После этого произошел небольшой обмен поцелуями, и наконец они поняли, что вечер должен вот-вот закончиться, так что до секса, вероятно, дело не дойдет. Джоффри вызвал для Наташи такси и поинтересовался, все ли у нее в порядке с деньгами, зная, что, поставив таким образом вопрос, он получит положительный ответ.
Этот вечер оправдал все его подозрения. Ему нравилась Наташа, в ее компании ему было приятно, она понимала его и умела с ним обращаться, но все же оставалась под большим впечатлением от того, как Джоффри жил, и это оставалось для нее главным привлекательным моментом. Девушка делала ему комплименты по поводу оформления дома, выбора мебели и каких-то декораций. Когда приехало такси, он пообещал, что позвонит ей снова, зная, что этого не будет.
Наташа утвердилась в мысли, что этот человек, несомненно, в ней заинтересован. Он задавал ей вопросы не только для того – как поступало большинство мужчин, чтобы она в ответ спросила то же самое и позволила ему поговорить о себе самом. Джоффри мог бы сделать ее счастливой, но при этом был опасен. Наташа знала, что ее увлечение будет расти по мере того, как она будет его больше узнавать. Правда, Джоффри не слишком проявлял желание заняться сексом и не предложил ей отправиться в постель или спонтанно начать любовную игру на диване. Она не заметила в нем рвения встретиться снова – иначе он оставил бы ей свой телефон. Если даже на такой ранней стадии нет страсти, что же будет потом?
Когда они поцеловались на прощание, Наташа озадачила его, заявив:
– Прощай, Джоффри. Мне очень понравился этот вечер.
Глава двадцать первая
В понедельник Анна без передышки твердила Наташе, какой Ричард замечательный. Она объясняла, что ее так привлекает: его личность, обаяние, характер и умение насмешить. Наташа реагировала, кивая, как китайский мандарин, делая вид, будто она и впрямь слушает. Тем временем она готовила для Джоффри речь, чтобы произнести ее, когда он позвонит сегодня вечером. Она попытается честно высказать ему, что не хочет его больше видеть, потому что подозревает, что он что-то скрывает. Затем Наташа впала в сентиментальность и решила сказать Джоффри, как на самом деле она увлечена им, и что он навсегда останется прекрасным воспоминанием.
И наконец она решила, что не скажет ему ничего из ранее задуманного. Она встретила парня, с которым можно болтать часами, который ей, несомненно, нравится, с недостатками, конечно, но их немного. Так почему она сама приписывает ему пороки, коих у него вовсе нет?
– Я не слишком осмотрительна? – спросила она Анну, зная ответ заранее.
– Я помню, как ты однажды перебежала через оживленную улицу с лифчиком на голове, как будто это очки.
– А когда я трезвая, я чересчур опаслива?
Когда они были детьми, она отказывалась гулять с Анной после школы до тех пор, пока не сделает уроки. Даже если срок сдачи работы был через неделю, Наташа делала ее в тот же вечер, как задавали, Анна же тянула до последнего. Если задавали сочинение по английскому, Наташа вручала преподавателю толковое четырехстраничное эссе, а Анна сдавала полстраницы каракулей, нацарапанных на коленке по пути в школу в автобусе.
Мистер Бернетт, учитель английского, называл ее сочинения паучьими закорючками: хромой паук, пьяный хромой паук, пьяный хромой паук, который неожиданно прервал свое путешествие на середине.
После школы они по очереди обедали друг у друга. Наташа предпочитала оставаться дома, в своей или Анниной комнате, чтобы послушать пластинки, поболтать или полистать журналы. Анна любила болтаться по району, тусоваться, наблюдать, чем заняты другие. Даже если вечер был морозным, Анна была рада торчать на улице, ища прибежища с тем, кого в этот час нелегкая выгнала из дому. Так они впервые вкусили алкоголь из двухлитровой бутылки сидра, поделенной между семью подростками, передававшими запретный плод по кругу на автобусной остановке. Потом они выкурили свою первую сигарету. Все больше и больше людей из их компании начинали курить, и кто-то говорил: «На двоих», а другой добавлял: «На троих», и так далее, так что однажды одну сигарету разделили уже на восьмерых.
Никто не сомневался, что это Анна плохо влияет на Наташу, не позволяя той добиваться успехов в учебе. По инициативе Анны подружки начали прогуливать занятия. Обычно они приходили в школу, ждали, пока их отметят в журнале, после чего выскальзывали через спортивный зал.
