Эдит несмело взглянула на Амалию и сняла с шеи тонкую золотую цепочку, на которой висело узкое кольцо.
– Вот. Оно недорогое, но… Я подарила его Аннабелл на день рождения. Внутри английская надпись: «Diana to Ann». Полностью имя Аннабелл не уместилось бы, как сказал ювелир.
Амалия взяла цепочку. Взглянула на надпись и требовательно спросила:
– Почему Диана?
Эдит покраснела.
– Это мое имя.
– Значит, Эдит Лоуренс…
– Я взяла документы у моей кузины. Понимаете, ведь тот человек… который убил Аннабелл… наверняка же знал, кому она писала письма. Если бы он увидел мое настоящее имя, то…
А девушка вовсе не глупа, подумала Амалия. Очень даже сообразительна для светской барышни, у которой в жизни, судя по всему, не было особых забот.
– Понятно, – уронила Амалия, возвращая Эдит цепочку с кольцом. – Так где вы его нашли?
– В Ницце, в лавке, где продавалась всякая всячина. Хозяин был итальянец и не очень хорошо говорил по-французски[16]. Но его жена сказала, что кольцо принес к ним какой-то господин из санатория. Запомнила потому, что он велел вознице возвращаться туда.
– Как тот человек выглядел? – спросила Амалия.
Эдит беспомощно развела руками.
– А вот внешность его лавочница не помнила… Просто молодой мужчина – вот и все. Объяснил, что кольцо принадлежало его умершей сестре и оно ему не нужно. Взял столько, сколько ему предложили, и уехал.
– Но хоть что-то женщина смогла вам сказать? – настаивала Амалия. – Хотя бы цвет волос?
– Нет, госпожа баронесса, он был в шляпе. Да и потом, все было давно, кольцо лежало в лавке несколько месяцев, прежде чем я его купила.
Амалия вздохнула:
– И тогда вы решили отправиться в санаторий.
– Да. Это было нелегко. Однажды Севенн чуть меня не застал в тот момент, когда я смачивала платок кровью из бутылочки… И еще мне до сих пор трудно откликаться на имя Эдит.
– Неужели вам ничего не удалось узнать? – покачала головой Амалия. – Ваши жертвы были напрасны?
Эдит испуганно взглянула на нее.
– Узнать? О, если бы все было так просто… Сначала я думала на Уилмингтона. Его ведь зовут Матьё, и он несколько раз уезжал из санатория. Но сроки не сходились. И потом, он англичанин, как ему выдавать себя за француза… Я думала на Вермона, но…
– Шевалье появился тут совсем недавно, – напомнила Амалия.
– Пусть так, но мог же он бывать здесь раньше… Однако шевалье не тот… тот гадкий человек, потому что в то время находился в Африке. Я следила, задавала вопросы, подружилась со всеми занудными старухами в санатории… Я даже думала, что это мог быть кто-то из слуг… или, скажем, садовник… Хотя Аннабелл не могла так низко опуститься.
– Вы забыли про врачей, – заметила Амалия.
Но Эдит покачала головой:
– Вы опять о докторе Гийоме? Нет, не он, он слишком стар. И доктору Шатогерену уже тридцать шесть, тоже, знаете ли, не тот возраст. Филипп Севенн здесь всего четыре месяца, а до того год работал в парижской больнице, я видела его рекомендации. Тоже не он. И чем дальше, тем больше я убеждаюсь, что пошла по неверному пути, где-то допустила ошибку. Потому что никто из тех, кого я знаю, не может быть тем хладнокровным… тем, кто убил мою подругу. И еще одна вещь. До того как я сюда приехала, в санатории умерли трое мужчин. И один из них был к тому же серьезно простужен, он пробыл в санатории всего несколько недель. Если это тот, кого я искала… и если он простыл под тем же дождем, который убил мою подругу… – Эдит заломила руки. – Но мадам Легран сказала мне, что ему было за тридцать, а выглядел больной на все пятьдесят. Значит, тоже не он…
Амалия смотрела на Эдит, напряженно размышляя о чем-то.
– Скажите, – внезапно спросила она, – а письма Аннабелл сейчас при вас?
– Да, я захватила их с собой. А что?
– Принесите их мне. Может быть, я смогу найти в них что-то, что поможет нам установить личность того… того господина.
Эдит покачала головой:
– Ценю ваше желание помочь, сударыня… Но я перечитала письма раз сто, не меньше. И поверьте, если бы там было что-то…
– Сто первый раз все равно не повредит, – твердо возразила Амалия. – Должна вам признаться: мне немного не по себе при мысли, что где-то поблизости может бродить этот «безутешный вдовец». Если нам удастся его найти, не исключено, что мы спасем еще чью-то жизнь. Потому что тот, кто совершает преступление безнаказанно, всегда испытывает соблазн его повторить.
