— Нет, — покачал головой Ортог. — Я бы в любом случае порвал с дризриаками.
— Разве вы не любили его в детстве, господин? — воскликнул Гундлихт, стоящий рядом с Хендриксом.
— Я — король дризриаков, — возразил Аброгастес.
— А если бы вы не были королем? — настаивал Гундлихт.
— Но он все равно пропал, — отрезал Аброгастес.
— В этом виновата Гута, вот кто! — воскликнул Хендрикс.
— Она распалила его тщеславие и одурманила его, — сказал Гундлихт.
— Это правда, госпожа Гута? — спросил Аброгастес.
— Разумеется, нет, господин! — с достоинством отозвалась Гута. — Я жрица народа тимбри, смиренная и покорная слуга десяти тысяч богов тимбри. Я и мои сестры, поклявшиеся отдать всю жизнь служению богам — священные девы. Нам нет дела до мирской суеты, нам не нужны деньги и вещи!
— А власть? — спросил Аброгастес.
— Нам она ни к чему.
— Мне не нравятся обычаи тимбри.
Отто вспомнил жертвоприношения на холме, за священной рощей.
— Простите, господин, — отозвалась Гута, — но не к лицу жрицам обсуждать обряды и повеления десяти тысяч богов. Наше дело — всего лишь смиренно служить им.
— Я слышал о предзнаменованиях, — произнес Аброгастес. — Это правда? — спросил он у Ортога.
Тот пожал плечами.
— Да, — с жаром откликнулась Гута, — мы можем доказать наше учение и истину с помощью знаков.
— Кажется, предзнаменования были лживыми, — заметил Аброгастес.
— Вероятно, жрицы тимбри смогут доказать вам свою правоту, господин.
— Но знаки солгали, — возразил Аброгастес.
— Они никогда не лгут.
— Но ведь они оказались не в пользу ортунгов?
— Когда-то были в их пользу, — ответила Гута.
— Недавно? — уточнил Аброгастес.
— Разве не могло случиться недоразумение? — вставила одна из старших жриц.
— Конечно, — кивнула Гута.
— Иногда знаки бывает трудно разгадать, господин, — продолжала жрица.
— Дело может оказаться темным и запутанным, — подхватила другая.
— И потом, — воскликнула Гута, — разве воля богов не могла измениться?
— Да, да! — поддержали ее хором жрицы.
— Боги могли передумать, — добавила Гута.
— Да, да! — закричали жрицы.
— Это возможно, — уверяла одна.
— Конечно! — добавила другая.
— Давайте опять проверим предзнаменование, — предложила третья.
Хендрикс горько рассмеялся. Аброгастес поднял руку, призывая к молчанию.
— Принесите ткань — простой кусок полотна, ничем не отличающийся от других, — приказала Гута.
— Я принесу, — вызвалась одна из жриц — та, что раньше принесла кусок ткани, который опустили в кровь, и на нем проступил знак ортунгов.
Вскоре жрица в сопровождении стражников вернулась в шатер со свернутым куском ткани.
Она передала его Гуте и встала на место. Гута развернула полотно величиной около двух квадратных футов и торжественно показала его толпе. Затем она обратилась к Аброгастесу.
— Вы хотите проверить ткань, господин?
— Возьми другой кусок, — предложил Хендрикс.
— Это запрещено, — терпеливо разъяснила Гута» — так не принято у богов тимбри.
— Я не буду проверять ткань, — решил Аброгастес.
— Тогда пусть боги дадут предзнаменование!
— Пусть дадут! — подхватили жрицы.
— Господин! — запротестовал Хендрикс, но Аброгастес поднял руку, приказывая начинать.
Гута опустилась на колени рядом с одной из луж, собравшихся на полу шатра, где кровь смешалась с грязью.
— Да будет кровь освящена! — провозгласила жрица.
За ней эти слова повторили жрицы и прислужницы.
— Да станет она кровью истины, — объявила жрица, и вместе с ней эти слова хором повторили остальные.
— Смотрите, господин, — обратилась Гута к Аброгастесу. — Я опускаю в освященную кровь истины этот кусок ткани, не оскверненный ничьими руками и никакими приготовлениями, и призываю десять тысяч богов тимбри по их воле явить нам знак.
Ткань была опущена в вязкую, почти свернувшуюся кровь, смешанную с грязью.
— Явите нам знак, о боги тимбри! — воззвала Гута.
Она извлекла ткань и встала, повернувшись к толпе. Воины-дризриаки с ужасом закричали.
На ткани отчетливо, будто вышитый, проступил знак дризриаков.
— Видите, господин? — спросила Гута.
— В таком знаке нельзя ошибиться, господин! — подхватила жрица, которая принесла ткань.
— Доказательство неопровержимо! — воскликнула другая.
Ортог казался потрясенным. Воины изумленно переглядывались.
— Боги на вашей стороне, господин, — сказала Гута Аброгастесу.
— Слава дризриакам! — крикнул кто-то, и все воины в шатре подхватили клич.
К нему присоединились даже купцы и посланники — перепуганные, связанные, ждущие своего часа под охраной.
— Да, меня это поразило, — признался Аброгастес. — Я и не знал, что у вас такая власть.
— Эта власть исходит не от нас, — объяснила Гута, — а от наших богов.
— Похоже, ваши боги всегда принимают сторону сильнейшего, — усмехнулся Аброгастес. — Но я поздравляю вас: вы хорошо все продумали и ко всему подготовились.
— Я не понимаю вас, господин, — встревоженно произнесла Гута.
— Так чего же вы хотите? — спросил Аброгастес.
— Для себя мы ничего не просим, господин.
— Королям редко приходится сталкиваться с такой скромностью, — удивился Аброгастес. — И все же что бы вы хотели?
— Вероятно, мы могли бы оказать вам пользу, господин, — намекнула Гута.
— Как это?
— Дризриаки стали бы неуязвимыми под защитой богов тимбри, — объяснила Гута. — Обеспечьте себе победу, заручитесь поддержкой наших богов, господин.
— И каким образом можно этого достичь? — поинтересовался Аброгастес.
— Посредством услуг жриц тимбри.
— Это был бы бесценный дар, — уважительно проговорил Аброгастес, и Гута скромно поклонилась. — Что же вы хотите в обмен на неоценимую услугу?
— Мы ничего не просим, нам нет дела ни до мирской одежды, ни до богатства.
— Так вы ничего не хотите?
— Великодушие Аброгастеса, повелителя дризриаков, хорошо известно, — произнесла Гута.
— И что же вы цените больше всего? — допытывался Аброгастес. — Чего вы жаждете?
— Господин, конечно, знает…
— Что?
— Мы — святые, непорочные девы, — начала Гута.
— И что же?
— Наше главное желание — усердно служить своим богам, чтобы потом, закончив служение, соединиться с ними.
— Вы усердно служили богам, — усмехнулся Аброгастес.
— Да, господин?
— Так присоединитесь к ним!
