Когда я возвращаюсь в дом Себастьяна в тот поздний вечер, он гудит от энергии.
Помощник, команда по связям с общественностью, команда пресс-секретаря, публицист, секретарь и даже водитель. Они все там, бегают, звонят и превращают дом в избирательный зал.
Прощай, мой тихий дом. Мама сохранила дом, но я же не собираюсь жить там один.
Я бы все равно не стал. Даже при том количестве людей, которые находятся здесь ежедневно, пребывание здесь того стоит.
Мы живём под одной крышей. Мой хаос и я.
– О, Коул. – Мама возится с тарелками на кухонном столе. – Будь милым и дай мне эту тарелку.
– Я принесу их тебе.
– Ерунда. – Она указывает на пустое место у себя на руке. – Просто положи его туда и иди развлекайся.
– Я могу помочь, мам.
– Я поясню тебе одну вещь, точно так же, как я сделал это с Сильвер. Мне не нужна твоя помощь. – Говорит она полусерьёзны, полушутливым тоном. – Когда мне это понадобится, я попрошу об этом.
Я поставил тарелку туда, куда она указала. Каждый из членов команды Себастьяна берет по одной и благодарит её с широкими улыбками на лицах. Как будто они забыли, что им нужно есть.
Себастьян спускается в холл и помогает ей, затем целует её в висок. Они улыбаются друг другу, как, я полагаю, сделала бы любая сдержанная пожилая пара — вежливые и довольные, что им не придётся провести остаток своей жизни в одиночестве.
Ну что ж, если предвыборная кампания - это их представление о медовом месяце, так тому и быть. Мама знала, на что подписывалась, и ей лучше не жалеть об этом.
По дороге я приветствую всех членов команды Себастьяна по имени, спрашиваю их об их дне, их детях и статистике. Все они заводят разговоры и кажутся счастливыми, что кто-то считает их людьми, а не продолжением Себастьяна. Он будет в центре внимания и запомнится в книгах по истории. Они исчезнут, как будто их никогда и не было.
Я делаю это, чтобы казаться вежливым. Если ты добрый и заботливый, люди отстанут от тебя.
Они не наблюдают, не смотрят и не копают глубже в тебя.
Я чертовски уверен, что не делаю этого, потому что я на самом деле добрый. Это Сильвер. Она притворяется, что ей все равно, но при этом изо всех сил старается купить подарки их детям и приготовить им их любимый чай.
В этом мы отличаемся. Мне все равно, но я выгляжу так, как будто мне не все равно. Ей не все равно, но она притворяется, что это не так.
Я стою перед своей дверью, и да, я действительно выбрал комнату, которая находится рядом с её. Она хотела возразить, но у неё не было веских аргументов, поэтому она пыхтела, пыхтела и свирепо смотрела.
Мне нравится, когда она сверлит меня взглядом. Это значит, что я проникаю ей под кожу, и мне нравится быть там — под её кожей, я имею в виду.
Вместо того чтобы войти в свою комнату, я осторожно осматриваю коридор, и как только я убеждаюсь, что вокруг никого нет, я вхожу в её комнату.
Кровать застелена, но её здесь нет. Из ванной доносится звук льющейся воды. Мой член твердеет при мысли о ней, обнажённой и влажной.
Никогда еще не было девушки, которая накачивала бы так много крови в мой член, как она. И это происходит, даже не прикасаясь к ней и не видя её.
Одной мысли достаточно, чтобы превратить меня в одного из тех гормональных подростков, которых я всегда считал дураками.
Нет ничего, чего я хочу больше, чем попасть туда и снова завладеть ею. Но перед этим мне нужно провести свой ритуал.
Я не утруждаю себя тем, чтобы поправить брюки, когда подхожу к её прикроватной тумбочке и ввожу код в её замок. Это дата, когда её родители объявили о разводе. Она совсем не изменила его с тех пор, как я это понял.
