- Эйвери Фиск. К вашим услугам. Хотя обыкновенно Беллингем любил поговорить, он все же знал, когда надо сразу брать быка за рога.
- Это вы тот самый Эйвери Фиск, у которого хранятся документы Куэйда Уилда? - спросил он.
Улыбка исчезла с лица разочарованного Фиска.
- Тот самый, - проговорил он, поднимая запорошенные пылью брови. - Ну да, он должен был отслужить десять лет. Умный парень.
- Ну и что же? - допытывался Беллингем. - Потом он уже не показался вам умным и вы решили избавиться от него?
Десять лет был необычно долгий срок, который мог означать только то, что Уилд был отдан в услужение Фиску совсем мальчишкой. Может быть, его отец запутался в долгах и хотел таким образом заплатить Фиску?
Фиск сел на лавку. Бедлингем едва удержался, чтобы не сморщить нос, так от него несло потом.
- Да нет, показался! - ответил он, вытирая лоб рукавом. - У меня больше никогда не было такого умного парнишки. И соображал, что надо, и руки на месте. Работал как взрослый.
Беллингем приехал вовсе не для того, чтобы выслушивать похвалы охотнику.
- Говорят, он сбежал от вас раньше времени?
- Правильно говорят. Мальчишка был упрямый и не терпел порки. Вот и сбежал. Больше его в Кроссленде не видели, - он нахмурился. - Здорово меня подвел. Пришлось нанимать работника. За плату, конечно, а это мне не по душе.
- А вы не пробовали его разыскать? Фиск пожал плечами.
- Спрашивал, кого мог. Да разве бросишь работу ради сорванца?
- В самом деле, - согласился Беллингем. Не может же человек бросить семью и работу ради какого-то раба. - Поэтому вы разыскиваете его теперь?
Бондарь понял, что нашел в священнике сочувствующую душу.
- Когда парень сбежал, из Англии пришло письмо и мне все заплатили.
Это уже было интересно, хотя и не очень приятно для Беллингема, но ему во что бы то ни стало надо было узнать все до конца.
- Кто же так расщедрился? Родственник?
Друг?
Фиск встряхнул фартук, и в воздухе поднялась пыль.
- Чего не знаю, того не знаю. Там была печать и подпись адвоката, и больше ничего. Потом пришло еще одно письмо, уже Уилду, но я не стал ломать печать. Оно записано у судьи.
Разочарованию Беллингема не было предела, но он все равно продолжал спрашивать.
- Вы поэтому хотели найти Куэйда Уилда? Сказать ему, что он ничего вам не должен? Отдать ему письмо?
- Нет, - рассердился Фиск. - Мальчишка доставил мне много неприятностей. Пусть думает, что должен мне, а еще пусть заберет свое письмо. Я бы все равно заставил его понервничать, не будь у меня еще другой причины. Я не могу получить половину присланных денег, пока Уилд не поставит свою подпись.
- А, - Беллингем потер подбородок, - вы еще злитесь на него, хотя прошло много лет.
- Вот так, - Фиск обмахнул побагровевшее лицо. - Вы знаете, где мальчишка теперь?
Беллингем расхохотался, представив себе высокого и широкоплечего мужчину.
- Он уже не мальчишка. До недавних пор мужчина Куэйд Уилд был охотником. Наверно, поэтому вы не могли отыскать его. А теперь он собирается осесть в Сили-Гроув.
У Фиска загорелись глаза. Если Куэйд Уилд жив, он может получить деньги, которые много лет не дают ему покоя.
- Вы тогда мне поможете, преподобный отец? Передадите Куэйду письмо и документ? Пусть он подтвердит, что последние двенадцать лет не служил у меня.
Беллингем задумался. Он-то надеялся разыскать что-нибудь такое в прошлом охотника, что позорит его и отвадит от Глории. А сказанное Фиском использовать трудно. Ужасное разочарование. Ведь если бы за Куэйда Уилда не заплатили, он бы до сих пор считался должником.
- Мы могли бы помочь друг другу, - ответил ему Беллингем, сообразив, что не все потеряно. Никакое зло не должно оставаться без воздаяния. - Мне кажется, вы успели немножко задолжать, пока ждали положенных вам денег. Хотя бы на оплату работникам, которых вынуждены были нанимать на место Куэйда Уилда?
- Да, - согласился Фиск, которому понравилось, как священник повернул дело, правда, он не упомянул, что денег было послано гораздо больше, чем требовалось. Он, словно голодный пес при виде мяса, забыл обо всем на свете. - Мальчишка сбежал до того, как были получены деньги.
- Мужчина, даже если он еще ребенок, должен платить долги, убежденно произнес Беллингем и в первый раз улыбнулся. - У вас есть часокдругой? - спросил он. - Пожалуй, нам следует обратиться в полицию.
- Джейкоб! Пойди сюда! - спотыкаясь от усердия, в дверь вбежал мальчишка. - Закончи-ка тут, - приказал ему Фиск, тыча пальцем в отложенную работу. - У нас с преподобным отцом есть важное дело в полиции.
