Навигация по сайту

Популярные книги

Код 51. Новая эра - Грегори Кравински

Измена. От меня не уйдешь, девочка! (СИ) - Алиса Лиман

Неудержимый. Книга VIII (СИ) - Андрей Боярский

Рейтинговые книги

Истина лейтенанта Соколова: Избранное - Андрей Малышев

Книга онлайн » Поэзия, Драматургия » Поэзия » Белорусские поэты (XIX - начала XX века) - Максим Богданович

Читем онлайн Белорусские поэты (XIX - начала XX века) - Максим Богданович

Шрифт:

Интервал:

Закладка:

Сделать

<< На первую страницу

1 ... 25 26 27 28 29 30 31 32 33 ... 79

ХУДО БУДЕТ

Как на свет я появился,Батька молвил: «Худо будет!»Так и вышло: век томился,Обижали бог и люди.Чем же худо? Тем, что в мартеЯ родился (пост великий,Тяжкий месяц, в каждой хатеСтонут люди-горемыки).Хлеб поели весь до крошки,И картошки — лишь посеять.И приварка нет ни ложки,И скотина вся болеет;Тут не то что горстки сена —Нет соломки животине,Нет дровишек ни полена,—И в такой-то час — родины!Бабке хлеба дай ковригуИ вина хоть шкалик тоже,А крестить не будешь в риге…Что тут делать — то ль одежуПод залог нести сначала,То ль продать сперва конягу?Сел родитель, заскучал он,Пригорюнился беднягаИ слезами вдруг залился,Как над батькиной могилой:«Худо сделал, что родился,Проклянешь ты свет немилый».Знать, накликал ненарокомОн беду недобрым часом.Иль дурным кто глянул оком?..Ну и доля ж удалася!И сбылось ведь батьки слово!Вот меня, прикрывши тряпкой,Повезли крестить в МокровоТрое: кум с кумой и с бабкой.А в Оборках мост сорвало.Я едва живой был, слабый, —Кум тогда, вздохнув устало,Порешил — пусть крестят бабы!Из реки водицы с иломКума горстью зачерпнула,Надо мною покрутила,Трижды на меня плеснула.Вот и дело всё — ведь так жеКрестит ксендз, хоть главный самый,Может, чем еще помажет,Всё равно младенцу — яма!Лишь бы сдать, живой покуда,Чтоб родные не серчали, —Мол, присматривали худоИли туго спеленали…Так на речке самочинноОсвятив мой дух безгрешный,Крепко выпив — раз крестины,В дом свезли меня поспешно.Закусили также мигом,Покумилися и — квиты.Бабка — та взяла ковригу,Шкалик водки, торбу жита,Разошлися и уснули.А меня мать колыхает:«Спи, сыночек, люли-люли!..»А как звать? — сама не знает.Встав назавтра с зорькой ранней,Мать стучит куме в окошко:Мол, какое же прозваньеДали сыну? Льну немножкоПринесла ей, круп и сала —Всё, что в доме насбирала.А кума была проворна,Что не сбрешет — не собьется,Крутит себе в сенцах жернов, —Что ж, опять соврать придется.И нашлась ведь: «Имя сынуКсендз искал сперва по святцам,Долго думал благочинный,Аж устал в листах копаться,Ну и дал из „калиндарка“».Мать бегом из хаты в сени,Сердце бьется, стало жарко,Шепчет имя в изумленье:«Алиндарка, Алиндарка!»Прилетела птицей к домуИ за люльку ухватилась;Рада сыну, как святому,Вся в слезах — разголосилась,На руках меня качает:«Вот так имечко попало! —И целует и ласкает. —Век такого не слыхала!..»Так меня и кликать сталиАлиндаркою повсюду.Ну, как звали, так и звали…А с хозяйством вышло худо.Летом конь издох, а вскореИ телушка наша пала…Мать же высохла от горя.Вся поникла, захворала.Три годочка протужила,В марте ж рученьки сложила.(Всё-то в марте — надо ж это?Ну и месяц — злее нету!)С той поры мой батька бедныйСтал угрюмым, как могила.Сядет он, бывало, бледный:«Что ж ты, женка, натворила?!» —Скажет так и зарыдает.(Кто ж услышит, кто узнает?)После стал хозяйку сватать:Надо ж щи варить кому-то,За двором глядеть, за хатой,Покормить курей и уток.А иначе — плохо дело:Без пригляда живность дохнет,Поросят свинья поела,И корова что-то сохнет.Долго так искал он пары,Да никто идти не хочет:Одной — бедный, другой — старый,Третья бог весть что лопочет:«Алиндарку вон из хаты,Хоть на улицу, хоть в люди.Вот тогда согласна, сватай,Так оно вернее будет».Три недели думал батька,Еще больше зажурился,Всё распродал без остатка,Стал бродягою, распился.Так и помер под заплотом,Запрокинувшись неловко;Шапку я нашел за бродом,А в той шапке золотовку.Утром к нам приходит сотский,С ним асессор, панов трое, —Батьку резали на клецки(В марте же стряслось такое!).