— Скажите ему, что это по бернскому делу. Он поймет.
— Хорошо, монсеньор, сейчас.
Через полчаса тишину в кабинете Мэхони разорвал звонок.
— Это сестра Эрнестина. Его преосвященство велел вам быть в его кабинете через пятнадцать минут и доложить о бернском деле.
— Спасибо, сестра Эрнестина.
Мэхони быстро подвел в уме итоги беседы с Агиларом, а затем стал припоминать все подробности. Кардинал Льенар не любил недосказанности и сомнений, так что епископу надо было подготовиться к любым его вопросам и комментариям. Вскоре Мэхони оказался у входа в кардинальские покои и с удовольствием пронаблюдал за тем, как швейцарские гвардейцы вытянулись по стойке «смирно», когда увидели его облачение.
«Вот еще одно преимущество епископского сана», — подумал он.
Из дверей кабинета Льенара доносились звуки прелюдии к опере «Кармен». По музыке, которую ставил кардинал, Мэхони легко мог определить, в каком настроении тот находился.
— Проходите, — сказал Льенар, не вставая из-за стола. Он делал последние поправки в тексте пастырского послания.
Епископ направился к мягким диванам, стоявшим у окна, из которого открывался прекрасный вид на площадь Святого Петра.
— Надеюсь, этот венгерский крестьянин оценит, сколько веры и вдохновения я вложил в его послание. Хотя вряд ли! Он слишком уж сер для этого, — заметил кардинал и сел рядом со своим секретарем. — Кстати, монсеньор Мэхони, Святой Отец сообщил мне, что он лично вручит вам знаки епископского достоинства.
— Я очень польщен, но не был бы расстроен и в том случае, если бы получил их от вас.
— Кто такой я и кто — Его Святейшество? Чистейшее смирение, которые выказываете вы, мой дорогой Мэхони, крайне редко бывает искренним. Обычно оно порождается лицемерием. Я благодарен вам за это показное смирение, но все же будет лучше, если вы получите символы епископской власти от Его Святейшества. Этому венгерскому мужлану такие церемонии больше по душе, чем мне. Пусть он молится, а я буду смазывать механизмы.
— Но, ваше преосвященство, ведь Святой Отец…
— Он взошел на трон святого Петра благодаря мне. Я получил только эту должность и больше ничего, а многие члены курии, от которых нет никакого проку, были осыпаны почестями. Но знаете ли вы, Мэхони, что сказал некогда святой Августин? Etsi homines falles, deum tamen fallere non poteris.25
— Я слышал, что здоровье Святого Отца в последнее время несколько пошатнулось.
— От кого идут эти слухи?
— Доктор Николо Капорелло недавно был у Его Святейшества и нашел его не в лучшем состоянии.
— Кто это сказал?
— Корибант.
Под этой кличкой собеседникам был известен Эудженио Бениньи, агент папской контрразведки, внедренный в Конгрегацию по защите веры.
— Сведения Корибанта почти всегда стопроцентно точны. Видимо, нам надо спокойно ждать того события, которое свершится через несколько месяцев, а может быть, даже слегка подтолкнуть руку судьбы. Перемены надо вызывать не просто так, а с пониманием того, что именно разладилось. Кто сегодня может предположить, что очень скоро нам придется вновь собираться на конклав? — Льенар улыбнулся, подмигнул своему секретарю и зажег сигару.
— Вы хотите сказать, что здоровье понтифика вызывает беспокойство?
— Кто знает, мой дорогой Мэхони, кто знает! Nisi credideritis, non intelligetis.26 Возможно, нам и вправду надо слегка подтолкнуть руку судьбы. Пришло время поставить во главе церкви такого человека, который будет твердо править ею. Теперь давайте перейдем к бернскому делу.
— Я говорил с Ренаром Агиларом. Он сделал предложение госпоже Брукс, но та поставила несколько условий.
— Каких именно?
Мэхони перечислил их.
— Передайте Агилару, что мы принимаем все шесть. Книга окажется в Ватикане, но выставляться не будет. Она подвергнется уничтожению. Ни госпожа Брукс, ни ее сестра больше ничего не узнают об этом еретическом сочинении. Копии поступят господину Агилару, это верно, но и они тоже будут уничтожены. Единственное условие, которое я намерен выполнить, это перевести деньги на счет в швейцарском банке. Очень любезно со стороны госпожи Брукс, что она согласилась. Roma locuta causa finita.
Мэхони встал и собрался было покинуть кабинет, но Льенар остановил его:
— Да, и еще вот что, монсеньор Мэхони. Я полагаю, что кто-нибудь из братьев должен заняться людьми, которые собираются обнародовать речения предателя Иуды. Если враги веры готовы к этому, то они должны предстать перед Господом.
— Кому вы хотели бы это поручить?
