ослепительного солнечного света. Позже, чем в прошлый раз: день уже клонился к вечеру. Воспользовавшись затишьем, Офелия сходила к себе. Косые струи дождя просочились в щели у косяка передней двери, и на полу собралась лужа, но другого ущерба она не заметила.
Она снова вышла на улицу. Зрелище, как всегда, было восхитительное. На востоке солнечный свет вылепил из скопления облаков бело-серебристо-лазурную скульптуру, напоминающую безе. Шлепая по лужам, Офелия прошлась по дороге, поглядывая на восток, чтобы не пропустить возвращение шторма. На этот раз он как будто мощнее, чем предыдущий. Это оставляло чуть больше времени на то, чтобы вдоволь нагуляться, но ей совершенно не хотелось оказаться на улице, когда стихия снова обрушится на поселок.
В переулке по правую руку ее внимание привлекла куча мусора – какой-то ворох грязно-серых и коричневых тряпок с белесыми подтеками. Откуда это принесло? Она подошла ближе, наслаждаясь ощущением влажной глины под босыми ногами.
На нее смотрели глаза – огромные золотисто-карие глаза с расширенными до предела зрачками. Ворох тряпок зашевелился и издал звук, напоминающий воркование стаи голубей. Едва дыша, Офелия уставилась на него. Эта размокшая от воды масса… чего?.. У нее есть глаза… Она большая… Она…
Издалека донеслась ритмичная дробь – не случайный звук, нет; кто-то издавал его сознательно. Куча издала слабую ответную дробь. Они общаются между собой. Офелия знала, что это такое. Неведомые твари, чудовища, убившие поселенцев. Они наконец-то нашли ее. Только благодаря шторму она еще жива; остается надеяться, что стихия убьет остальных чудовищ. От этого она, по крайней мере, могла убежать, спрятаться в центре… наверное. Может быть, они все погибнут во время шторма. Она повернулась. В дальнем конце улицы двигались фигуры. Рослые, с прямыми спинами, они приближались как будто в танце, высоко задирая ноги, как коровы на мелководье. Они не походили ни на каких известных Офелии животных; она не могла даже вообразить подобных существ. То ли кожа, то ли короткий мех цвета земли, покрытый перетекающими друг в друга пятнами всех оттенков бежевого, бурого и серого. Лица – если эти морды можно было назвать лицами – выдавались вперед, как у птиц, но у них не было ни крыльев, ни оперения. Как и у Офелии, у них было по две верхние и нижние конечности, но вид эти конечности имели совершенно нечеловеческий. Офелия вжалась в стену. От этих созданий ей не убежать. Первобытный страх стиснул нутро; во рту стало кисло, в глазах потемнело.
Кем бы ни были эти существа, они смотрели на нее, прямо на нее, и смотрели по-человечески, не по-звериному. Большие глаза, обрамленные жесткими ресницами. Трое остановились, внимательно оглядывая Офелию; еще четыре приблизились к лежащему и, шумно, по-птичьи переговариваясь, помогли ему подняться. Тот явно испытывал слабость и тяжело опирался на сородичей. Офелии удалось разглядеть, что на руках у него нечто вроде пальцев, хотя и весьма странного вида.
Она посмотрела на тех, что изучали ее. Чудовища совершенно не походили на лесных зверей, которых ей доводилось встречать. Высокие, голенастые, длинные пальцы ног заканчиваются твердыми сине-черными когтями. На расшитых бисером ремнях висели разнообразные мешки и тыквы-горлянки, напомнившие ей картинки с солдатами. Там, где у людей были бедра, висели короткие кожаные юбки с бахромой на подоле. Но, помимо длинных ножей, убранных в ножны, она не видела ничего напоминающего оружие.
Офелия пошевелилась, и один из наблюдателей издал резкий сиплый звук, привлекая внимание остальных. Их пристальные взгляды, казалось, вот-вот прожгут в ней дыру.
Вокруг резко потемнело: надвигающаяся туча скрыла солнце. Офелия глянула на небо. Шторм приближается – самое время возвращаться в центр. Прогремел гром, и существа тоже задрали головы. Офелия тихонько шагнула вбок. В ту же секунду головы повернулись к ней, и несколько существ издали все тот же резкий звук. Понимают ли они, что буря возвращается, что совсем скоро она снова накроет поселок? Если ей удастся добраться до убежища и забаррикадироваться, то, возможно, их всех просто сдует ветром…
Раненый закашлялся – настолько по-человечески, что Офелия невольно уставилась на него. Сородичи похлопали его по спине – ну точно люди. Раненый гаркнул и с досадой сплюнул. Взгляд Офелии скользнул в сторону. Если побежать прямо сейчас, она, возможно, успеет добраться до центра, но всего в нескольких метрах была дверь одного из домов. Если добежать до нее… Она осторожно сделала еще шажок. И снова резкий звук, но никто из существ не двинулся с места. Они как будто обсуждали между собой ее действия.
Осмелев, она сделала еще пару шагов. Гром зарокотал ближе; одно из существ снова издало резкую дробь. К нему присоединились еще двое, а затем и все остальные. Зрачки у них сузились. Офелия боком продвигалась к двери, не сводя с них глаз, но они, казалось, перестали ее замечать. Водная пыль посыпалась с неба, успокаивая пылающую кожу. Еще несколько секунд, и начнется шторм. Офелия уже была у двери; она с трудом сняла засов, открыла дверь, затащила брус внутрь. Напоследок она оглянулась на существ в переулке. Те глазели на небо, словно беспокоились. Вот балбесы. Будут стоять столбом – их просто собьет с ног и впечатает в какую-нибудь стену.
Убийцы. Чудовища. Не было печали… Они ей тут не нужны, как не нужны были те поселенцы. Но если они умрут, потому что она не пустила их на порог, ее будет мучить совесть… а если выживут, то наверняка затаят на нее обиду.
– Эй! – позвала она, и все головы повернулись к ней. – Сейчас снова начнется.
Конечно, они понимали ее не больше, чем она понимала издаваемые ими звуки. Офелия показала на небо. «У-у-у! Бум!» Она изобразила рукой вихрь. Существа переглянулись и снова уставились на нее. «Пошли». Она показала рукой на дом. Те, что поддерживали раненого, шагнули к ней; остальные начали гортанно переговариваться. «Скорее», – поторопила она, и в ту же секунду вокруг потемнело, а в дальнем конце поселка завыл ветер.
Они со всех ног бросились внутрь. Офелия едва успела отпрыгнуть в сторону, когда все восемь чужаков – один из них прихрамывая – ввалились в дом. По улице зашумел дождь, дверь вырвалась у Офелии из рук и шарахнула по стене. В дом ворвался порыв мокрого ветра. Офелия снова ухватилась за ручку и прижала дверь; рядом с собой она ощутила что-то теплое: одно из существ навалилось на дверь вместе с ней. Наконец дверь удалось захлопнуть, и другое существо подняло брус и вставило его в скобы.
Офелия стояла в полумраке, наедине с этими