Тетка, надо мной опекуВзяв, маленько подрастилаИ к простому человекуЖить за сына отпустила.Но скончалася и тетка,Стал я круглою сироткой.Где ни днюю, ни ночую,Всё беду я сердцем чую.Пастухи в лесу сойдутся,Тянут песни под березой,У меня ж ручьями льются,Отчего — не знаю, слезы.Рос я так, послушный, кроткий,Три раза уж причастился.Вдруг зимою с шашкой, с плеткойК нам урядник заявился.Я сижу себе за печью,Вью к лаптям своим оборы.Плеткой он махнул за плечи:«Сын твой, что ли? — молвит. — Хворый?»— «Нет, не сын, — ответил отчим,—Взял сиротку. Слава богу,Парнем я доволен очень,Уж такая мне подмога.Рано встанет, поздно ляжет,Будь то праздник или будень,—Оженю его, уважу,Будет годен богу, людям».— «Годов сколько?» — гость пытает.— «Двадцать», — отчим отвечает.— «Как прозванье?» — «Калиндарка!..»Гость строчит ответы шпарко:Где родился, где крестили —Записал всё и поехал.Ну, конечно, угостили,Дали торбочку орехов…Так неделю мы прождали,—Заявляется чиновник,На груди блестят медали,Лезет в хату: «Где крамольник,Что Линдаркою зоветсяИ законы нарушает —От рекрутства бережется,Непокорством люд смущает?..»В лес я ехать снарядился.Батька кликнул, вхожу в хату,А чиновник изловчился —Бац меня, а после тату.Я схватил его за груди,В дверь шарахнул головою.Он как рявкнет: «Гей вы, люди,Тут разбой! Вперед, за мною!..Тут рестант, бродяга скрытый,Вон и лоб — заметно — бритый,Всех вяжите! Снаряжайте!»Снова — бац! «Кто? Сознавайся!»— «Калиндар он, сиротина…»Потащили по дорогеНа веревке, как скотину.И очнулись мы в остроге…На острог снаружи глянешь,Вроде там не так уж люто,А как жить в нем, братцы, станешь —Годом тянется минута.Нет, уж лучше в хате голод,И в дороге лютый холод,Самый тяжкий труд на полеЛучше той острожной доли.Кто не видел в клетке птаху?О железо бьется с маху,Стонет, бедная, страдает,Жить не хочет… помирает.Раз лисицу мы поймали,У забора привязали,А она кружится, рвется,Всё грызет, что попадется,Себе брюхо распластала,А в неволе жить не стала!И змею свобода (манит:В склянку сунь — начнет метаться,Сама себя жалить станет,Чтобы с жизнью распрощаться.Ведь любая тварь земная,Будь хоть гадиной проклятой,И та цену воле знает.Что же нашему-то брату:У нас разум не скотины,Как же мы страдать повинны?А в тюрьме несчастной голиНикогда ни в чем нет воли!У дверей глухих, проклятыхДень и ночь стоят солдаты —Молчаливы и сердиты,Будто всё еще не сытыГорем, кровью человечьей!Не услышишь тихой речи,Всё-то рыком — не словами,Всё-то боем, кулаками…Как в ворота нас впихнулиДа ключами громыхнули —Будто белый свет затмили,Будто в гроб живьем забили.Страж к стене меня поставил,В ухо двинул, мать облаял…«В карцер их, бродяг, чтоб знали!» —И солдаты нас погналиКулаками да пинкамиИ замкнули в темной яме.Дали хлеба, воды меру,Как тем людям, что за веруВ тюрьмах мучились когда-тоБез надежды, без возврата.Темень, холод… ПритулитьсяНегде нам, светильник меркнет,Словно трут, чуть-чуть дымится.Затянули мы, как в церкви,Плач к всевышнему возносим,Божьей ласки — правды просим.Так с молитвой, со слезамиИ заснул я в этой яме.А проснулся — удивился:Вижу, в щелку луч пробился.Вот, подумал, божья милостьИ в остроге объявилась.Оглядел я новоселье,Словно здесь он, бог, со мною.И взяло меня веселье —Осмелел, окреп душою,Вновь молитву «Буг уцечка!»[73]Блею тихо, как овечка.Загремел замок на двери,Кто-то зыкнул: «Эй вы, звери,Вы, крамольники, паскуды,Выбирайтесь-ка отсюда, —Есть злодеи поважнее,Вас же в общую… Живее!..»Вверх погнали шагом скорымПо каким-то коридорам…Двери, двери — нет им счета,Сквозь глазки там смотрит кто-то.Глянешь — сердце замирает,Всё одно лицо мелькает:Взгляд горит, не щеки — глина.Человек то иль скотина?Ох, в остроге, как в гробнице, —На одно лицо все лица!Шли мы, шли, всё дальше гонят,Всюду сырость, а от вониМне в груди дыханье сперло,Будто кто схватил за горло.Тут нам место показали,Мы вошли, нас развязали,Хлеба черствого швырнулиИ опять на ключ замкнули.Тьма народу здесь сидела.Глянул я — душа сомлела:Лица синие, заплыли!В камере лишь нары были.Все лежат на них, хохочут,Места дать никто не хочет.