Гаркавый, стараясь не суетиться, сел и уголком глаз покосился на крышу соседнего дома: разглядеть, где притаился друг, ему, однако, не удалось.
- С чем пришел? - голос у Тихого был осипше-хрипловатым.
- У меня проблема, - как можно спокойнее начал Гаркавый, - ранена моя девушка и убита ее мать. Я хотел бы узнать, кто это сделал.
Вор негромко рассмеялся:
- Я даже прокурору на такие вопросы не отвечаю...
- А как мужчина мужчине? - Гаркавый краем глаз успел заметить, что Серафим бесшумно проскользнул на кухню.
- Кстати, у меня тоже проблема, - опять ушел от ответа вор, голос его стал жестче, - у одного из моих парней сломана рука, у другого - ключица, третьему кто-то чуть не проломил лоб...
- Я защищался, - твердо сказал Гаркавый.
- А если бы тебя так отделали?
- Тогда бы я не сидел здесь. Как говорится, побеждает сильнейший.
"Желторотый пытается меня учить, - усмехнулся про себя Тихий, - но где-то он прав, нужно своих силой загонять в зал, а то только и знают - с девочками развлекаться".
- Мои люди к этому не имеют никакого отношения, - сухо ответил он.
- А почему тогда они требовали у меня книгу?
- Был заказ, но он уже снят ввиду... охлаждения заказчика к проблеме, вор с трудом подыскал нужное слово - "охлаждение".
- Этим заказчиком был Новиков? - догадался Гаркавый.
- Не имеет значения.
Гаркавый вновь посмотрел в окно и незаметно подмигнул, в надежде, что Скитович его видит.
- И все-таки, - напористо настаивал он на своем.
- Слушай, щенок! - ожесточился вор. - Твое счастье, что я уважаю храбрых людей, но... - он пронзил гостя рентгеновским взглядом, - если, конечно, эта храбрость не имеет ничего общего с алчностью. Что это за история с книгой? Ведь вся стрельба - из-за нее?
- Да, из-за нее, - согласился Гаркавый.
- Тогда откровенность за откровенность.
- Хорошо. Я не знаю, что вам наплел насчет ее Новиков, но как бы там ни было - она моя. Была.
- Допустим. И где же она теперь?
- Я об этом хотел спросить у вас...
- Не по адресу. Где ты ее хранил? У подружки?
- Откуда вы знаете?
- На это есть голова, - Тихий выразительно постучал себя пальцем по лбу. - И кто-то ее оттуда?..
- Да.
- Повторяю, ты пришел не по адресу.
- А "восьмерка" с латвийскими номерами?
- Какая "восьмерка"? - насторожился вор.
- Когда я выходил из подъезда девушки, невдалеке стояла бежевая "восьмерка".
Тихий задумался.
- Нет, такой у моих нет, - однозначно ответил он. - Это какая-то залетная.
- Значит, о книге знал кто-то еще?
- Это - ваши дела.
- И эту фотографию вы никогда не видели? - Гаркавый протянул снимок.
Тихий мельком глянул в него.
- Нет.
- Тогда извините, - Гаркавый встал, - надеюсь, ваши орлы оставят меня в покое?
- Оставят, - твердо пообещал вор, удивляясь самому себе: парня требовалось наказать, и крепко, но делать этого почему-то не хотелось. "Старость", - без малейшей жалости к себе подумал он.
- Пистолет отдадите?
- Да. - Тихий нарушал все правила поведения в подобных ситуациях и почему-то совсем не колебался при этом. Хотя впоследствии многим рисковал. "Я был таким же..." - подумал он в свое оправдание.
...Через пятнадцать минут друзья сидели в машине.
- Это сделал тот, кто оставил фотографию у тела Новикова, - убежденно сказал Гаркавый.
- А если это просто снимок на память? - Скитович завел "жигуль".
- И антиквар перед смертью любовался им?
- Да кто теперь разберет! Куда?
- Ко мне.
Чтобы открыть квартиру, ключи не понадобились - замок был взломан. Гаркавый осмотрел дверной косяк и в сердцах сплюнул.
- Проходи, - кивнул он другу.
Прикрыв дверь, они вошли внутрь. По всему было видно, что в вещах рылись, но все было в относительном порядке.
- Подожди, я сейчас.
Гаркавый спустился этажом ниже к Трофимычу с просьбой починить дверь.
Через пять минут слегка подвыпивший мастер уже стучал молотком.
Друзья вновь принялись изучать фотографию.
- ...Это не обычная фотография, - говорил Гаркавый, - эта фотография сделана электронным способом. Посмотри, на какой она бумаге, действительно, та была тоньше обычной фотобумаги, - похоже, она сделана на струйном принтере. - Гаркавый смочил слюной палец и провел по уголку снимка: изображение "поплыло". - Видишь? Это обыкновенная краска с картриджа.
- Ты что, увлекался электронной фотографией? - поинтересовался Скитович.
