У дальнего поворота Швед оглянулся — не идет ли кто следом? Два человека шли, но поди разберись, за ним или просто по своим делам…
Он еще ускорил шаг и вышел под открытое небо, на мостик над пригородными путями. Чуть впереди и левее высился вестибюль метро, еще дальше сиял ярко освещенный вокзал.
Билетами Швед решил пренебречь: скорее всего удастся договориться с проводниками, причем без всякой магии. И лучше, если без магии, поскольку пользоваться ею — значит оставлять следы, а этого Шведу инстинктивно делать не хотелось. Очень удачно объявили, что на шестой путь прибывает Хмельницкий — Москва, поэтому Швед даже не стал сворачивать в сторону вокзала, сразу выскочил на перрон и сунулся вправо, к переходу через пути близ приметной башенки с часами.
По перрону, конечно же, сновали люди, с поклажей и без. Поезд как раз только прибыл — кто-то выходил, кто-то грузился, кто-то встречал, кто-то провожал. На Шведа никто не обращал внимания, и это было очень кстати. Без особой спешки, но и нигде не задерживаясь, Швед миновал пяток вагонов и задержался у того, где около открытых дверей стояли только дородная проводница и единственный пассажир, который опередил Шведа буквально на пару секунд.
— Добрий вечiр! — поздоровалась проводница, принимая у пассажира билет и вглядываясь в отпечатанные строки.
— Добрий, — отозвался пассажир тоже по-украински.
— Восьме мiсце, — сообщила проводница, возвращая первую страницу билета. — Яке у вас громадянство?
— Росiйське громадянство, — совершенно без акцента буркнул пассажир, входя в вагон.
— Добре, — кивнула проводница и вдруг спохватилась, сообразив, на каком языке отвечает пассажир. — Як росiйське?
— Отакий я нетиповий москаль! — донеслось из вагона.
Швед рассмеялся; улыбнулась и проводница.
— Веселий дядько!
И протянула руку, несомненно, за билетом.
— До Брянска возьмете? — смиренно поинтересовался Швед.
— Тобто, квитка в вас немає?
— Нет билета, — подтвердил Швед.
Проводница просто наклонилась чуть вперед и негромко назвала Шведу цену, которая его, естественно, вполне устроила.
— Посидьте поки в службовому купе, там вiдчинено, — добавила проводница, когда Швед поднимался по лесенке.
Тесное служебное купе действительно было открыто, и там было на удивление свободно — в том смысле, что не нашлось никаких груд белья, стопок одеял и тому подобного. Только на столике лежала форменная железнодорожная фуражка. Швед присел на полку, но не у окна, а примерно посредине, хотя это было совершенно бессмысленно — вряд ли кто-нибудь с улицы рассмотрел бы его в темном купе.
Телефон коротко вякнул примерно через пять-шесть минут. Швед тотчас отозвался, мельком отметив, что номер, во-первых, российский, во-вторых — незнакомый.
— Да?
— Садись на поезд и дуй в Москву. С вокзала прямо в офис Дозора, — велели ему жестко, и мгновением позже Швед узнал голос Завулона. — И постарайся сделать это по возможности тихо и без магии. Ты понял?
— П-понял, — пробормотал Швед.
Завулон положил трубку. Швед подумал-подумал и решил последовать совету Ефима: отключить телефон вовсе. На нет, как говорится, и суда обычно нет…
«До Москвы, так до Москвы. Заодно и проветрюсь. Только с проводницей заново договариваться…»
Но у Шведа не было ни малейших сомнений: договорится.
Так оно и произошло, едва тронулись. А еще через минуту настала полночь.
* * *
Всю ночь и большую часть утра Швед бессовестно проспал в служебном купе. Потревожили его дважды, при пересечении границы; документы Швед предъявлял, по большому счету, не просыпаясь. Зато отдохнул наконец-то после изматывающей и насыщенной событиями недели. В полдень проснулся, умылся, встретил в коридоре нетипового москаля с чаем — вот и все события. Ну, поглазел в окно еще, долго, часа полтора. А потом — бац, и Киевский вокзал.
Местного времени был уже третий час, поэтому Швед торопливо выразил всевозможные гран мерси доброй проводнице, стрельнул у нее заодно использованный билет и направился на вокзал регистрироваться. Как-никак в столицу соседней страны прибыл.
Москва всегда чем-то неуловимо отличалась от привычных Шведу городов, даже сравнительно крупных и людных. Как-то все здесь было иначе, непривычно. Говор, выражения лиц… Даже вывески, черт возьми, выглядели иначе. На входе в вокзал — рамка металлоискателя! И полицаи на каждом шагу.
