Глава 16
АЛИСА.
— Да, мам, сдвиги на работе небольшие, но есть… — делюсь я минимальной информацией, чтобы не волновать женщину ненужными мыслями. — Прости, что не приезжаю… всё не хватает времени… — протяжно вздыхаю, сожалея о своей трусости встретиться с братом и отчимом лицом к лицу.
Почувствовав даже толику свободы, хватаешься за неё зубами и ногтями, стараясь избегать прошлого груза, тянущего тебя на дно. Вырвавшись из дома и распахнув глаза на внешний мир, душа робко, совсем шёпотом, но всё же умоляет не лишать её того глотка воздуха, что с трудом удалось сделать.
Оглядываясь назад, на страшные воспоминания моего вынужденного заключения в той квартире, единственное, что по-настоящему хочется — просто забыть.
Но я не могу себе этого позволить.
Любовь к матери, воющая совесть и долг ребёнка перед родителем перекрывают любые, порой нестерпимые приступы бросить всё и выбраться на волю.
Утешаю себя лишь видимостью свободы, но даже это бодрит и побуждает прозорливо выглядывать то счастливое будущее, что возможно когда-то у нас наступит.
— Ну что ты, Алис! Мы с Серёжей очень рады, что ты всего добиваешься сама… — отвечает мама и я сконфуженно мычу в трубку, чувствуя знакомую натянутость при упоминании отчима.
— Пусть не переживает, вложений в меня не требуется… — всё же вылезает наружу колкость.
— Ну что ты в самом деле! — причитает женщина. — Ему и правда интересно знать, как ты там устроилась… только сегодня спрашивал о твоих успехах…
Прикрываю на миг глаза, чтобы сконцентрироваться и не дать разъедаемому язык яду выплеснуться на маму. Успехи ему важны… как же! Дань с меня собрать он хочет. Заберёт всё до копейки, как делал раньше. Ни одной монеты не оставит, наплевав на моё пропитание.
Лицемерная рожа!
Ничуть не стесняясь лгал сослуживцам в лицо, мол я просто на диете сижу из-за своих молодёжных заморочек, поэтому такая худая.
Хорошо, стипендия позволяла плотно кушать в универской столовой, и я избежала проблем со здоровьем.
А к двадцати и вовсе вес набрала, став похожей на нормальную девушку. Мама у меня женщина в теле, так что комплекцию я переняла у неё. Голодай — не голодай, а формы не спрячешь.
— Мы очень гордимся тобой, Алис. — слепо повторяет мама, вновь выставляя вперёд их союз с Серёжей, как нечто непререкаемое. Мужчина настолько вбил ей в голову, что без него она ничто и сломается при первой же возможности, что бедную женщину переклинило и она боится остаться без него. Что лучше с… таким, чем одной. Что без его силы, порядка и строгости, жизни за дверью квартиры не хватит на долгое время.
Моя бедная-бедная мамочка… настолько она сломлена внутри после смерти папы, что бездумно загубила и наши жизни.
Ну ничего! Я дочь своего отца и добьюсь той крепости, что защитит и укроет нас обеих. Потенциал проглядывается, неиссякаемое желание есть, цель вижу ясно.
Дело за малым — выжить.
— Я горжусь тобой… — тихо добавляет мама, понимая, что означает моё молчание. Знает, как трепыхается моя душа за стиснутыми зубами. Видит, всё чувствует. Но осчастливить меня может только едва различимой материнской любовью. Мягкие добрые фразы, сказанные глухим голосом, короткие нежные объятия и взгляды, наполненные теплотой. И всё это тайком или на момент хорошего настроения отчима.
Иначе нельзя…
Иначе я стану избалованной иждивенкой, не знающей границ и контроля.
Эх, моё милое детство… аж внутри всё сжимается.
Хоть сейчас готова сесть и написать мемуары.
А потом сжечь, чтобы больше не вспоминать.
— Спасибо, мам… — голос подводит и выдаёт хрипотцу. — У меня всё хорошо… и надеюсь, что будет ещё лучше.
— Пусть будет именно так… — слышу, как она слабо улыбается и моё сердце начинает привычно ныть.
В который раз даю себе обещание, что справлюсь со всем ради неё и смотрю грустным взглядом на свою дрожащую ладонь.
