— На кол ее, подлую! — прозвенел высокий, как у кастрата, нервный голос, срывающийся от злости и едва ли не плюющийся ядом от справедливого негодования. Я покосилась на толпу жрецов, уже перехватывающих Святые Лучи посередине, как короткие боевые посохи, потом на прихожан, испуганно разбегающихся по углам, и вздохнула. Ну вот, еще не хватало драку в божьем доме устраивать!
Я почла за лучшее не вступать в открытую конфронтацию и отступить, оставив поле несостоявшейся битвы за жрецами.
«Вот видишь!» — укоризненно обратилась ко мне Тьма, расправляя крылья и потягиваясь. Я в ответ потрепала ее за ушами и тяжело вздохнула. Вижу, милая, вижу. И почему мы с тобой ухитряемся находить приключения на свою голову и прочие части тела за каждым углом? Нищенки, послужившей первопричиной конфликта со жрецами, уже и след простыл, я торопливо сбежала по широким, истертым подошвами многих поколений прихожан ступеням на мостовую и, не оглядываясь, двинулась побыстрее от храма, опасаясь, как бы священнослужители не настропалили прихожан броситься за мной в погоню. Ишь ты, на кол! Может, мне самой голову на плаху положить или веревку на шее скользящим узлом затянуть?
В оставшееся до визита к Цвертине время я не рискнула никуда заходить и провела его в бездумных посиделках на лавочке в общественном саду. Смотритель, в обязанности которого входило не впускать в зеленую зону представителей низших сословий, покосился на меня подозрительно и с откровенным недоверием, но, оценив рукояти клинков, а паче того — Тьму, лениво вылизывающую крыло, пропустил меня в сад без разговоров. Хорошо все-таки иметь собственного хищного демона! С одной стороны, окружающие боятся его когтей-клыков, а с другой — на всякий случай опасаются меня, так как вонато стоят безумно дорого — не всякому аристократу по карману. А кто знает, кем является высокая девица в скромных, непрезентабельных одежках, но с отличным оружием и дорогущим демоном? Может, какой-нибудь богатой и влиятельной сумасбродкой, с которой связываться себе дороже?
К десяти вечера я вернулась на улицу Чар. Цвертина, как и обещала, была дома, такая нервная и взвинченная, словно это на ней собирались опробовать нелицензированные заклинания.
— Ты уверена, что тебе это так надо?
— Разумеется, — равнодушно отозвалась я. — Иначе не пришла бы.
— Ой, смотри, — покачала головой магиня, в предвкушении уже потирающая руки и оглядывающая меня с чисто деловым интересом. В плане работы она была совершеннейшей маньячкой — найдя интересный предмет для исследований, сутками могла не вылезать из лаборатории, забывая есть и спать. Вот и сейчас — волнение волнением, а смотрит уже откровенно оценивающе, как повар на курицу для жарения. Еще бы! Впервые опробовать нелицензированное заклинание на человеке — это так интересно и познавательно в научном плане!
— Так чего ты хочешь? — решила уточнить Цвертина, задумчиво покусывая нижнюю губу и листая растрепанный гримуар, служащий ей лабораторным журналом. Я нависла над ее плечом, сощурилась, разбирая мелкий, убористый почерк, больше похожий на рассыпанные по страницам маковые зерна, чем на нормальные руны, потом уверенно ткнула пальцем:
— Вот это!
— С ума сошла?! — в священном ужасе ахнула магиня, всплескивая руками и едва не начиная творить защитные храмовые знаки. — Это ж прямо на кожу наносится, да и вообще… Нет! Выбери что-нибудь побезопаснее! Вот, к примеру, усиленное универсальное заклинание, по идее, оно даже убить может. Хочешь?
— Хочу! — жадно согласилась я. — Но и то тоже.
— Да ты понимаешь, что это такое? — возмутилась девушка, привычным движением отбрасывая за спину волну морковно-рыжих прядей. Я невольно залюбовалась ею. До чего же красиво, когда волосы такие яркие и вьющиеся. Не то что у меня — вялые серые пряди…
— Понимаю. Ты мне вчера об этом заклинании рассказывала, — терпеливо напомнила я, машинально теребя свои волосы.
— Ну смотри, тебе же хуже придется, я и понятия не имею, что может произойти, если это заклятие сработает не так, как надо, — похоронным тоном предупредила Цвертина, еще пытаясь протестовать, а ее руки, словно бы без ведома хозяйки, уже стаскивали с меня рубашку и торопливо ощупывали спину и плечи. — Так, это что? Родимое пятно? Нет, не пойдет, кожа должна быть идеально гладкой и чистой. А вот тут царапина… Да-а-а… А это? — Длинный ухоженный ноготок магини задумчиво поскреб старый шрам на моей пояснице, я невольно взвизгнула и дернулась отстраниться, но девушка уже сама убрала руку, критически качая головой, хлопнула меня по левой лопатке и объявила: — Только если здесь.
— Хорошо, — торопливо согласилась я, опасаясь, как бы магиня не передумала.
— Попробуй, сама-то рукой дотянешься? — велела Цвертина, отступая на шаг и внимательно следя, как я забрасываю правую руку за левое плечо. — Дотянешься, — мрачно констатировала девушка, и я поняла, что она надеялась на мою предполагаемую неспособность дотронуться до указанного участка кожи как на повод для отказа. Ну уж нет, слишком интересным было описание действия этого заклинания, чтобы я не вздумала обзавестись им. Ради такого дела не то что до лопатки дотронусь — наизнанку вывернусь.
— Ну ладно, ложись сюда, — не найдя достаточно серьезных предлогов для отказа, велела нахмурившаяся Цвертина, указывая на низкую кушетку в углу лаборатории и начиная перебирать устрашающего вида ножи, иглы и крючья, больше похожие на пыточные орудия, чем на инструменты магини. — Предупреждаю сразу, обезболивать я не буду — и так неизвестно, чем это все закончится.
— Ничего страшного, потерплю, — жизнерадостно отозвалась я, поспешно стаскивая сапоги и устраиваясь на лежанке. Тьма тут же заползла мне на спину и с комфортом разлеглась на ней, явно собираясь вздремнуть. Я пошевелилась л передернула плечами, сгоняя вонато на пол. Обнаглела ты, милочка, у других вон демоны не то что с хозяевами в одной постели не ночуют — в спальню не смеют войти без приглашения, а ты прямо на меня взгромоздиться норовишь.
Тьма обиженно зашипела, заползла под кушетку и затаилась там, изредка бросаясь в меня укоризненными импульсами. Я постаралась не обращать внимания на негодующую вонато и перекрыть канал нашей мысленной связи. Если мне будет больно, незачем, чтобы еще и она страдала. Демон, поняв, что хозяйка задумала что-то не то, тут же выползла из-под лежанки, отряхнулась от пыли, поднялась на крыло и с встревоженным клекотом закружилась рядом, глядя то на меня, то на Цвертину, уже взявшую на изготовку какое-то непонятное и оттого страшноватое орудие, очень похожее на сверло для трепанации.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
