И вдруг она увидела землянику. Прекрасную, спелую, блестящую землянику. Которую еще никто не видел. Когда женщина съела одну ягоду, ей захотелось угостить мужа. Она собрала ягоды и пошла обратно, чтобы отдать их ему. Они встретились на дороге, улыбнулись друг другу и вернулись домой вместе.
Элизабет улыбнулась и протянула ему еще одну ягоду.
- Теперь ты знаешь, откуда появилась земляника.
- Очень интересная история, - сказал Остин, глядя на ее влажные от розового сока земляники губы. Он вспомнил сладкий ягодный вкус поцелуя, и тут же приказал себе думать о чем-нибудь другом. Черт, почему это так трудно?
Они с наслаждением доедали ягоды, а он в это время думал о том, что ему следует делать, чтобы держать свои руки подальше от нее, пока они не доберутся до Лондона. Но жена разрешила его проблему, как только была съедена последняя ягода.
- Боже мой, - произнесла она, подавляя зевок, - так хочется спать!
Элизабет закрыла глаза, и у него вырвался вздох облегчения. Ему будет легче отказаться от соблазна, если она уснет. Притянув ее к себе, он положил ее голову на свое плечо.
- Иди сюда, мисс Крепкое Здоровье, - поддразнил Остин, - пока не сползла и не заснула на полу.
- Полагаю, я оказалась бы в довольно унизительном положении, - сонным голосом произнесла она, устраиваясь под боком у Остина.
- Поведение, совершенно не приличествующее герцогине, - согласился он, но Элизабет уже не слышала его. Она спала.
Осторожно подвинувшись, чтобы не разбудить ее, Остин сел поудобнее, уютно устроив ее рядом. Аромат сирени окружал его, ее нежное тело прижималось к нему, и в нем опять пробудились чувства, которые он старался заглушить. Проклятие! Оказалось, сопротивляться искушению труднее, чем он предполагал.
И все время, пока он боролся с собой, она спала. Он напрягся и отяжелел от желания, она же во сне расслабилась, обмякла и, вздохнув, еще крепче прижалась к нему. Тяжкий стон вырвался из его груди.
Поездка обещала быть чертовски долгой.
Глава 12
Элизабет проснулась, не сразу вспомнив, где она находится. Первое, что она заметила, - это то, что вокруг было темно. А второе - что она лежит на мягких бархатных подушках.
Остин обнимал ее. Она попыталась отодвинуться, но его руки еще крепче сжали ее, не давая пошевелиться.
- Ты куда? - прозвучал возле ее уха чуть хрипловатый голос, от которого у нее холодок пробежал по спине.
- Должно быть, я тебя придавила...
- Нисколько. Мне очень удобно.
Успокоенная, Элизабет снова прижалась к нему, вдыхая удивительный аромат, исходивший от него. Так, должно быть, пахнет... в раю. Сандаловым деревом и теплым солнечным светом. Остином.
Она глубоко вздохнула.
- Когда мы приедем в Лондон?
- Мы будем дома самое большее через полчаса. Но как ни приятно мне обнимать тебя, нам лучше заранее привести себя в порядок.
Элизабет села и просунула руки в рукава жакета.
- Где в Лондоне твой дом?
- Наш лондонский дом - на Парк-лейн, на той же улице, что и городской дом твоей тети Джоанны. Мы живем рядом с Гайд-парком, в районе, который называется Мейфэр. Мы также недалеко от Бонд-стрит, где можно купить все, что пожелаешь.
- О, купить! Да, надо будет пройтись по магазинам.
Равнодушие, прозвучавшее в ее голосе, выдало ее.
- Тебя не интересуют магазины? - с нескрываемым удивлением спросил он.
- По правде говоря, нет. Я считаю хождение по десяткам магазинов, в которых разглядываешь вещи, покупать которые нет никакой необходимости, пустой тратой времени. Однако если это входит в обязанности герцогини, я постараюсь ходить по магазинам.
- Наверняка найдутся какие-нибудь безделушки и вещи для тебя лично, которые тебе захочется купить. В конце концов, тебе придется что-то делать с теми деньгами, которые я буду давать тебе на булавки.
- На булавки?
- Да. Это английское выражение означает "регулярно выплачиваемая сумма". Каждые три месяца ты будешь получать деньги, которые сможешь тратить как пожелаешь.
- И какова же эта сумма? - спросила она, недоумевая, что же ей придется покупать, когда у него уже все есть. Он назвал цифру, и Элизабет изумленно открыла рот:
- Ты шутишь. - Не мог же он и в самом деле давать ей столько.
Даже в полутьме кареты она увидела, каким суровым стало его лицо.
- В чем дело? Этого недостаточно?
Она растерянно заморгала, глядя на него.
