Усаживаясь в обитое серой, приятной на ощупь кожей сиденье, Настя подумала, что терпению парня можно только позавидовать. Они познакомились месяца полтора назад, когда столкнулись в офисе мастера по эксплуатации ТСЖ, куда Настя пришла разъяснить очевидную ошибку в ее квитанции за квартплату. По-соседски перекинулись с Алексеем парой фраз, а на следующее утро он ждал ее во дворе. Предложил подбросить до метро на своем (надо думать, бывшем папином, как и квартира в их доме, в которую он недавно перебрался) «infiniti EX37». Шел дождь, и Настя, обычно ходившая до «Крестовского острова» пешком, согласилась. Он подвез ее, развлекая утренним трепом ни о чем, высадил у станции, пожелал хорошего дня и уехал. С тех пор это превратилось в некий ритуал. Иногда Настя опаздывала, как сегодня, но Алексей всякий раз ее дожидался. За это время он узнал, что она работает в бухгалтерии, что не любит «Наше радио», а от «Рекорда» ее просто трясет, что не пьет мохито, предпочитая более брутальный негрони, но так и не выпытал ее номера телефона и где и с кем она проводит свободное время. Намерения Алексея Настя поняла очень быстро — соблазнить ее при помощи НЛП, нейро-лингвистического программирования, очень популярного у таких вот пикаперов, из-за классических «на десять девчонок по статистике девять ребят» считавших себя Казановами. Его разговоры обо всем по верхам (копнешь чуть глубже — сдувается), тактильный контакт как бы невзначай, всяческое стряхивание с плеч несуществующих соринок, напускная загадочность, какие-то бородатые шутки — все это вызывало у Насти скрытую усмешку. Будь Алексей более назойливым, она бы давно отшила его, но он планомерно и, как ему, наверное, казалось — безукоризненно вел осаду крепости (не замечая, что из крепости все давно ушли), что Настя решила посмотреть, когда же ему это надоест. Надо сказать, что его НЛП действовало. Только с другими, а не с ней. Иногда она, допоздна зависая с ноутом или с книжкой на застекленной лоджии своей квартиры, видела, как Алексей, один или с друзьями, выгружает из своего кроссовера девушек и ведет их к себе. В принципе, имея «инфинити» и квадратные метры в престижном районе, можно без всякого НЛП хоть каждый вечер таскать к себе новых студенток.
— Какие планы на выходные? — спросил Алексей, притормаживая перед пешеходным переходом, по которому неторопливо пересекали проезжую часть два о чем-то спорящих школьника.
— Пока еще не знаю, — призналась Настя.
— Мы с друзьями собираемся покататься на катере по заливу. Хочешь с нами?
— Меня укачивает, — покачала головой Настя. — И таблетки не помогают. Буду стоять на корме и блевать всю дорогу. Кому это надо?
Вот и весь ответ на его НЛП. Настя чуть не засмеялась, глядя на разочарованно вытянувшееся лицо парня.
Алексей притормозил у метро.
— Спасибо, что подвез, — сказала Настя, уклоняясь от его попытки поцелуя в щечку. Тоже придумал.
— Да не за что, — ответил Алексей и дал по газам, едва она успела выйти.
Настя подумала о том, что, кажется, она скоро опять будет ходить до метро пешком. А может и не будет. Спускаясь на эскалаторе, она вспомнила нового знакомого. Жека Онегин — как все-таки смешно. Она непроизвольно улыбнулась, произнося про себя его имя. В начале первого вечера, на Дне рождения Марго, он показался ей таким глуповатым дворовым парнем. Потом одна его фраза, другая — и Настя изменила свое мнение о нем. За вывеской недалекого и вроде как простого паренька, у которого на уме «Балтика», «Ягуар» (который в банках, а не седан) и X-Box, что-то скрывалось… Какой-то потенциал. Что за потенциал, Настя еще не поняла. Это как с музыкантами — электронщиками — выглядят задротами в растянутых майках, а выходят на сцену и без гитары наперевес, с одним лэптопом, зажигают зал… Вчера они с Жекой встретились, весело и вкусно поужинали и поехали к ней. Насте стало интересно, чем все закончится, и она позвала его пить кофе. Закончилось, надо признать, неожиданно. Довезя ее до дома, Жека очень резко, наспех что-то придумав, сбежал. Как если бы она сказала, что ждет результаты тестов на ВИЧ. Уезжая, он пообещал позвонить сегодня, так что Настя не обманывала Алексея, говоря, что не знает свои планы на уик-энд.
Когда она появилась на работе, часы в офисе показывали, что она опоздала лишь на три минуты. Поздоровавшись со своими девчонками из бухгалтерии, Настя села за стол у окна. Разговоры про погоду сменились обсуждением текущих вопросов.
Фирма была небольшой и ходила в субподрядчиках у компании, финансируемой Строительным комитетом. Внутри царила демократия и оптимизация. Все четыре сотрудника бухгалтерии сидели в одном помещении, так же было и в других отделах. Изредка наезжавший генеральный делил кабинет со своим замом и с главный инженером — если те были не на объектах. Никакого обязательного дресс-кода, никаких штрафов за пятиминутные опоздания, никакого финансового отдела со своими согласованиями и графиками платежей, никаких ай-тишников, просматривающих всю почту и шпионящих за интернет-трафиком. Руководство в бухгалтерскую кухню не лезло, требуя лишь результат. Настю это устраивало. При разумном подходе и грамотном распределении работы было не так уж много; та, что была, оплачивалась хорошо, а за уклонение от налогов сейчас сажают гендиректоров, а не главбухов. И то — если те не знают, кому нужно дать денег.
До одиннадцати Настя расправилась с текучкой, пообщалась с главным инженером, узнав, как идут дела на сложном участке на северной окраине города, полистала свежий номер журнала «Налоговое планирование», который директор, раз в полгода подписывавший счет на его подписку, называл «Наебать Государство Джорнэл». Пробежала глазами пару бодрых статей, авторы которых, похоже, не только уклонялись от налогов в особо крупных, но и время от времени прятали трупы конкурентов — настолько циничные советы они давали.
В кабинет вошла кадровичка, чей возраст как-то не позволял называть ее легкомысленным термином «менеджер по персоналу».
— Генерал приехал, — возвестила она. — Настя, сказал, что ты ему нужна.
Настя отложила журнал и зашла в кабинет директора.
— Добрый день, Филипп Юрьевич, — сказала она.
Тот кивнул:
— Здравствуй, Настя. Садись.
Она села, посмотрела на Филиппа Юрьевича. Генеральный, по совместительству — депутат городского ЗАКСа, уже с утра выглядел уставшим. СХУ, понукаемый бескомпромиссным образом жизни трудоголика. Бледная кожа, под лихорадочно горящими глазами — круги, щеки ввалившиеся, с двухдневной щетиной. Какую-то неблагородно развитую нижнюю часть лица скрашивал высокий и хорошо сформированный лоб. Настя иногда ловила себя на мысли, что хотела бы иметь такой же. Но у нее не получилось.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
