— Успокойтесь, — ласково сказал Малтрэверс, когда все кончилось. — Нельзя похоронить доброй памяти.
Все еще держа под руку, он проводил ее от могилы. На дорожке стояла Джейн Рут.
— Ужасно, не правда ли, — сказала она слабым от горя голосом. — Официального поминального обеда не будет, но я иду выпить за ее память вместе с парой наших авторов. Хотите присоединиться?
— Нет, спасибо. Мне хочется побыть одной.
— О'кей. Не пропадайте, хорошо?
— Разумеется. — Люэлла посмотрела через голову Джейн и заметила Теда Оуэна, направляющегося к воротам вместе с кем-то, ей не знакомым. — Я видела, что в церкви вы сидели рядом с Тедом Оуэном и подумала, что вы пришли вместе.
— Нет, это вышло случайно. Я его видела во второй раз в жизни.
Джейн взяла ее за руку. — Мне действительно надо выпить. Я вам как-нибудь позвоню. — Слабо улыбнувшись Малтрэверсу, она пошла к ожидающим ее пожилому джентльмену и молодой женщине и взяла мужчину под руку. Трио медленно покинуло кладбище.
— Доброе утро, если вы пожелаете на несколько минут вернуться в церковь… — подошел священник, пытающийся поговорить со всеми участниками траурной церемонии.
Люэлла обернулась и посмотрела на могилу Кэролин. — Ее там не будет, — ответила она и быстро ушла. Священник с сожалением проводил ее взглядом.
— Не огорчайтесь. Она потом оценит ваше приглашений. Мне кажется, что ее Бог живет в другом месте. Благодарю вас.
Они с Тэсс последовали за Люэллой, которая, поджидая их у своего автомобиля, рылась в сумочке в поисках ключей.
— Давайте, я поеду с вами, — предложила Тэсс. — Вам действительно не следует оставаться одной.
— Я себя чувствую нормально. — Люэлла нашла ключи и отперла машину. — Я возвращаюсь в магазин. Работа меня отвлечет. — Ее лицо выражало боль. Она взглянула на Малтрэверса: — Выясните, почему они ее убили.
Он обнял ее. — Я постараюсь. Я тоже хочу это знать. Я вам буду звонить. — Люэлла, поцеловав Тэсс, уехала.
— Как ты собираешься это сделать? — спросила Тэсс.
— В данный момент меня больше заботит то, что кто-то пытается найти Дженни Хилтон. Может быть, загадка. заключается в этом.
Малтрэверс почему-то ожидал, что контора Бедфорда окажется невзрачной, как обычно бывает в детективных фильмах. Но о том, что сыскное агентство находится на четвертом этаже (на третьем и пятом, зажимая его в сэндвич, располагались, соответственно, адвокатская контора и мастерская дизайнера), сообщала аккуратная табличка.
Выйдя из лифта, он ступил в засланный ковром коридор, художественное совершенство которому придавало хлебное дерево в медной вазе, стоящее перед дверью с матовым стеклом, на которой висела вывеска агентства. В безукоризненно чистом помещении офиса красивая девушка-диспетчер работала за компьютером, а сам Бедфорд, одетый в строгий костюм, как у управляющего банком, оказался похожим на доброго судью.
— Вы говорили, что придете, но, надеюсь, отдаете себе отчет, что я не смогу вам ничего рассказать, — предупредил Бедфорд, жестом предлагая Малтрэверсу сесть, — если вы конечно, не убедите меня, что я обманом вовлечен в нечто противозаконное.
— Не знаю, смогу ли я вас убедить, но прежде всего я ожидаю, что вы сохраните наш разговор в секрете, как если бы он был частью вашей работы.
— Это само собой разумеется. В нашем деле конфиденциальность это главное.
— Бедфорд слушал, не сводя глаз с собеседника, явно не пропуская ни слова. Малтрэверс ограничился основными фактами, не упомянув о том, что подозревает Дженни Хилтон в убийстве и не сообщив о других своих версиях. Его рассказ и без того звучал убедительно.
— И это все? — наконец спросил Бедфорд. — Можно мне сделать несколько замечаний?
— Пожалуйста. Новый взгляд на вещи может помочь.
Детектив подался вперед. — Что вам известно? Двадцать лет назад умер мужчина; женщина, которая знала его в те годы, умерла на прошлой неделе. По обеим смертям проведены дознания. Одна смерть квалифицирована как несчастный случай, по другой вердикт не вынесен. Вы считаете, что в том и в другом случае полиция не удовлетворена. Правильно?