— Береги себя, мам. Мне пора. — перевожу глаза на тёмную улицу за окном и прислушиваюсь к внутреннему голосу, намекающему, что я порядком засиделась у Милы в квартире.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— И ты себя… не пропадай, Алис… — просит мама и меня накрывает волна жалости. Я бросила её там совсем одну.
Не в силах больше терпеть давку в груди, молча отключаюсь и щипаю себе щёки, чтобы встряхнуться.
Проверяю на телефоне время и ненадолго задумываюсь. Березин требовал, чтобы я дождалась его с работы, но я управилась с коробками намного раньше. Вещи упакованы, а ждать ещё несколько часов желания нет. Лучше доберусь до дома сама и сварганю что-нибудь к ужину. Не люблю просиживать без дела.
Осмотрев последним оценивающим взглядом содержимое коробок, что потом должен забрать Игорь, спешу на улицу выветрить из головы вязкие мысли о положении мамы.
Распахиваю железную подъездную дверь и даю привыкнуть глазам к полутьме и яркому свету фонаря.
Не сразу понимаю, что силуэт стоящего неподалёку человека начинает двигаться в мою сторону. Осознать его приближение удаётся уже, когда мой путь преграждают и я интуитивно отпружинившую назад.
— Фадеева Алиса? — вглядывается в моё лицо молодой мужчина.
— Нет. — стараюсь не выдать страха.
На вид незнакомец выглядит совершенно обычным прохожим и не вселяет никакого подозрения, но голос и интонация передают всю силу его дурных намерений на мой счёт.
— То есть обознался? — ничуть не веря в свои слова произносит он и продолжает испепелять меня удерживаемым взглядом.
— То есть обознались. — вкладываю в звучание фразы всю непоколебимость, что смогла откопать в себе откопать и невозмутимо делаю шаг в обход этого странного типа.
Сердце заходится в районе горла, конечности трясёт от ужаса, в голове идёт целый перебор страшных догадок, но на лице бесстрастная маска.
— Ну иди. — отклоняется в сторону мужчина и я, не заставляя его ждать, от греха подальше ускоряюсь.
Изначально планировала вызвать такси, но сбившись с намеченного, семеню ногами на автобусную остановку.
Затылком чувствуя провожающий взгляд недоброжелателя, роюсь в кармане в поисках телефона.
Нащупав его вибрирующими от паники пальцами, снимаю блокировку и отвлекаюсь на поиск номера Березина. Задержав палец над кнопкой вызова, напоследок оборачиваюсь, но того мужчину уже не обнаруживаю. Лишь вдалеке несколько непримечательных прохожих. Застыв на месте, судорожно размышляю над происходящим и всё-таки набираю номер Игоря.
Пристально осматриваю улицу и вместе с этим испуганно слушаю женский голос, вещающий, что абонент любимого сейчас недоступен.
Кошмар на кошмаре.
Спокойно, Алиса. Преследователей вроде не наблюдается, можно потихонечку двигаться дальше.
Или обратно вернуться?
Нет. Я в ту сторону больше не пойду. Вдруг он в дом Милы и пошёл?
Покрутив головой, решаю не ждать топор палача и осторожно двигаюсь вдоль припаркованных машин к главной дороге.
Напрягая изо всех сил слух, чтобы в случае догоняющих шагов дать дёру, сжимаю в руке мобильный и отгоняю мысли о Владе.
Ненавижу ублюдка! Каждой клеточкой ненавижу!
Когда уже дойду до чёртовой остановки?
— Держи её! — вдруг раздаётся вдалеке и из мирно выглядящей машины выбегает щупленький парень с недобрым пронизывающим взглядом.
Только не это!
— Попалась! — выкрикивает он, хватая меня за одежду и напористо толкая к автомобилю.
Потеряв способность дышать и различать ясность происходящего, начинаю брыкаться и случайно задеваю парня телефоном по голове, вынуждая его от меня отцепиться.
Шум в ушах стоит такой громкий, что его крик негодования кажется мне мышиным писком.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Замечая боковым зрением, что к нам стремительно летит тот странный мужчина, зачем-то снова бью его хилого друга по башке и толкаю обратно к машине.
На чистом адреналине срываюсь с места и бегу в противоположном направлении, отдаляясь и от дома, и от остановки.
Рук и ног не чувствую вообще. Бегу с такой скоростью, что позавидовал бы любой спортсмен.