Эдит кивнула. «Странно, – думала она, – а русская дама казалась мне всегда такой замкнутой, такой неприступной… Но тем не менее она приняла близко к сердцу дело, которое, если вдуматься, совершенно ее не касается». Ведь даже в полиции Эдит сказали, что рассчитывать ей не на что и, даже если ей посчастливится отыскать мужа ее подруги, она никогда не сможет доказать, что он действовал с умыслом. Никакой суд на свете не примет во внимание ее доводы.
– И я думала о том, – несмело проговорила англичанка. – Но больше всего я хотела найти его, посмотреть ему в лицо… Как он мог? Как мог так поступить? Даже если бы его жена была старая, злая и уродливая… Кто дал ему право распоряжаться ее жизнью?
Амалия протянула тонкие пальцы и осторожно коснулась руки Эдит.
– Уверяю вас, когда мы отыщем его и вы посмотрите ему в лицо, ничего особенного вы там не увидите, – сказала она. – Скорее всего, это самый обыкновенный человек. И вы бы никогда по его виду не подумали, что он способен на преступление. Значит, по поводу писем мы с вами договорились? Принесите их мне, и я посмотрю, не удастся ли с их помощью что-то сделать.
Эдит глубоко вздохнула.
– А вы… Сударыня, вы не выдадите меня доктору Гийоме? Мне ужасно стыдно, что я обманываю его и других врачей, они все замечательные люди, но… Но я не имею права уехать отсюда, пока не узнаю правду. Мои родственники постоянно шлют мне телеграммы и письма, уговаривают вернуться, но я… Я не могу.
– И вы готовы пойти до конца?
Англичанка кивнула.
– До самого конца? Учтите, расследование может оказаться не таким легким, как вы думаете.
– Я на все готова, чтобы найти его! – вскричала Эдит.
Амалия предостерегающе сжала ее руку.
– Вот и хорошо. Можно только один вопрос? Зачем вы занимались гаданиями, которые так всех смущали? Или вы думали, что они как-то помогут вам найти убийцу?
Эдит опустила глаза.
– За то время, что я тут, в санатории умерли несколько человек, – пробормотала она. – Я буквально сходила с ума, казалась себе глупой, никчемной, потому что не могла найти того… того человека. И я стала гадать на картах. Мы с Аннабелл часто так развлекались. У нее были две тетушки, которые наизусть знали, какая карта что значит и как раскладывать пасьянсы, чтобы любой сошелся…
– Но ваши гадания постоянно сбываются, – заметила Амалия. – Почему?
– А так оно всегда и бывает, – пожала плечами Эдит. – Если только не гадать точно, а делать общие предсказания: например, дорога, неприятности, деньги… Ведь человек постоянно в дороге, у него каждый день какие-то неприятности, и он все время имеет дело с деньгами. Ну а смерть… странно было бы ожидать чего-то другого в санатории для чахоточных.
– То есть вы плутовали? – с любопытством спросила Амалия.
Эдит покосилась на нее и обиженно покачала головой.
– Нет, уверяю вас. Я просто раскладывала карты и говорила, что они значат. Ничего интересного, в общем-то, потому что выпадало всегда одно и то же.
«Да, – подумала Амалия, поднимаясь с места, – жизнь – вечный круг более или менее повторяющихся обстоятельств. Нет, все-таки эта хрупкая девушка чертовски умна. Но не настолько, чтобы обмануть меня!» И баронесса очаровательно улыбнулась.
Она условилась с Эдит относительно писем и шагнула к выходу. Однако англичанка вопреки всем правилам хорошего тона оказалась у двери прежде ее.
– Миледи Корф, – проговорила она, явно волнуясь, – так странно… Я все рассказала вам… и мне даже стало легче на душе, честное слово… Скажите… вы старше меня и, наверное, лучше знаете жизнь… – Она покраснела, неожиданно сообразив, что напоминание о возрасте может быть для ее собеседницы неприятно. Но Амалия терпеливо ждала. – Вы думаете… вы считаете, мы и правда можем найти его? Потому что… я говорю, чтобы вы знали: я не успокоюсь, пока не найду его. Просто не смогу жить, зная, что все закончилось так.
Амалия посмотрела ей в лицо. Если до сего мгновения у нее были какие-то сомнения насчет Эдит, то сейчас они окончательно развеялись.
– Не волнуйтесь, мисс Лоуренс, мы его найдем. Вы только не забудьте про письма.
И, ободряюще улыбнувшись девушке, баронесса шагнула прочь из гостиной.
Глава 21
– Ну хорошо… – сказал Гийоме, убирая стетоскоп. – А теперь, сударь, послушайте меня внимательно. Я не касаюсь ваших отношений с госпожой баронессой, хотя до вчерашнего дня я считал ее самой уравновешенной пациенткой…
