Матвей Сергеевич присел на ступеньки, открыл красный как огнетушитель термос, достал из пакета хлеб, толсто намазал на него тупым столовым ножом с обломанным лезвием паштет из каких-то перемолотых мясных суррогатов. Он дожевывал второй кусок, когда ему опять повезло — второй раз за утро и, в общем-то, за несколько дней. Матвей Сергеевич увидел, как из-под Варшавского моста, слегка покачиваемый почти невидимым течением, медленно выплыл странный предмет — вроде большого мешка с мусором.
Приглядевшись, бездомный почувствовал, как его пробил холодный пот. Видеть до этого мертвых людей ему доводилось лишь трижды. Два раза на похоронах — но ведь это не в счет. Третий раз — два года назад, холодной как в блокаду зимой. Закутавшись в драный китайский пуховик, найденный в мусорном баке, Матвей Сергеевич стоически наблюдал, как двое неопрятных людей (прямо какой-то Подотдел Очистки) под присмотром патрульного грузят тело насмерть замерзшего пожилого бродяги в открытую «газель». Матерясь, они перевалили его через борт, и труп упал в кузов со звуком деревянной шпалы или тяжелого бревна. Хмурый патрульный обернулся на Матвея Сергеевича, который укрывался от ледяного ветра в стеклянном павильоне остановки и сказал что-то, что он не расслышал.
А теперь Матвей Сергеевич в четвертый раз в своей жизни видел мертвеца — то, что это было мертвец, плывущий вниз лицом, сомневаться не приходилось.
Несколько лет жизни без крова над головой превратили Павлова, некогда доброго и отзывчивого человека, в циника. Вот и сейчас, мандраж первых трех минут прошел. Успокоившись, бывший преподаватель доедал свой нехитрый завтрак, наблюдая, как тело, которое гнал легкий ветерок, приближалось прямо к тому месту, где он сидел.
Самоубийца, думал Матвей Сергеевич. Только неправильное место он выбрал. Обычно в Обводный канал прыгают между Боровым мостом и железнодорожным виадуком, где в 1923 году при строительстве теплотрассы нашли сооружение из каменных плит, расположенных в виде круга, а под центральной плитой — человеческие останки. Революционные археологи установили, что это было захоронение десятого — одиннадцатого века, имеющее скандинавские корни. Из плит в камнерезной артели напилили поребрики для Лиговского проспекта, а на месте капища каждые десять лет стали происходить самоубийства — по несколько в год. Таинственная мистическая история.
Через час или около того тело прибило к гранитному спуску. Матвей Сергеевич, ухватившись за одежду, с усилием выволок мертвого человека. Перевернул вверх лицом. Кавказец. Со спокойным выражением лица. С кровавой раной в области живота. На самоубийство непохоже — если только он не сделал себе харакири.
Оглянувшись на высокую набережную, Павлов обыскал мокрое тело. Особенно неприятно было проверять внутренний карман куртки, в котором он и обнаружил деньги. Полторы тысячи рублей. Трясущимися руками бездомный спрятал скользкие от влаги купюры в сумку. Больше ничего не было. Ни документов, ничего. Пару секунд подумав, Павлов столкнул тело в обратно в воду. Не его это проблема.
Оглядываясь, Матвей Сергеевич поднялся на набережную и быстрым шагом двинулся по тротуару в сторону Московского проспекта, Полчаса по нему — и он будет на Апрашке, где можно будет снова покидать кости. В такой день ему должно повезти.
Пройдя метров тридцать, Матвей Сергеевич остановился. Все-таки человек, подумал он. Вздохнул, поискал взглядом и нашел постового, который строго разговаривал с очередным остановленным им водителем. Апрашка подождет, все равно еще рано.
Матвей Сергеевич развернулся и направился к машине полицейского.
8. Солдатское лекарство
Настя опаздывала. Ну вот бывают такие дни. Туалет, ванная, завтрак, мэйкап — вроде бы все как обычно, не копаешься, и вдруг замечаешь — ты уже минут пять как должна была выйти. Только сегодня не пять, а все десять. Она налила в кружку кофе, сваренный в капельной кофеварке, с брызгами плеснула в дымящийся напиток молока, кинула сахар, размешала, сделала глоток на ходу и поставила на калошницу в прихожей. Нагнувшись, натянула на ноги грубоватого дизайна «мартенсы» из потертой замши неопределенного, ближе к синему, цвета. Поправила такого же оттенка зауженные джинсы из «Tripper Jeans». Вокруг шеи — купленный в Копенгагене шарф в коричнево-бордовую клетку. Сверху — взятая с очень серьезной скидкой куртка «Guess?», толстая коричневая кожа с тиснением бренда в укромных местах выглядит покоцанной. Еще глоток кофе. Взгляд в зеркало подтвердил, что у нее сегодня такой рок-н-ролльный имидж.
