Когда я иду в школу на следующий день, я не сосредоточена. Кажется, все вышло из-под контроля. Всё.
Во-первых, мама напилась в конце приёма и все время спрашивала, что папочка вообще находит в Хелен. Она красивее её? Лучше справляется? Она сказала, что даже её книги кажутся написанными психопатом.
Я сказала ей, что все книги о криминальных триллерах должны быть в какой-то мере пугающими. Книги Хелен всегда вызывают у меня озноб, и именно поэтому они так успешны.
Мне пришлось попросить Дерека помочь мне отвезти её домой. Мы едва успели усадить её в машину, как она снова поссорилась с папой. К счастью, это было вдали от репортёров или других членов их партии.
Они кричали друг на друга, и это было похоже на воспоминание о временах развода.
После того, как я благополучно уложила маму в постель, она обняла меня, поцеловала и сказала, что ей грустно и что она не хочет грустить. Поэтому я оставалась с ней, пока она не уснула.
К тому времени, как я вернулась домой, приём закончился. Папочка и Хелен уже ушли в свою комнату. Они решили отказаться от медового месяца из-за того, насколько они оба заняты.
Я была совсем одна с обслуживающим персоналом, Ронаном и Ксандером, которые не отходили от меня. Я была благодарна им так, как не выразить словами, поэтому я позволила им есть всю еду и алкоголь, который они хотят.
Коул просто сидел и читал свою книгу, как будто ничего не случилось. Как будто он не разбил мой мир на куски и не заставил меня ходить неровно всю ночь. Мне пришлось притвориться, что я вывихнула лодыжку, на что он ухмыльнулся, ублюдок.
Этим утром папины друзья по партии и политическая жизнь вернулись в полную силу. Хелен приготовила им чай и велела мне идти в школу и ни о чём не беспокоиться.
А ещё есть чёртово сообщение, которое я получила вчера с неизвестного номера.
Роза лишилась девственности.
Он наблюдал за мной. Он видел, как я делала это с Коулом.
Что, если он расскажет папе или, что ещё хуже, средствам массовой информации? Это все испортило бы.
Всё.
С тех пор как я получила сообщение, я наблюдаю за своим окружением, как будто он выйдет из тени и нападёт на меня.
Когда я был младше, его сообщения были безвредными, просто комплиментами, как и любой комментарий к моим постам в социальных сетях, но примерно год назад я наконец начала воспринимать их как тревожные.
Никто не должен знать обо мне так много. Мои утренние процедуры, начиная с моих любимых духов Шанель и заканчивая типом шампуня, которым я пользуюсь.
Но последнее сообщение раздвинуло все границы, которые у меня могли быть. Тот факт, что он был там, на папиной свадьбе, и, возможно, видел, как я выходила из его кабинета, более чем тревожит.
Причина, по которой я чувствую, что задыхаюсь, заключается в том, что я больше не могу показать это папе или даже маме. Она убьёт меня, если узнает, что я переспала со своим сводным братом.
И папочка одарит меня тем разочарованным взглядом, который он приберегает для своих однопартийцев, которые ведут себя как сопляки и поднимают шумиху в СМИ.
Даже Фредерику. Он немедленно расскажет об этом папе. Это все из-за него. Коула. Ублюдок.
Почему он должен был это сделать? Почему он должен был заставить нас упасть в яму, из которой нет возврата?
Если я расскажу ему об этом, может быть, он...
Нет.
Этот сталкер — или кто-то ещё — не доберётся до меня. Папа однажды научил меня трюку, который должен быть у каждого политика в рукаве, — сомнению.
Если кто-то заставит вас усомниться в себе и своих основных принципах, он может легко уничтожить вас. Они используют это для тебя, чтобы погубить. Это похоже на то, когда тело самоуничтожается.
Вот что делает сталкер. Он пытается заставить меня запаниковать, и в результате я совершу ошибку, которую он использует в своих интересах.
Ты выбрал не того человека для этого, придурок.
Я дочь Себастьяна Куинса и Синтии Дэвис. Чтобы напугать меня, нужно нечто большее, чем глупые сообщения.