- Недостаточно? Господи, Остин! Я знала, что ты далеко не нищий, но я и представить не могла, что ты предполагаешь давать мне столько денег даже раз в десять лет, не говоря уже о трех месяцах. - Она дотронулась до его рукава. - Я благодарна за предложение, но, честное слово, в этом нет необходимости. У меня уже есть все, что мне нужно.
Настала очередь Остина изумиться. Она не знала, что он может позволить себе это? Неужели она действительно не видит никакой необходимости в этих деньгах? Неужели она и вправду считает, что у нее уже есть все, что ей нужно? Он подумал о бесчисленных светских дамах - ограниченных, жадных, расчетливых, распутных - и попытался представить себе хотя бы одну из них говорящей те слова, которые только что произнесла Элизабет. Он покачал головой. Неужели его жена действительно такая?
Он продолжал пристально смотреть на нее, вглядываясь в ее глаза. И нашел в них ответ. Да. Да, эта женщина, его жена, именно такая. Благородная, добрая, бескорыстная. Он даже не искал, а случайно набрел на настоящее сокровище.
"А я-то подумал было, что за ее реакцией на размер содержания стоит жадность".
Он покачал головой, осуждая себя за ошибку.
Его размышления прервал тихий голос Элизабет:
- Я расстроила тебя. Извини.
- Я не расстроен, Элизабет. Я... изумлен.
- Изумлен? Чем?
Он поднес ее руку к своим губам.
- Тем, что ты необыкновенная.
В эту минуту карета остановилась - они приехали.
- Продолжение следует, - пообещал он таким многозначительным тоном, что у Элизабет порозовели щеки.
Они вышли из кареты, и Остин провел ее через узорчатые чугунные ворота. В окнах элегантного кирпичного городского дома горели свечи, отбрасывая на стены теплый, мягкий, гостеприимный свет. Когда они приблизились, им навстречу распахнулись огромные двойные двери.
- Добро пожаловать домой, ваша светлость, - произнес дворецкий, вводя их в выложенный мрамором холл.
- Спасибо, Картерс. Это твоя новая хозяйка, ее светлость герцогиня Брэдфордская.
Дворецкий низко поклонился.
- Слуги приносят свои искренние поздравления по поводу вашего бракосочетания, ваша светлость, - обратился он к Элизабет, сохраняя серьезное выражение лица.
- Спасибо, Картерс, - улыбнулась она.
Остин заметил, как она перевела взгляд на других слуг, выстроившихся за спиной Картерса и ожидавших своей очереди приветствовать хозяев. Гордость распирала грудь Остина, когда Элизабет, сделав шаг вперед, улыбнулась им. Одного за другим Картере представлял ей слуг, и каждый был очарован новой хозяйкой, когда та повторяла его имя и одаривала дружелюбной улыбкой. Недостаток светского лоска его жена более чем восполняла добротой и естественным очарованием.
- Уже поздно, Картерс. Я предлагаю вам всем идти спать, - распорядился Остин, когда представление закончилось. - Я провожу герцогиню в ее покои.
- Слушаюсь, ваша светлость, - снова поклонился Картерс и вместе со слугами вышел, оставив Остина с женой одних в огромном холле.
- У Картерса довольно грозный вид, - прошептала Элизабет. - Он когда-нибудь улыбается?
- Никогда. По крайней мере я такого не помню.
- Где ты только находишь таких ужасно серьезных людей?
Не в силах удержаться от того, чтобы не дотронуться до нее, он дернул за один из ее локонов.
- Семья Картерса уже три поколения служит герцогам Брэдфордским. Картерс родился серьезным.
Взяв жену под руку, Остин повел ее вверх по изогнутой лестнице. Она вертела головой то вправо, то влево, разглядывая свой новый дом.
- Боже, просто сказка! Как и Брэдфорд-Холл. Все твои дома так величественны? Нет ли у тебя чего-нибудь, ну... поменьше?
Он на минуту задумался.
- Есть скромный домик в Бате.
- Насколько скромный?
- Около двадцати комнат. Немного больше или меньше.
Элизабет рассмеялась:
- Двадцать комнат? Едва ли назовешь это скромным.
- Боюсь, это все, что могу предложить. Если хочешь, ты можешь купить хижину или шалаш на свои карманные деньги. - Он лукаво подмигнул ей. Что-нибудь так из десяти комнат. - Остин распахнул дверь. - Вот мы и пришли.
Она переступила через порог и замерла от восторга. Все в спальне было цвета слоновой кости и золота - от кремовых бархатных портьер до роскошного персидского ковра у них под ногами. Несколько низких ламп заливали комнату мягким светом, а в мраморном камине весело потрескивал огонь.
- Какая красивая комната! - с явным восхищением сказала Элизабет. Она слегка провела пальцами по обитому золотой парчой дивану и таким же креслам. Широко раскинув руки, она с развевающимися юбками закружилась по комнате. - А что там? - спросила она, указывая на дверь в боковой стене.