— Пожалуй, отцу Корнелиусу и отцу Альварадо. Назовите им все нужные имена. Теперь прошу меня извинить. Я должен вернуться к посланию.
— Всего доброго, ваше преосвященство.
— Всего доброго, мой дорогой Мэхони. Сообщайте мне все о бернском деле.
— Разумеется, ваше преосвященство.
В укромном уголке сознания Льенара начал вызревать зловещий план. Если правильно двигать фигуры — а в этом кардинал был непревзойденным мастером, — то государственный секретарь мог бы вознестись на самую вершину власти, стать первым человеком в церкви. К концу дня план был уже готов. Кардинал намеревался посвятить в него лишь немногих избранных. Ему требовалась помощь верного Корибанта.
Тун, 25 километров к югу от Берна
Воздух в этот день был холодным, а по радио предсказывали ухудшение погоды. Отец Корнелиус и отец Альварадо оставили двигатель своей машины включенным, чтобы работало отопление, и стали наблюдать за входом в лабораторию. В девять вечера оттуда вышел Вернер Хоффман в длинной кожаной куртке и баварской шляпе.
Несмотря на темноту и большое расстояние, Альварадо прикинул вес будущей жертвы.
— Центнер, не меньше, — заключил он, вынул из черного чемоданчика стеклянный флакончик и сунул его в карман пальто, где уже лежал одноразовый шприц.
Отец Корнелиус наблюдал за ученым несколько дней. Это оказалось довольно простой задачей, потому что Вернер не принимал никаких мер безопасности.
Хоффман, женатый на известной пианистке, отец троих детей, каждый вечер навещал свою любовницу, живущую в Туне, небольшом городке, расположенном к югу от Берна.
Машины тронулись. Вторая следовала за первой на некотором расстоянии. Обычно Хоффман сворачивал к заправке в небольшом селении Февайд. Там он почти всегда выпивал чашку горячего чая, покупал бутылку шампанского и отправлялся дальше. Корнелиус давно занес этот маршрут в свою черную записную книжечку.
— Я могу ехать за ним с закрытыми глазами.
— Когда он заедет на заправку, припаркуйтесь рядом. Я выпущу немного воздуха из шин его «БМВ», чтобы по дороге Хоффману пришлось затормозить. Мы остановимся и предложим ему свою помощь. Тогда и настанет время действовать.
— Может, мне выйти и отвлечь его?
— Не нужно. Скорее всего, на заправке есть камеры наблюдения.
— Они нас не засекут, будьте спокойны.
— Почему вы так уверены в этом?
— Камеры — лишь видимость. Зеленая лампочка горит, они включены, но не подсоединены ни к какому кабелю. Видимо, хозяин экономит деньги. Обычно кабели идут к терминалу частной охранной службы, а это дорогое удовольствие. Камеры не работают, я проверял. Их поставили, чтобы пугать грабителей.
— Фортуна благоволит лишь к хорошо подготовленным, дорогой Корнелиус.
Вскоре на машине Хоффмана замигал сигнал правого поворота. Как и говорил Корнелиус, «БМВ» свернула направо, к Февайду и стала замедлять ход, приближаясь к заправке. Машина с монахами следовала за ней на некотором расстоянии, с потушенными фарами.
Корнелиус увидел, что Хоффман вошел внутрь, и остановился вплотную к «БМВ». Альварадо подошел к ней справа и слегка ослабил ниппели на колесах.
Через пять минут появился Хоффман с пакетами, сел в машину и продолжил путь. Через несколько минут ученый заметил, что автомобиль тянет в сторону.
— Вот черт! Кажется, прокол.
Он включил аварийные огни, остановился на обочине, ругаясь сквозь зубы, вылез и осмотрел шины, сперва правую переднюю, затем и заднюю. Обе оказались полуспущены. Хоффман решил заменить одну из них, хотя ему все равно пришлось бы вызывать техпомощь. Не прекращая браниться, он достал домкрат и стал поднимать машину.
Рядом остановилась легковушка.
— Помощь нужна? — спросил человек, сидевший справа от водителя.
— Честно говоря, нужна. У меня спустились две шины, а запаска только одна.
— У вас почти такая же модель, как у нас. Мы можем одолжить вам одно колесо. В Туне вы купите себе новое и вернете наше.
— Как это любезно с вашей стороны!
— Все в порядке. Мы все равно едем в том же направлении, а Тун недалеко.
Корнелиус поставил свой «БМВ» прямо за машиной Хоффмана и помог ему поменять колесо. Альварадо достал из багажника второе и стал наблюдать, как Корнелиус и Хоффман дружески болтают, стоя к нему спиной. Потом он подошел к ним сзади и резким движением вонзил шприц в шею жертвы. Вернер Хоффман изумленно поглядел на него и рухнул на землю, так ничего и не поняв.