«Кинь-ка, — требуют, — на фляжку.А не кинешь, так парашкуКаждый день таскать заставимИ без хлебушка оставим,Так обучим дуралея —Волдырями вспухнет шея!»Задрожал я весь, боюся,«Отче наш» шепчу, молюся…Бог дал вспомнить: золотовкаВ зипуне была зашита,Заплатила как-то вдовка —Свез на мельницу ей жито.Быстро я монету вынул,На пропой тем людям кинул.Не приметил, как схватили,Только видел — водку пили.Разговор тут завязался:«Как же с хатой? Кто остался?Да за что и где схватили?Много ль тюрем исходили?»Поучают: «При допросеОтвечай на все вопросы:Ничего, мол, знать не знаю,Чей я есть, какого краю!Малым был — слепых водил,А подрос — и сам бродил;Не приписан я по сказке,Так живу вот с божьей ласки.Бог — мой батька, земля — матка!Затверди — и выйдет гладко…»Так сидим до марта тихоБез добра, но и без лиха.Ну, а в марте шлют бумагу,Чтоб доставили бродягу —Нарушителя закона,Супротивника короны,Что Линдаркою назвалсяИ с чиновником подрался.Заковать — злодей он лютый,На ногах чтоб были путы,Дать конвой ему престрогий,А не то сбежит в дороге!..И еще там бед немалоМне начальство обещало…Утром нас чуть свет подняли,От казны одежду дали.Поскидали мы сермяги,А солдаты, взяв бумаги,Нас связали — и в дорогу.Я подумал: «Слава богу,Хоть нас солнышко согреет,Ветерок в пути обвеет,Теплым дождиком помочит,Может, пташка спеть захочет».Зарыдал, увидев небо,Тут, сдается, и без хлебаБыл бы сытым на свободе,Словно кролик в огороде.Тут, сдается, и пропал бы,За свободу жизнь отдал бы!Птахи бога хвалят, свищут,Пастухи палят огнища,Землю солнышко пригрело,И на сердце посветлело.До полудня шли мы этак;Сколько ласки, сколько света!То полянки, то лесочки,По обочинам цветочки!К ночи в городе мы сталиИ в холодной ночевали.А заря чуть засветила(Благовещенье то было) —Волокут меня к допросу.Ну, дадут, подумал, чесу!Привели. Судья бывалый,Хоть не стар и ростом малый,Что отвечу — всё запишетИ ногою знай колышет.Как спросил он: «Кто, откуда?» —Вспомнил я советы людаТам, в тюрьме, и отвечаю:«Ничего я знать не знаю!»Тут и отчима позвали,Допросили, расковалиИ в деревню отослали.Мне ж оказал он: «Ты, бродяжка,Скрыл прозванье, будет тяжко:Сорок розог, после — роты.Сознавайся лучше: кто ты?»И всё пишет, пишет, пишетИ ногою всё колышет;Притомился, дал другому,А потом ушел из дому.Мне ж в тюрьму опять дорога.Да теперь я, слава богу,Одинешенек остался.Плакал отчим, как прощался:«Помни, здесь тебя не кину,Коль до срока сам не сгину,Коль не кара божья пала,Коли правда не пропала,—Вырву я тебя из пасти,Одолею все напасти!Бог поможет против силы,Правда выйдет из могилы!»Молвил это, поклонилсяИ слезами вновь залился.Всё во мне похолодело,И в очах вдруг потемнело,Сердце биться перестало,Что со мной, не знаю, стало:Наземь замертво свалилсяИ в больнице очутился…Голова моя обрита,Всё лицо водой залито,А пить хочется — нет силы,Речку б выпил, коль пустили б.Три недели здесь я пробыл,Все свои пожитки продал,Отдышался понемногу,Жив остался, слава богу!..Так томился я, не зная,Что хозяин мой на воле,Торбу взяв, не отступая,По судам начальство молит.Трижды в Вильну, семь раз в ЛидуОн ходил дела разведать,Клятву дал — пока не выйду,Даже дома не обедать.Раздобыл он все бумаги,Приписал меня по сказке…И родной отец не всякийСмог явить бы столько ласки.А под осень, в час вечерний,Привели меня в деревню,Всех соседей пособрали.Те, что знали, — рассказали:Как я жил, когда родилсяИ как батька мой женился…Всё, как есть, сказали чисто:И что имя мне — Калиста,А прозвали, мол, ЛиндаркойПотому, что нищ и гол,Как линдар, что на фольварке:Всё именье — он да вол.А чиновник был уж новый,На людей глядел не строго,Тихий, видно нездоровый,Терпеливый, слава богу.Просидел еще полгода,Март настал — пришла свобода,Развязали, отпустилиВ тот же день, когда крестили!

<1891>

В ОСТРОГЕ

1 ... 25 26 27 28 29 30 31 32 33 ... 79

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Белорусские поэты (XIX - начала XX века) - Максим Богданович бесплатно.

Похожие на Белорусские поэты (XIX - начала XX века) - Максим Богданович книги

Оставить комментарий