- Один знакомый показывал. Так вот, судя по довольно значительной смазанности кадра, можно предположить, что это - фрагмент не очень качественной видеосъемки, воспроизведенный на бумаге с помощью компьютера.
- И такое возможно?
- Да. Но только я не слышал, чтобы кто-то занимался этим в нашем городе. - Гаркавый посмотрел фотографию на свет. - Если мне не изменяет память, такая бумага называется "глосси". Довольно редкий сорт.
- Значит, она сделана где-то еще?
- Ты помнишь, Новиков говорил, что возил книгу в Москву? Может, снимок сделан там?
- Вполне. Только в таком случае ищисвищи... - Скитович безнадежно махнул рукой.
- Почему "ищи-свищи"? Думаю, перед тем как туда ехать, он должен был предварительно позвонить...
- И что из этого?
- А то. Если нам удастся заполучить распечатку счета по его междугородним звонкам, то мы сможем узнать номер московского телефона. Ты помнишь, какого числа мы оставили у него книгу?
- По-моему, был четверг.
Минут пять они по кусочкам восстанавливали хронологию последних событий, пока единодушно не решили: книга была оставлена у антиквара десятого числа.
- Не сомневаюсь, с десятого по пятнадцатое этот звонок был, - уверенно сказал Гаркавый. - Узнаем номер - потянем весь клубок.
- Принимается как рабочая версия, - согласился Скитович. - Только как раздобыть эту распечатку?
- Сейчас мы съездим к Лене в больницу, а на обратном пути заскочим на узел связи - я схожу в расчетный отдел, - сказал Гаркавый и встал. - Если повезет, мы ее заполучим уже сегодня.
Реанимационное отделение хирургического корпуса городской больницы находилось на первом этаже. Серое трехэтажное здание было довольно старым, но с виду ухоженным. Друзья оставили машину на служебной стоянке и, обойдя строение с торца, зашли в покой для посетителей.
В помещении было немноголюдно.
Гаркавый прошел к небольшому окошку в стене и протянул пакет с фруктами.
Пожилая медсестра долго листала журнал, шевеля при этом губами, пока не нашла нужную фамилию.
- Кокориной передачи еще не разрешены. Придет в сознание, тогда носите сколько угодно, - тусклым голосом сообщила она и захлопнула журнал.
Гаркавый обвел глазами покой - нести обратно пакет не хотелось. Взгляд его остановился на худеньком, нахохлившемся, как воробушек, мальчугане лет десяти. Тот стоял у окна и потихоньку, тыльной стороной ладошки, растирал по щекам слезы.
Гаркавый шагнул к нему.
- Что, братишка, пригорюнился? - он успокаивающе погладил вздрагивавшую в такт всхлипываниям белобрысую головку с оттопыренными ушами. - По дому соскучился?
Мальчик, не поднимая глаз, кивнул.
- Выше нос! - Гаркавый протянул пакет. - Возьми, с ребятами в палате поделишься. Там фрукты, сладости разные... чтобы скорее поправиться.
Мальчик покачал головой.
- Послушай, - Гаркавый присел и заглянул в заплаканные глаза, - моей девушке пока это нельзя - врачи не разрешают. Возьми, я очень прошу...
Тот нерешительно протянул руку.
- Вот и хорошо... Как тебя?
- Саша.
- Вот и хорошо, Саша. Выздоравливай! - Гаркавый, как можно бодрее, подмигнул и, повернувшись к Скитовичу, бросил: - Подожди меня в машине - я попробую зайти в отделение.
Он потянул на себя дверь служебного входа и, шагнув, оказался в длинном коридоре. Жирная красная стрела, нарисованная прямо на стене, указывала, что реанимационное отделение находится справа.
Осмотревшись, Гаркавый зашагал в указанном направлении.
Шагов через тридцать он уперся в стеклянную перегородку, за которой начинались реанимационные залы. Лена лежала во втором. По коридору туда-сюда стремительно сновали врачи в салатовых халатах.
Выбрав момент, когда проход опустел, Гаркавый шагнул за перегородку.
Перед дверью он немного замешкался.
Тем временем дверь неожиданно открылась и прямо на него выкатился столик с накрытым простынью телом. Сердце тревожно екнуло. Гаркавый машинально протянул руку и откинул край белой ткани - под ней лежала незнакомая молодая женщина лет тридцати.
- Что вы здесь делаете? - резким, возмущенным голосом закричала медсестра, толкавшая столик. - Сейчас же вон из отделения!
- Я хотел бы... - В приоткрытом проеме Гаркавый скорее угадал, чем увидел, лежащую Лену, опутанную со всех сторон шлангами, трубочками и проводами. Он подался вперед.
- Михаил Иванович! - сестра крепко уцепилась ему в руку. - Туда нельзя, там стерильно! - растерянно запричитала она.
Гаркавый остановился - что ни говори, а аргумент был достаточно веским.