- Слушаю, сэр, - ответил подмастерье, осторожно обходя Эйвери Фиска, чтобы он не достал его своими длинными руками.
***
Ветер утих, и жара мучила людей до самого позднего вечера. Ища местечка попрохладнее, чем кухня, и желая остаться наедине, Глория и Куэйд ушли прогуляться вниз по склону в дальний уголок сада. Моди-Лэр не захотела идти с ними и предпочла посидеть у открытого окна в гостиной и почитать при свече. Ей надо было отдохнуть. Целый день она варила настойку для заболевших девочек Колльеров и Эллинов, и для Мэри Дуглас.
В Сили-Гроув начались разговоры, которые лучше бы не начинались. Шепотом одна хозяйка сообщала другой, а та третьей, что девочек мучают злые духи.
- Разве они бы уж не выздоровели, - спрашивала госпожа Уайт, - если бы это была корь? А им все хуже и хуже.
Что ж, погода изменилась, и госпожа Уайт впала в истерику. Но и этого было более чем достаточно. Моди-Лэр не забыла, что говорил сын Эллинов, и только надеялась, что сам он забыл.
В саду огромные деревья чертили черные полосы и круги на серебристой в свете полной луны земле. Найдя себе укромное местечко под раскидистой яблоней, Куэйд и Глория уселись на сухой траве.
Глория обмахивалась веером. Она расстегнула высокий ворот кофты и nrjp{k` шею. Куэйд тоже расстегнул верхнюю пуговицу своей рубашки и закатал рукава до локтей. Берясь за кисет, привязанный к поясу, он услыхал шорох бумаги и вспомнил о письме.
- Чертов Фиск! - воскликнул он, и на его лице появилось сердитое выражение. - Мне казалось, что я навсегда расстался с этим ублюдком, Куэйд еще раз выругался и, расстегнув рубашку до пояса, открыл поросшую черными волосами грудь. - Лучше заполучить сифилис, чем еще раз встретиться с этим мерзавцем.
Только утром Беллингем сообщил ему, что судья Сили-Гроув вызывает его к себе. Мол, надо ответить на один вопрос. Интересно, зачем священник лезет не в свои дела?
- Распишись на документе, и он отстанет от тебя, - проговорила Глория, поудобнее облокачиваясь о ствол яблони. Она вытянула длинные ноги и задрала юбки до колен, надеясь таким образом спастись от духоты и жары.
- А тебе разве не интересно, кто тебе написал и кто заплатил за тебя?
Куэйд скрестил ноги, как это обычно делают индейцы.
- Думаю, я знаю, - он крепко стиснул зубы. - Если это так, то ему не дают покоя угрызения совести. Это он отдал меня Фиску. Да я лучше напишу самому дьяволу, чем ему.
Глория видела, как его лицо приняло окаменевшее выражение.
- Ты очень на него обижен, - тихо проговорила Глория, ожидая, что он ей все расскажет. Может быть, тогда ему станет легче.
- Это твой отец?
- О нет, - Куэйд скрестил руки на груди.
- Будь мой отец жив, его сын никогда не оказался бы в услужении. Я говорю о моем дяде, хотя этот родственник мне хуже врага. Он - брат моего отца, младший брат. Когда дед умер, ему выделили его часть наследства и, как я теперь понимаю, он быстро промотал ее и наделал долгов. Напуганный кредиторами, он потребовал, чтобы отец заплатил за него, а отец не пожелал это сделать и приказал ему убираться из нашего дома, - Куэйд закрыл глаза. - Мой отец был добрым человеком, - продолжал он, - и, думаю, было еще чтото, почему он отказал ему. Но тогда я ничего не понимал.
Куэйд молча набил и раскурил трубку. Он никогда и никому не рассказывал о своих родителях, и теперь ему было трудно говорить. Воспоминания оживали и мучали его, но ему очень хотелось, чтобы Глория правильно поняла его недавнюю нерешительность, поэтому он посвящал ее в свои тайны.
Глория же считала, что, если Куэйд все расскажет, он вытащит старую занозу из своей души. Конечно, это не легко, зато потом рана быстро заживет и перестанет терзать его. Она не хотела, чтобы Куэйд молчал, поэтому ласково спросила:
- Как же получилось, что ты оказался во власти дяди?
Куэйд вытащил трубку изо рта.
- Мои родители погибли во время пожара. Наследником, конечно же, был я, но дядя оформил опекунство над единственным сыном своего брата, конечно, не из любви ко мне, а чтобы заполучить деньги. Наверно, он нарушил какие-то законы. Я не знаю все в точности. Знаю только, что мой отец был состоятельным человеком, и дяде надо было избавиться от меня во что бы то ни стало.
- И он продал тебя Фиску? Куэйд вздрогнул.
- Меня долго держали взаперти в моей комнате, может быть, несколько недель или несколько месяцев. Потом я побывал во многих руках, пока не попал к Фиску. Как это было сделано, мне тоже неизвестно. Наверно, дядя заявил, что я умер или сбежал, но он наверняка все сделал, чтобы заполучить все наследство, которое теперь уже, верно, растранжирил.
