– Бабуска! – В комнату, как небольшой вихрь, ворвался ребёнок лет четырёх, в смешном коротком костюмчике, загорелый, озорно поблёскивающий глазками.
– Костик! – одновременно воскликнули Лена и Егоровна. Мальчишка кинулся к ним обеим. Не зная, к кому подбежать сначала, заколебался и остановился в нерешительности. Бабка и прабабка сами обняли его с двух сторон, затискали, зацеловали.
На пороге комнаты возникла молодая женщина в джинсовых «капри» и стильных тёмных очках с дымчатыми стёклами. На её блузке виднелся маленький торговый знак французкого дома моды. Женщина приподняла очки и воззрилась на картину, представшую её глазам.
– Мама! – Вера деловито подбоченилась. – Мам! Что тут у вас происходит?! Вы зачем вещи на полу разбросали?
– А у меня есть масина! – гордо заявил Костик, демонстрируя родственницам белый пластмассовый джип с дистанционным управлением. – Она сама ездит!
– Ой, какая красивая машина! – воскликнула Лена. – Сама ездит?! Надо же! Ну-ка, покажи бабушке!
– Сейчас! – кивнул мальчик. Он опустил джип на пол и принялся нажимать на кнопки автоматического пульта управления. Автомобиль резво закрутил колёсами, но по ковру, устилавшему пол комнаты, ехал плохо, а потом и вовсе запутался в валявшихся повсюду вещах.
– Мам! Ты меня слышишь? Я спрашиваю: что здесь происходит? – снова задала вопрос Вера.
– Смотри-ка, твоя машинка забуксовала! – всплеснула руками Лена, обращаясь к внуку. – Давай-ка её в другом месте покатаем.
– Костик, иди вниз! – приказала сыну Вера.
– Я не хочу! – запротестовал мальчуган.
– Иди вниз, я сказала!
– Не хочу!
– Пойдём со мной, касатик! – Егоровна подхватила правнука на руки. – Пойдём на кухню, я тебе конфетку дам.
– «Чупа-чупс»?
– Да, зайчик, «чупа-чупс».
– Ну, пойдём, – согласился Костик. – Пусти меня, я сам пойду!
– Хорошо, только со мной за ручку, а то лестница крутая, вдруг упадёшь!
Егоровна, бросив на Лену подбадривающий взгляд, удалилась вместе с правнуком на первый этаж. Оставшись наедине с матерью, Вера плюхнулась на стул.
– Ну?! Так ты мне скажешь, что тут происходит, или нет? – тоном следователя на допросе обратилась она к матери. – Там, внизу, гости сидят, напились уже. Вы с бабушкой тут по полу ползаете. В чём дело?
– Я ухожу от Степана! – вздёрнула подбородок Лена.
– Так я и знала. – Дочь закинула ногу на ногу. – Опять. Из-за чего на этот раз?
– Я потом тебе расскажу. Не сейчас. Сейчас не могу. – Хозяйка усадьбы судорожно сглотнула и медленно, с трудом, спросила: – Ты на машине?.. Подвезёшь меня до нашей квартиры?.. Меня и маму. Мы вдвоём решили уйти.
Вера всплеснула руками.
– Вы решили! – воскликнула она. – Вы решили! Замечательно! Превосходно! А у меня вы спросили? В квартире вообще-то я живу со своей семьёй! Ничего страшного, мам?
– Ничего страшного, – твёрдо произнесла Лена и с вызовом поглядела на дочь. – Ничего страшного! Тебе эту квартиру никто не дарил. Это мамина квартира, и мы имеем право в ней жить.
– Так, ладно. – Дочь сменила тон. – Хорошо, я вас отвезу в квартиру! Мам, ну ты хоть можешь объяснить, что, в конце концов, произошло? Прежде чем принимать такие решения, ты должна всё объяснить!
– Вера, я объясню тебе позже.
– Нет, мам, сейчас! Ты хочешь одним махом изменить жизнь, ничего не объясняя? Нет уж, давай выкладывай! Я жду. Я твоя дочь, я имею право знать.
Вера наклонилась вперёд, сверля глазами мать.
– Он… разбил бутылку, – выдавила из себя Лена.
– Какую бутылку? – опешила молодая женщина.
– Бутылку… вина.
– Какого вина?
– «Луи Жадо».
– «Луи Жадо»? Что за чушь? Мам, твой муж случайно разбил бутылку какого-то вина и ты из-за этого с ним разводишься? – удивлению Веры не было предела.
– Не случайно.
– А как?
– Специально. О дерево.
– О дерево? Зачем?
– Он хотел, чтобы Илона пила водку.
– А что, Илона не хотела пить водку?
– Нет.
– Ага. Но сейчас она водку очень даже пьёт! Поставила рядом с собой бутылку и наливается…
– Дело не в этом.
– А в чём?
Лена не ответила, повисла пауза. Вера тряхнула волосами.
– Мам, я что, должна из тебя каждое слово вытягивать? Дело не в этом, а в чём?
Лена продолжала молчать.