Не более рок-н-ролльный, впрочем, чем когда она прямо на улице отхватила люлей от какого-то быка — по виду, только что вернувшегося со сверхсрочной. Она тогда просто шла по Сампсоньевскому и рассказывала по телефону подруге о парне, с которым познакомилась день назад. Упомянула, какую музыку он слушает.
— Не поверишь, Мариха, ему нравится всякая шляпа, вроде группы «Любэ», — сказала она.
Эту фразу услышал затянутый в выцветший камуфляж неандертал, стоявший с бутылкой пива на пустой остановке. Он без предупреждения набросился на Настю, дважды ударил в лицо, сбил с ног и хорошо, что не пустил в ход бутылку или не порвал мочку уха.
— Это тебе за Колю, сука! — крикнул он и бросился во дворы, когда рядом с ними затормозила проезжавшая мимо машина.
— Все в порядке, спасибо, — сказала Настя водителю, запрокидывая назад голову, чтобы унять кровь из разбитого носа. — Все в порядке.
Сидя на остановке с окровавленной улыбкой, она подумала, что вот он — настоящий рок-н-ролл. Прямо Курт Кобейн в юбке без юбки. Круче только сделать укол в вену и запереться в гараже с дробовиком.
Последний глоток. Недопитый кофе остывал на калошнице, а Настя уже сбегала по лестнице, кинув на ходу ключи в сумочку.
Мажорчик из соседнего подъезда уже ждал ее возле стоявшей под парами «инфинити».
— Привет, Настя, — сказал он.
— Доброе утро, Леша, — улыбнулась она. — Не надо было меня ждать.
— Как это — такую девушку и не подождать, — вроде как искренне удивился Леша, галантно распахивая перед Настей дверь автомобиля.
Усаживаясь в обитое серой, приятной на ощупь кожей сиденье, Настя подумала, что терпению парня можно только позавидовать. Они познакомились месяца полтора назад, когда столкнулись в офисе мастера по эксплуатации ТСЖ, куда Настя пришла разъяснить очевидную ошибку в ее квитанции за квартплату. По-соседски перекинулись с Алексеем парой фраз, а на следующее утро он ждал ее во дворе. Предложил подбросить до метро на своем (надо думать, бывшем папином, как и квартира в их доме, в которую он недавно перебрался) «infiniti EX37». Шел дождь, и Настя, обычно ходившая до «Крестовского острова» пешком, согласилась. Он подвез ее, развлекая утренним трепом ни о чем, высадил у станции, пожелал хорошего дня и уехал. С тех пор это превратилось в некий ритуал. Иногда Настя опаздывала, как сегодня, но Алексей всякий раз ее дожидался. За это время он узнал, что она работает в бухгалтерии, что не любит «Наше радио», а от «Рекорда» ее просто трясет, что не пьет мохито, предпочитая более брутальный негрони, но так и не выпытал ее номера телефона и где и с кем она проводит свободное время. Намерения Алексея Настя поняла очень быстро — соблазнить ее при помощи НЛП, нейро-лингвистического программирования, очень популярного у таких вот пикаперов, из-за классических «на десять девчонок по статистике девять ребят» считавших себя Казановами. Его разговоры обо всем по верхам (копнешь чуть глубже — сдувается), тактильный контакт как бы невзначай, всяческое стряхивание с плеч несуществующих соринок, напускная загадочность, какие-то бородатые шутки — все это вызывало у Насти скрытую усмешку. Будь Алексей более назойливым, она бы давно отшила его, но он планомерно и, как ему, наверное, казалось — безукоризненно вел осаду крепости (не замечая, что из крепости все давно ушли), что Настя решила посмотреть, когда же ему это надоест. Надо сказать, что его НЛП действовало. Только с другими, а не с ней. Иногда она, допоздна зависая с ноутом или с книжкой на застекленной лоджии своей квартиры, видела, как Алексей, один или с друзьями, выгружает из своего кроссовера девушек и ведет их к себе. В принципе, имея «инфинити» и квадратные метры в престижном районе, можно без всякого НЛП хоть каждый вечер таскать к себе новых студенток.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