— Они опрашивали мужа Кэролин и его подругу, — напомнил Малтрэверс Бедфорд спокойно возразил: — Они разговаривали с ними в ходе расследования и, кажется, ничего не нашли. Подозревать — их работа, так что это ни о чем не говорит. Давайте перейдем к тому, что привело вас сюда. Вы полагаете, что Дженни Хилтон есть, что скрывать, если она не хотела, чтобы этот Кершоу упоминался в интервью, но вы не знаете, что именно она скрывает. Меня попросили узнать, где она живет, и вы усматриваете здесь какую-то связь. В чем она заключается?
— Если вы не говорите мне, кто ваш клиент, как я могу это узнать? Даже если за тайной стоит нечто зловещее? Учитывая то, что я сказал, вы не можете исключить такую возможность.
— При достаточном воображении возможно все, — заметил Бедфорд. — Я могу вам только пообещать, что буду иметь вашу информацию в виду, и если у меня возникнут основания что-либо подозревать, я сразу приму меры. Больше ничего не могу предложить. Если узнаете что-либо определенно, поставьте меня в известность.
— Обязательно, — заверил его Малтрэверс. — Кстати, по телефону высказали, что, может быть, ведется розыск из-за неуплаты долга. Это указывает на то, что ваш клиент — или ваша клиентка — занимается бизнесом. Это так, или этот вопрос тоже выходит за рамки конфиденциальности? Вы и на него ответить не можете?
— Боюсь, что не могу. Но я должен сказать, что упомянул неуплату долга только для примера. Вы ловко это подметили, но это вам ничего не даст. — Он поднялся.
Малтрэверс не был удовлетворен, но он исчерпал все свои аргументы, и у него не было оснований сердиться. Бедфорд явно вел солидное дело и выяснял информацию, которую люди имеют право знать. Все указывало на то, что он порядочный человек.
— Ну что ж, я сказал все, что хотел. — Он поднялся. — У меня почему-то стало спокойнее на душе после того, как я познакомился с вами. Я бы волновался, если бы вы оказались таким, как я ожидал.
— В этом виноваты, такие, как Чандлер с Богартом[11]. В промежутках между выступлениями в суде наша профессия не более романтична, чем коммерческое садоводство. Можно вас не провожать? Если мне понадобится, я с вами свяжусь.
Приняв все услышанное к сведению, Малтрэверс откланялся. Услышав, что он прощается с диспетчером, Бедфорд вынул из ящика стола магнитофон и нажал на обратную перемотку. Догадался ли Малтрэверс, что их разговор записывается? Скорее всего, на дурака он не похож. Бедфорд был благодарен ему. что он не завел разговор в такие области, где пришлось бы лгать. Малтрэверс наверняка бы почувствовал ложь. Он снова проиграл часть о Барри Кершоу и выключил магнитофон.
— Что ты задумал, Тэрри? — пробормотал он. — Это не просто совпадение. — Он достал блокнот и стал делать пометки. Есть ли здесь какая-нибудь связь со Стэфани? Едва ли, потому что он попросил начать слежку уже после того, как дал задание найти адрес Дженни Хилтон. Кто этот Барри Кершоу — брат Тэрри? Родной, двоюродный? Дядя? Может быть, отец?… Знал ее, и поэтому Тэрри хотел с ней встретиться, чтобы вспомнить прошлое? Если так, то почему он об этом не рассказал? Как правило, если у него не было особых оснований, Бедфорд не расспрашивал клиентов о причинах того или иного поручения. В данном случае их не было. «Инсигниа» была хорошим клиентом, Тэрри — гораздо порядочнее многих бизнесменов. Все его прежние поручения были законными, почему же он должен сомневаться?
Бедфорд почувствовал некоторую неловкость, когда внутренние сигналы тревоги зазвучали в его сознании чуть громче. При сдаче следующего отчета о наблюдении за Стэфани, он коснется дела с адресом и посмотрит, какой будет реакция. Но он уже жалел, что Малтрэверс не пришел к нему пораньше, пока он еще не передал адрес Дженни Хилтон. Если бы ему было известно то, что рассказал Малтрэверс, он бы заставил Тэрри Кершоу дать некоторые объяснения прежде, чем сообщить ему адрес.
Выйдя от Бедфорда, Малтрэверс направился в редакцию «Кроникл», находящуюся в десяти минутах ходьбы от его конторы. Увидев его, Майк Фрейзер бросил рукопись, которую перед этим читал, словно радуясь, что появился повод избавиться от нее.
— И зачем я связался с этим болваном! — воскликнул он. — Я заказал ему комментарий к новому закону об образовании, но он посвятил этой теме только три четверти материала, а на восемьсот слов пустил свои воспоминания о том, как сам учился в Винчестере, и как в паблик скулз[12] воспитывают настоящих мужчин.
— Глоток вина тебе бы не повредил, — заметил Малтрэверс. — А я хотел бы у тебя кое-что узнать и спросить твое мнение.
Фрейзер пристально посмотрел на него. — Для утра понедельнику ты слишком серьезен.
