— Простите, госпожа Гута, — сказал Ортог.
Револьвер подняли вровень с переносицей Отто. Барабан его был направлен в сторону соперника Отто и находился где-то на уровне верхней части лба — Отто был слишком высок. Дуло располагалось на расстоянии четырех дюймов от лица каждого из мужчин.
— Зарядите его, — скомандовала Гута.
Один из прислуживающих ей мужчин опустил увесистый шарик в вертикальную опору револьвера.
— Ты можешь стрелять первым, — предложил Ортог.
— Есть ли преимущества у того, кто стреляет первым? — поинтересовался Отто.
— Никаких. Выстрел включает машину. Никто не знает, где в это время находится заряд.
— Тогда пусть он стреляет первым, — сказал Отто.
— Подождите, господин! — вдруг закричал Хендрикс. — Дризриаки так не поступают, значит, ни к чему так делать и ортунгам.
— Это не честный поединок, в котором можно завоевать славу, не бой с ножом или копьем, такой, о котором слагают легенды! — крикнул другой.
— Все уже решено, — отрезал Ортог.
— Это пренебрежение честью!
— Все решено! — зло повторил Ортог.
Над ними с шумом пронеслась на запад птичья стая, однако ее никто не заметил.
— Я буду сражаться за ортунгов, — предложил Хендрикс.
— И умрешь, — добавил Ортог. Он сам на «Аларии» некогда скрестил меч с этим светловолосым великаном и не желал испытать это вновь.
— Я проворный, — похвалился Гундлихт, выступая вперед. — Дайте мне сразиться с ним по закону чести!
— Да! — закричала толпа.
— Мне!
— Нет, мне!
— Он убьет любого из вас! — взревел Ортог, перекрывая крики толпы.
— Как такое может случиться? — закричал кто-то.
— Разве вы не видите в нем кровь и породу? — спросил Ортог.
— Пусть начнется поединок! — выкрикнула Гута.
— Он отунг, — сказал Ортог.
Отто не шелохнулся. Толпа на мгновение застыла.
— Отунг королевской крови!
— Я крестьянин из деревни близ фестанга Сим-Гьядини, — сказал Отто.
Юлиан сердито взглянул на него.
— Я уверен! — крикнул Ортог.
— Это род воинов, самых свирепых в народе вандалов, — сказал кто-то.
— Империя уничтожила их.
— Алеманны — самый великий из народов!
— Да, да — это верно!
Юлиан лихорадочно размышлял, что делать. Крики и шум толпы заглушили даже шорох ветра в желтых шелковых ширмах.
— Пусть начнется поединок! — снова крикнула Гута.
— Да, пусть начнется, — кивнул Ортог.
— Не надо, господин, — умолял его оруженосец.
— Так предсказала жрица Гута.
— Прошу вас, господин!
— Все уже решено, — отрезал Ортог.
— Господин! — запротестовало сразу множество голосов.
— Кто король ортунгов? — грозно спросил Ортог.
— Ортог — король ортунгов.
— Начинайте поединок!
— Начинайте! — зашумели в толпе.
— Нажимай! — приказала Гута, обращаясь к сидящему напротив Отто мужчине. — Кнопку! Нажимай! — требовала она.
— Вот здесь, — и один из подручных жрицы вложил противнику Отто в руку пусковое устройство с кнопкой, от которого к платформе тянулся провод.
— Подожди, — другой мужчина за волосы поднял голову соперника Отто и всунул ее между изогнутыми зажимами в высокой спинке стула.
— Нажимай кнопку, — сказал первый мужчина.
— Кнопку? — вяло переспросил грузный мужчина, сидящий на стуле напротив вождя вольфангов.
— Вот она, вот, — суетился подручный.
— Я боец? — с расстановкой спросил опьяненный мужчина.
— Да, и все остальные тоже бойцы, — уговаривали его подручные жрицы, буквально всовывая в руку пусковое устройство.
— Хорошо быть бойцом, — важно произнес совсем ослабевший противник Отто.
— Да, да.
— Я прославлюсь?
— Да, жми на кнопку!
Вновь над головами пронеслась стая чем-то перепуганных птиц.
Пальцы опьяненного бойца медленно потянулись к кнопке и застыли на ней.
— Жми! — нетерпеливо закричали вокруг.
Ярко вспыхнуло пламя, раздались крики мужчин и визг рабынь, и человек, который стоял за спинкой стула противника Отто, придерживая его за волосы, теперь дико отшвырнул от себя половину головы. Со спинки стула напротив Отто стекала дымящаяся смесь крови, мяса и мозга. Кровь пенилась, как подземный источник, выходя из шеи и переливаясь через обломки нижней челюсти.
Геруна вскрикнула и закрыла лицо руками. Рабыни сжались и опустили головы, борясь со слабостью. Некоторых стошнило на траву. Многие закрыли ладони закованными в цепи руками. Три рабыни-блондинки со стонами отвернулись.
— Уберите это! — завопила Гута, указывая на останки соперника Отто.
— Приведите бойца! — дрогнувшим голосом приказал Ортог.
Один из девяти близнецов был приведен под руки к креслу. В это время тело другого близнеца, или бойца, если вам угодно, стащили со стула.
— Нет! — вдруг завопил боец. Видимо, зрелище ошметков крови, слизи, мяса, снесенной головы, из которой еще лилась кровь, еще бьющегося в судорогах тела настолько потрясло его, что он пришел в себя.
Его усадили на стул и связали, оставив руки свободными.
— Нет! — кричал он. Машину зарядили еще раз.
— Нет, не надо! — умолял боец.
— Нажимай кнопку или ты умрешь! — взревел Ортог.
Дрожащей рукой парень потянулся к кнопке, но Отто опередил его.
Ко всеобщему негодованию он поднялся с места.
— Что ты делаешь? — завизжала Гута.
Отто схватился рукой за трубу, служившую опорой для оружия, и с резким треском оторвал ее от платформы.
— Сядь! Сядь на место! — перепуганно уговаривал его подручный жрицы, тот, который опускал в трубу заряд. Теперь этот заряд находился внутри, подобно неразорвавшейся бомбе.
— Сядь! — кричал вместе с ним другой подручный.
— Вызов принят, и я победил, — провозгласил Отто.
— Нет, — возразил Ортог.
Отто притянул к себе оружие, направив барабан к собственной груди, а дуло — в грудь Ортогу, который мгновенно побледнел. Послышался звон доставаемых из ножен мечей и кинжалов.
— Убейте его, убейте! — призывала Гута.
— Нет! — Ортог оттолкнул кресло и отступил назад.
Отто держал палец на кнопке. Стоило пальцу дрогнуть, и крошечный, но смертоносный заряд пришел бы в действие. Хватило бы простого толчка, встряски, удара плети или ножа, толчка пули или луча, и устройство бы сработало.
— Разве поединок не состоялся? — спросил Отто. — Разве я не победил?
Дуло оружия было по-прежнему направлено в грудь Ортогу. Его оруженосец шагнул к нему.
— Не двигайся! — яростно закричал Отто.