Один из полицаев, кстати, Иной. Вот у него и спросим, где тут у них регистрация, чтоб зря не тыняться по вокзалу.
До сих пор Швед чаще финишировал на Курском и за много лет изучил его достаточно хорошо. А на Киевский если и приезжал когда, то обычно в компании с Лайком, а Лайк предпочитал сначала поселиться, а потом уж заниматься неизбежными формальностями.
Невысокий сержант-крепыш с интересом глядел на приближающегося Шведа. Он уже все понял и очень ловко сделал пару шагов в сторону от своего напарника-человека, так, чтобы с подошедшим Шведом перемолвиться скорее с глазу на глаз, чем в компании.
— Здравствуйте, — поздоровался Швед и, как того требовали правила, представился: — Дмитрий Шведов, Темный Иной.
— И вам не кашлять, — сдержанно отозвался полицейский. — Игорь Шибаев, Иной, Светлый, Ночной Дозор Москвы. Что вас интересует?
— Регистрация. — Швед решил быть лаконичным. В конце концов, чего ему распинаться перед Светлыми?
Сержант указал большим пальцем за спину:
— До конца, налево и опять почти до конца, около входа с площади. Там понятно будет.
— Благодарю, — кивнул Швед и зашагал в указанном направлении. Где расположен главный вход в вокзал, он помнил прекрасно.
У поворота Швед отчетливо почувствовал взгляд в спину, аж мурашки пошли.
«Наверное, полицейский», — подумал Швед, неторопливо оборачиваясь.
Ничего подобного: сержант с напарником сами в данный момент были обращены к Шведу спинами и занимались тем, что проверяли документы у четверых ребят восточной наружности; их необъятные клетчатые баулы громоздились посреди зала, как столовая гора Тепуи над амазонской сельвой.
Наблюдал за Шведом кто-то другой.
Слегка приободрил его тот факт, что ощущение было не таким разящим и сковывающим, как около дома с башенкой после находки чужого артефакта-«фонарика». Тогда Швед едва не поддался панике. Сейчас, невольно поежившись, просто зашагал дальше, хотя ему сделалось тревожно и неуютно.
Вон уже и дверь нужная видна. Без вывески, конечно же. Действительно, приметная, не ошибешься.
По мере приближения к двери ощущение взгляда в спину слабело и метрах в десяти окончательно сошло на нет.
«Елки-палки, — подумал Швед сердито. — Я так параноиком стану!»
Он зачем-то потрогал заряженный амулет под футболкой, вздохнул и постучался. А затем вошел.
Знакомая обстановка — практически пустое помещение, письменный стол, единственный стул и сейф тут же, у стены.
Стол был покрыт клеенчатой скатертью; на нем стояли сиреневый чайник Tefal, два стакана в железнодорожных подстаканниках и громоздкий семнадцатидюймовый, не меньше, ноутбук, к которому были подключены небольшие, но явно приличные колоночки — как минимум уровня Altec Lansing. За столом сидел еще один полицейский-Иной, на этот раз для разнообразия Темный. Темный слушал музыку. Старомодный, опоздавший лет на двадцать — двадцать пять хард-рок.
Во все времена и во все поколенияТолпа подчинялась законам толпы,В едином порыве, в едином стремлении,Шатаясь от частых ударов судьбы.И в этом огромном людском механизмеТы крохотным винтиком издавна был,Ты клеточкой был в городском организме,Был частью огромной безликой толпы.
«А гитара-то славно звучит, — подумал Швед, вздыхая. — Да и остальное тоже… на уровне».
— Регистрация? — уточнил Темный, почему-то не размениваясь на приветствия.
Швед кивнул.
Полицейский потянулся к ноутбуку. Певец ушел на припев:
Встань! И иди!Против течения.Не бойся, не жди:Было знамение.
Полицейский поднял на Шведа вопросительный взгляд:
— Фамилия, имя, постоянная регистрация?
Швед назвался и предъявил печать на груди — прямо сквозь футболку. Кому положено — разглядят, а остальным и не надо.
Темный зашелестел клавишами ноутбука.
Но понял однажды, что не для тебяНаписаны были законы толпы.К свободе ты шел, все препоны дробя,И выдержал много ударов судьбы.Ты больше не винтик и этому рад,И это тебя вознесло над толпой,Тебе не вернуться ни вниз, ни назад,Ты сам управляешь своею судьбой.Сегодня ты встал.Ты встал на дыбы.И сам написалЗакон для толпы.
— Так… — Полицейский склонился, отпер сейф и пошарил внутри. — Регистрация месячная, если надо будет уехать раньше — через сутки сама развеется.