– Мам! – Вера начала заводиться. – В прошлый раз ты уходила от Степана Васильича, когда он не так, на твой взгляд, выразился!
– Не просто не так выразился, – безжизненным голосом произнесла мать. – А обложил меня матом.
– Ну хорошо! Обложил матом. Но, извини меня, смешно из-за этого разводиться с человеком, с которым прожила столько лет! Тем более что обложил он тебя за дело! В позапрошлый раз – когда он запретил тебе покупать дорогие лифчики. Тоже причина – обхохочешься! Сейчас ты собралась разводиться, потому что он разбил какую-то там бутылку! Ты хоть сама понимаешь, что говоришь ерунду?!
– Ты забыла ещё один раз, – глядя перед собой немигающим взглядом, добавила Лена. – Когда он завёл любовницу.
– Когда ты думала, что он завёл любовницу! – всплеснула руками Вера. – Ты не знала наверняка и до сих пор не знаешь! Не было никакой любовницы!
Дочь вскочила со стула и начала метаться по комнате.
– Ты без конца что-то выдумываешь, мам! Какие-то ситуации, которые выеденного яйца не стоят! Господи! Степан Васильич разбил бутылку! Да и чёрт с ней! Пойди себе новую купи! Хочешь, я тебе куплю? Прямо сейчас съезжу и куплю! Как, ты сказала, вино называется? «Луи Жадо»?
– Не надо ничего покупать, – тихо произнесла мать.
– Что? – не расслышала Вера.
– Ничего. Ты же знаешь, я не пью.
– Тем более! Так что расстраиваться, я не понимаю? Там, внизу, все уже забыли про эту дурацкую бутылку. Водку пьют, шашлыком закусывают. А мама здесь разводиться собралась! Боже мой! – Дочь схватилась за голову.
Лена присела на край кровати. Глянула на себя в зеркальную дверцу шкафа-купе. Поправила волосы. Судорожно вздохнула и закрыла руками лицо.
– Я устала с ним жить! – простонала она. – Ты не понимаешь! Он издевается надо мной, издевается! Он разбил эту бутылку, чтобы при всех меня унизить! Чтобы показать, что я никто в его доме. Паршивая шавка – не больше! Причём я не имею права даже тявкать, я должна молча ему подчиняться, лизать пятки и вилять хвостом. Это унизительно, унизительно!
– Мам, с чего ты это взяла? – Дочь снова опустилась на стул.
– Я ни с чего это не взяла, это так есть!
– А я, например, так не считаю. И я уверена, что все остальные тоже так не считают. Ты всё себе нафантазировала, мам! Человек просто разбил бутылку о дерево! Просто! Да у него и в мыслях не было того, что ты сейчас тут наговорила! Мам! Ну мам!
Вера подошла к матери, обняла её за плечи. Присела на корточки, заглядывая в лицо.
– Мам! – тихо и убедительно заговорила она. – Я считаю, что ты просто устала от безделья. Сидишь здесь, в деревне, от скуки на стены кидаешься. И мысли всякие дурные в голову лезут. Может, тебе на работу устроиться, а? Вольёшься в рабочий коллектив – там новые люди, другие проблемы. Зачахли вы с бабушкой тут.
Лена отняла руки от лица и горько усмехнулась.
– Да уж действительно я зачахла от безделья! Ничего не скажешь!
– Вот-вот, и я говорю! – подтвердила дочь.
Вера поднялась с корточек, подошла к окну, переступая через разбросанные на полу вещи.
– Там народ вовсю куролесит, – известила она. – Кажется, твой муженёк уже Петьку моего напоил.
– Так вы вдвоём с Петей приехали? – спросила Лена.
– Угу, вдвоём, – ответила Вера. Отошла от окна, глянула на кавардак, устроенный в спальне. – Давай, что ли, платья твои на место повесим.
– Давай, – вздохнув, согласилась мать.
Через десять минут уже ничто не напоминало о бурной сцене, развернувшейся в спальне.
– Мам! – позвала Вера.
– Да! – откликнулась мать.
– У меня вообще-то к тебе дело есть.
– Какое?
– Тут, это… Ну, в общем… Петю надо в рейс устроить. Попроси Степана Васильича.
– Так! – У Лены опустились руки. – Какой ещё рейс?! Петя же работает в супермаркете!
– Уже не работает, мам.
– Почему? Его уволили?
– Ну почему сразу уволили? Сам ушёл.
– Зачем?
– Потому что там начальник – козёл.
Лена набрала в грудь воздуха и закрыла глаза.
– Понятно, – стараясь снова не сорваться в истерику, произнесла она. – Начальник козёл! В ресторане тоже был начальник – козёл, в пансионате – тоже козёл, на бензоколонке – тоже козёл.
– Мам, не надо обобщать! – занервничала Вера. – Там везде были разные ситуации!
– А, по-моему, твой Петя просто работать не хочет!
– Он не одинок в своём желании! – прищурившись, парировала дочь.
Лена прикусила язык. Помолчав, спросила:
– А почему именно в рейс? У него даже образования морского нет! Кем он туда пойдёт?