В самые трудные дни, когда привередливые покупатели шли сплошным потоком, или наоборот, магазин был пуст и тих, так что рабочий день словно удлинялся вдвое, Наташа размышляла, какой могла бы стать ее жизнь, если бы не дурное влияние подруги. Она, возможно, училась бы старательнее, сдала экзамены и получила аттестат. Это позволило бы ей сделать карьеру, найти дело, которое нравится и приносит доход. Но такие мысли были редки и терялись среди счастливых воспоминаний о жизни, всех без исключения связанных с Анной.
Девушки прошли через короткую фазу, когда они попробовали наркотики, и весь субботний вечер в «Аполлоне» провели за болтовней, никого и ничего вокруг не замечая – ни музыки, ни огней, ни людей. Они напоминали друг другу о каких-нибудь забавных случаях из жизни коротенькими, непонятными остальным, кто мог их слышать, предложениями – у каждой были свои секретные аббревиатуры – и смеялись до упаду. Наташа знала, что во взрослой жизни редко кто сохранял умение так веселиться, и она должна благодарить Анну за это. Наташа была уверена: если бы в ее жизни не встретилась Анна, веселье и разные безумные дурачества были бы редким явлением. Анна научила ее расслабляться.
Ей не следует остерегаться Джоффри.
Несмотря ни на что, он ей нравится. Она должна встретиться с ним снова и сделать так, чтобы все получилось, чтобы события шли своим чередом. Если она не совсем уверена в своих чувствах, лучший способ проверить это – встретиться с ним.
– Ты слишком рассудочна, – сказала ей Анна.
– Ничего подобного, – запротестовала Наташа.
– А помнишь, как ты хотела организовать собственный обувной магазин? Ты неделями проводила какие-то исследования, даже бизнес план напечатала и все такое. Ты мне все расписала: как начать дело и сделать его процветающим, завела меня – и затем выбросила идею в корзину потому только, что она была рискованной. Ты чересчур осторожна.
– Я ничего не выбросила, а все сложила в специальную папочку, которую для этой цели и купила.
– Ну ладно, беру свои слова обратно – ты рождена для безумств!
Этим вечером Анна снова встречалась с Ричардом. Наташа сидела возле телефона, одновременно готовая и не готовая к этому звонку. Упадочническое настроение вернулось к ней, и девушка собрала все свое мужество, чтобы бросить мужчину, который впервые в жизни ей подходил. Она полна была решимости высказать ему все, когда он позвонит.
Анна вернулась за несколько минут до полуночи, перебирая в памяти подробности вечера, проведенного с Ричардом.
– О чем вы разговаривали с Джоффри? – спросила она в конце концов.
– Он не позвонил.
Телевизор был выключен, и в руках Наташа держала книгу, которая – с полдевятого – так и была открыта на сорок третьей странице.
– Это ведь ничего не значит. Правда?
– Это значит только то, что он не позвонил. Вот и все. Ничего особенного. Я иду спать.
Она отправилась в спальню, все еще держа в руках книгу, и лежала с ней, не читая, до тех пор, пока не уснула.
Джоффри обещал позвонить и не сделал этого. По мнению Анны, враг атаковал ее подругу, и ей самой необходимо было объявить войну противоположному полу. Во вторник Ричард заехал за Анной, чтобы отправиться вместе в кино. Наташа настояла, чтобы Анна не меняла планов.
– Вообще-то я должна оставаться дома и поддерживать тебя, – заявила Анна.
– Какой в этом смысл?
– Мы можем поговорить о том, какие все мужики отвратительные, и помочь друг другу отстраниться от них, напомнить, что у нас есть мы и так будет всегда. А мужики – подонки.
Она услышала сигнал машины Ричарда и вынуждена была уйти.
Анна не поцеловала Ричарда при встрече, она отрывисто отвечала на его вопросы по поводу ее предыдущих походов в кинотеатры, любимых фильмов и актеров. Она обнаружила, что не в состоянии следить за сюжетом, воспринимая только взрывы и стрельбу. Сидя рядом с Ричардом, не произнеся ни слова и ни разу не коснувшись его, Анна внезапно осознала, что такое поведение лишь приведет к тому, что они с Ричардом расстанутся и никогда больше друг друга не увидят. Хотя разрыв и был неизбежен, она не хотела торопить события.
– Долго еще? – прошептала она наконец.
– Ну… – произнес Ричард, и как раз пошли титры.
Анна осознала, что Джоффри был всего лишь оправданием, на самом деле злилась она на Ричарда – за то, что он такой совершенный, такой забавный, сексуальный, умный – и не свободный.