Подняв голову, я иду по коридору Королевской Элитной Школы. КЭШ восходит к средневековым временам. Его десять башен показывают величественную мощь этого места и то, на какие уровни оно может вас поднять.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Папочка, мама и даже Хелен ходили по коридорам этой школы. Там они и встретились в первый раз. После этого папа и мама учились в одном университете и обручились. В отличие от того, что о них писали СМИ, это не был брак по договорённости между двумя влиятельными семьями. Во-первых, очевидно, мамина семья, в которой есть длинная цепочка государственных секретарей, была недостаточно хороша для папиных родителей.
У них уже была власть, поэтому они хотели благородства. Папа предпочёл её дочери из какой-то знатной семьи, и, хотя мама улыбается, когда пересказывает эту часть их истории, она следит за ней с хмурым видом и говорит, что они добровольно выбрали это несчастье.
Кстати, так она называет их брак. Несчастье.
Теперь моя очередь принимать правильные решения и извлекать максимальную пользу из школы. Это начало нашего последнего года, и я точно знаю, где буду в конце его.
В Оксфорде, изучать политику и международные отношения. Для этого я буду лучшей в классе. К чёрту Коула, если он думает, что сможет отнять это у меня.
Возле седьмой башни я замечаю, как Эйден загоняет Эльзу в угол, более известную как Холодное Сердце. Я свирепо смотрю на них.
С начала года Эйден был одержим ею. Ладно, может быть, его одержимость началась два года назад, когда она впервые пришла в КЭШ. Однако он никогда не действовал в соответствии с этой одержимостью. Он просто наблюдал издалека, как псих.
Но что-то случилось в этом году, и он притягивается к ней, как магнит к стали.
Я не могу этого допустить.
Эйден - одна из моих карт против Коула. Вычеркни это. Он моя единственная карта против Коула.
Мне нужна эта помолвка, чтобы оттолкнуть моего ублюдочного сводного брата, а эта девчонка разрушает мой план.
Она всё равно всегда отталкивает Эйдена, так что я оказываю ей услугу, держа его психотические когти подальше от неё.
Она поблагодарит меня за это позже.
Ладно, может быть, она и не будет, но, эй, чувства здесь.
Я уже собираюсь пойти и разорвать их, когда рядом со мной появляется зловещее присутствие. Коул ухмыляется мне сверху вниз, сжимая в руках свои книги. Он был в ужасно хорошем настроении со вчерашнего дня.
– Я мог бы отвезти тебя в школу, Бабочка. Ну, знаешь, с тем, как ты растянула лодыжку и все такое.
– Нахуй. Тебя. – Шиплю я себе под нос.
Он смеётся, и звук эхом разносится вокруг нас, как нимб.
Я могу только остановиться и смотреть, когда он смеётся. Он делает это не так часто, и когда он это делает, я хочу поймать его и спрятать на хранение.
Приди в себя, Сильвер.
– Твои комплименты - музыка для моих ушей, даже лучше, чем твоя игра на пианино. – Его губы касаются моего уха. – И мне нравится, как ты играешь на пианино.
Моё сердце бьётся так громко, что вот-вот вырвется из своих оков. Это первый раз, когда он так говорит.
– Тогда почему ты всегда заставляешь меня проигрывать на соревнованиях? – шепчу я.
– Потому что ты ведёшь себя как сука.
Я хотела бы ударить его прямо сейчас, но, поскольку вокруг нас суетится бесчисленное множество студентов, я не могу.
Коул, должно быть, тоже это понимает, потому что его губы приподнимаются в приводящей в бешенство ухмылке. Нет, он не только осознавал это, но и планировал все это с самого начала. Он любит дразнить меня на публике, зная, что я не могу на это отреагировать. Клянусь, он живёт, чтобы мучить меня.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я не могу поверить, что он был во мне вчера. Он толкнул меня к столу, прикасался ко мне, трахал меня и...
Нет.
Я проглатываю желание, которое вырывается на поверхность каждый раз, когда я вспоминаю, что произошло. Перестань думать об этом. Просто остановись.
