Ефим секунду подумал и, как это он всегда делал, максимально четко и сжато изложил:
— Не знаю, как в других местах, но в Киеве Дозоры и Инквизиция периодически сталкиваются с непонятными магами, не Иными и не людьми. Маги эти периодически убивают людей, лишают их жизненной силы — ну, вроде того случая на «Героев Днепра». Кажется, им нужна не только жизненная сила, но и трупы убитых людей тоже. Кто они и откуда, я не в курсе, но у меня такое впечатление, что Высшие маги и Инквизиция это в общих чертах представляют, однако информацию до поры придерживают. Последние пару лет чужаки в очередной раз объявились, и была затеяна операция по их выявлению. Твоя миссия в Киеве, Швед, — часть этой операции, и, полагаю, ты уже догадался о своей роли в ней.
— От меня это не особенно и скрывают, как выяснилось, — пробурчал Швед. — Прямо сразу назвали живцом…
— Ну, вот видишь. Только ты сильно спутал планы, причем всем сразу — и Светлым, и Инквизиции, и даже москалям нашим ненаглядным во главе с Завулоном. Для начала Тимур и его желторотая команда, то бишь ты, живец, и мы, киевский молодняк, с ходу и без разбега вычислили гнездо чужих магов. А наши доблестные суперы всех мастей бились над этим же долго, да все безрезультатно. Поневоле взревнуешь к желторотикам. Потом ты, опять же без раскачки, сунулся в это гнездо и сумел оттуда уйти, хотя начальство намеревалось все это обставить совсем иначе, и, насколько я знаю, возвращение твое ни фига не планировалось. Ну и третье: когда чужаки решили отступить и вся высокопоставленная братия в очередной раз признала себя сидящими у разбитого корыта, ты опять всех обскакал и что-то там такое добыл, от чего Совиная Голова сорвался прямиком с некоего немерено важного ритуала экстренными воротцами аж из самого стольного града всея Швейцарии Берна. Вот, пожалуй, и все, что мне известно, если вкратце.
Швед покачал головой:
— Когда ты все успеваешь? Вроде ж бюрократией занят, а разнюхал поболее моего.
— Привычка, — буркнул Ефим. — Ну и плюс дельные источники информации.
— Может, чего нам делать дальше, ты тоже знаешь, а? — спросил Швед не без тайной надежды. — А то я, честно говоря, пришиблен, да и жить, веришь ли, охота. Причем вовсе не в роли живца или еще какой, мать ее, наживки.
— Знать не знаю, — ответил Ефим задумчиво. — Но покумекать можно, мозги точно не усохнут. Давай-ка дернем по одной и займемся. Меня аналитики наши здорово поднатаскали в свое время, а я, если чему научился, уже это не забываю.
Только сейчас Швед наконец-то свинтил крышечку с бутылки и наполнил рюмки.
— Ну, за успешный мозговой штурм, — произнес Ефим и, дежурно поморщившись, заглотил полста грамм.
— За него, — вздохнул Швед, присоединяясь.
«Вот же ж, — подумал он закусывая. — Сиди теперь, парь извилины. И во имя чего? Чтобы свои же не сожрали. Будь они неладны, эти высокие посты!!!»
В ближней комнате беззаботно храпел Симонов, и Швед ему невольно позавидовал. Блажен несведущий, и сон его крепок…
— Ну что? — начал Ефим. — Давай по порядку. Сначала обрисуем общую ситуацию и поведение главных действующих лиц.
— Давай, — кивнул Швед.
— Пункт первый. В Киеве, да и не только в Киеве, завершилась спокойная фаза сосуществования Дозоров. Кто-то или что-то методично выдавливает из игры Высших Темных магов и ведьм. Когда Высших в строю не остается, Светлые немедленно громят Дневной Дозор, причем Инквизиция и не думает им мешать. Говорят, что-то подобное происходило в конце сороковых. Жаль, Симонов спит, он мог бы рассказать. Довольно скоро после этого по городу прокатывается волна убийств, на которые и намекал Бермас, — одно из последних ты застал, «Героев Днепра» вспомни. Светлые оказываются в щекотливой ситуации: они понимают, что виноваты не Темные, но спросить все равно хотели бы с нас. Однако Дневного Дозора нет — с кого спрашивать? Да еще Инквизиция небось попинывает: что, мол, там у вас за бардак, давайте разберитесь. Тем более что Инквизиторы и сами, как я понял, были бы не прочь выяснить, кто и как творит подобные необъяснимые в рамках привычной магии художества.
— Точно! — подтвердил Швед. — Совиная Голова обмолвился. Ни разу, говорит, не получилось захватить кого-нибудь из этих чужих. И ни единый их артефакт Инквизиции не достался… до сегодняшнего вечера. А вот чужаки, он сказал, кого-то из наших таки захватывали. Но не знаю, кого и когда.