Сначала я записал её день рождения и улыбнулся, когда это не сработало. Это означало, что она непредсказуема. Я попробовал комбинацию её любимого числа, семь, но это тоже не сработало.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Затем я вспомнил причину, по которой она даже начала писать в своём дневнике, почему ей нужен был листок бумаги, чтобы поплакаться «молчаливому другу», как она назвала это в своей первой записи.
Развод её родителей.
Я попробовал указать фактическую дату, когда её родители завершили развод, которую легко найти в Интернете, но это тоже не сработало.
Правильный - это день, когда она узнала о разводе своих родителей, который, по иронии судьбы, также приходится на годовщину смерти Уильяма.
В ящике стола у неё десять дневников. По одному на каждый год. В некоторые дни она много говорит, в другие - пишет всего два слова.
Я достаю дневник за этот год. Со вчерашнего дня я не перестаю думать о том, о чём она могла написать прошлой ночью.
Когда она отвезла свою маму домой, я украдкой взглянул, но она еще не написала запись. Потом она вернулась и не выходила из своей комнаты.
Я открываю последнюю запись. Вчера.
Сегодня была папочкина свадьба и мой восемнадцатый день рождения.
Мама плакала, и я чувствовала себя такой виноватой за то, что мне нравится Хелен, хотя маме явно это явно не по вкусу.
Сегодня Коул лишил меня девственности. Он просто взял её, и она была такой грязной. Помнишь, я сказала, что ненавижу Коула? Ну, я не только ненавижу его. Я презираю его.
Я хочу, чтобы он исчез из моей жизни.
Я прищуриваюсь, читая её слова. Она ненавидит меня, презирает, желает, что я исчез из её жизни.
Нахуй это.
Это то же самое, что и каждая запись, которую она пишет обо мне. Почему она отказывается признать правду даже в своём чёртовом дневнике? Она делает это со всем остальным.
Когда она говорит о своих родителях, о своей школьной жизни или даже о том, как сильно она скучает по Ким, она говорит это искренне, но каждый раз, когда речь заходит обо мне, все это грёбаная ложь.
Мы ещё посмотрим на это.
Я кладу её дневник точно так, как я его нашёл, закрываю ящик и возвращаю комбинацию на нули.
Звук душа всё ещё продолжается. Я поворачиваю ручку двери и снимаю одежду по пути в её ванную.
Как только я оказываюсь у входа, тихие стоны останавливают меня, когда я кладу пальцы на пуговицы брюк.
Я стою там и смотрю на самый восхитительный вид, который я видел за всю свою жизнь.
Сильвер стоит под потоком во всей своей обнажённой красе. Возможно, я и видел, как время от времени соскальзывал кусочек за эти годы, или её нижнее белье, когда она забывала поджать ноги, когда надевала юбку, но я никогда не видел её полностью обнажённой.
И чёрт меня побери, почему я не сделал этого раньше?
Её сиськи стоят высоко и задорно, капельки воды прилипают к твёрдым розовым кончикам, умоляя, чтобы их слизали. Вода пропитывает её золотистые волосы, когда они прилипают ко всей спине.
Её тонкая талия и длинные ноги похожи на порнофантазию. Но это не лучшая часть сцены – её рука исчезает в её влагалище и выходит из него, когда она тянется другой рукой, чтобы потянуть за сосок.
Глаза закрыты, голова откинута назад, позволяя пару окутать её. Белые ровные зубы прихватывают нижнюю губу, чтобы сдержать стоны.
Это не работает.
Лёгкий шум, который она издаёт, делает мой член чертовски твёрдым, если это вообще возможно, учитывая, что он уже был готов, когда я вошёл в комнату.
Вчера я подписал клятву «назад пути нет», и сегодня я её выполняю.
Глава 17
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Сильвер
Я должна быстро принять душ и присоединиться к папе и его команде. Они собираются обсудить стратегию, и я хочу быть там.
В тот момент, когда я нахожусь под потоком, я начинаю думать. Вот что я делаю, когда нахожусь в душе — я думаю. Много.
Некоторые люди поют, но я превращаюсь в чёртов клубок мыслей. Может быть, это поток воды или спокойствие момента, но это всегда заставляет меня снова задуматься о своих решениях и выборе.