— Ну, вот видишь? Дальше все прозрачно: Инквизиция и Светлые просто решают восстановить в Киеве Дневной Дозор и свалить на него расследование, надеясь, что новый шеф рьяно возьмется за дело и неизбежно как-то соприкоснется с чужаками. Выбор пал на тебя. Почему — объяснять?
— Было бы интересно.
— Элементарно! Светлым и европейцам не нужен сильный Темный в Киеве — вдруг у него да получится захватить чужака или их артефакт? Будь на твоем месте Лайк, замаялся бы Совиная Голова эту самую запчасть из него вытрясать. И потом, на Лайка, Ларису Наримановну или, допустим, того же Ираклия не больно-то надавишь в плане расследования, а на тебя гаркни — ты и побежал, уж извини.
— Извиняю, — вздохнул Швед. — Так оно и есть, фигли…
— Ну вот. И тут из своих морей приплываешь ты. Идеальная фигура — вроде как долго отсутствовал, стало быть, не в курсе момента, а это для Светлых и Инквизиции важно: легче давить. Иногородний, но не настолько, чтобы спутать Сырец с Воскресенкой. Не супер, но и не шелупонь, под второй уровень, самое то. И главное, что Светлые, что Инквизиция уже видели тебя в деле, хотя бы в том же Питере или потом в Одессе, и примерно представляют, чего от тебя ожидать. Честное слово, я не могу припомнить кого-нибудь еще из украинских Иных, кто настолько удачно подходил бы на роль реаниматора Дозора и одновременно, как ты сам сказал, живца для чужаков.
— Понятно. Поехали дальше.
— Поехали. Ты впрягся, фон Киссель потирает ручонки: сейчас, мол, начнется. И тут шарах! Ты со своими подручными, такого же невысокого калибра, кстати, за считанные дни выходите на логово чужаков, хотя с виду вроде бы полностью поглощены покупкой офиса и оформлением документов. Не успевают Светлые с Инквизицией осознать — что же теперь с этим логовом делать? Как имать чужаков? Как желторотый провинциал сумел сделать то, чего не смогли они сами? И тут шарах-два: пока они там лихорадочно соображают и строят планы, ты просто берешь и входишь в означенное логово, а потом еще и уходишь оттуда живым и практически невредимым, хотя это, надо полагать, та еще задачка. Потом наступает ход чужаков: они вламываются к нам в запасник, возможно — предпринимают еще какие-то неизвестные нам, но известные Светлым и особенно Инквизиции шаги, собирают вещички и сваливают. Не ввязываются в драку или позиционную игру, чего от них ожидают, а банально сваливают. То есть, получается, ты, живец, жертвенная пешка, на деле разгоняешь с вражеской стороны доски все фигуры до единой.
— Это, положим, еще неизвестно — все ли? — с сомнением произнес Швед.
— Ладно, будем считать — почти все. А теперь прикинь, что о тебе можно в этом случае подумать? Светлые в прострации, Инквизиция срочно созывает Бернский конклав…
— Чего? — удивился Швед. — Конклав? Из-за меня? Ты не нагнетаешь, а, Фима?
— Созывает, созывает, — с ехидцей парировал Ефим. — Откуда, ты думаешь, Совиная Голова со шкатулкой прискакал?
— Погоди, погоди… — Швед погладил короткий ежик на макушке. — Ты же не видел шкатулку, ты к тому моменту уже ушел.
— Мне Барон рассказал.
— Какой Барон?
— Вампир. Он за угловым столиком в кабаке сидел. Собственно, он там постоянно торчит с какими-то тетками.
И верно: Швед видел в ресторане вампира, и даже вроде бы не единожды. Когда шел на встречу с первой девушкой, точно видел. А вот когда привел Риту — не обратил внимания. За столиками было довольно много народу, особенно за угловыми и теми, что у стеночек. А они с Ритой нарочито сели по центру.
— И о шкатулке, кстати, — продолжил вещать Ефим. — В качестве завершающего штришка ты таки добываешь чужой артефакт, хотя сам Совиная Голова был убежден, что в логове чужаков ловить нечего, иначе он оттуда просто так не ушел бы, все бы велел обшарить и перетрясти. В результате Совиная Голова под охраной элиты инквизиторского боевого корпуса спешит в Киев за артефактом…
— Какой еще элиты? — возмущенно заорал Швед; аж Симонов храпеть перестал. — Ты о чем?
Ефим фыркнул и уточнил:
— Двух жлобов рядом с Совиной Головой видел?
— Ну, были двое… Реально здоровые.
— На улице я засек еще шестерых. И засек я, зуб даю, не всех.
— Но… зачем? — изумился Швед уже потише.
— А затем, — хмыкнул очень довольный собой Ефим, — что к этому моменту Инквизиция окончательно уверилась, что имеет дело вовсе не с простоватым провинциалом Шведом, а с кем-то очень сильным, умным и хитрым. Возможно, даже с чужаком.
