Пайк оглянулся на Коула, они вошли в дом. Коул направился на кухню, Пайк заглянул в спальню девушки, в ванную комнату. Все оставалось на прежних местах, следы борьбы отсутствовали — как будто опять случилось то же, что два дня назад. Ларкин исчезла.
Пайк направился к двери, и тут его позвал снаружи голос:
— Эй, брат! Брат!
На лужайке перед домом стоял один из молодых армян. Он ладонью прикрывал от солнца глаза, однако Бад сразу понял — юноша что-то видел и ничего хорошего это «что-то» не сулит.
— У вас все в порядке? Как Мона?
— Ее нет. Ты не видел, как она уходила?
Коул, Бад и Баркли уже столпились за спиной у Пайка.
Юноша сказал:
— Она уехала с какими-то мужиками. Может, это был тот тип, который ее преследует?
— Ее увезли силой? — спросил Пайк.
— Да нет, она вроде спокойно шла, так? Не то мы бы их окликнули.
Коул постарался успокоить юношу:
— Вы не сделали ничего дурного. Расскажите, как все произошло.
— Мона выглядела так, точно у нее все путем. Они все просто сели в машину и уехали.
— Давно?
— С полчаса назад, около этого. Мы как раз начали нашу машину намыливать.
Бад сделал шаг вперед. Пайк увидел, что он здорово напряжен.
— Вы хорошо разглядели этих людей? Вы или ваш друг.
— Это мой брат, Гаро. Да, мы их разглядели. Пара латиносов и с ними белый мужик. У них такая толстозадая американская тачка с низкой посадкой, и сиденья тоже очень низкие. Клевая.
— Номер ты не запомнил? — спросил Пайк.
— Извини, брат.
Пайк развернул интерполовскую фотографию Хали Ванича.
Юноша кивнул:
— Точно, он. Значит, это все тот же тип?
Коул негромко выругался:
— Черт побери. Как же мы ее теперь найдем?
Пайк чувствовал себя провалившим все дело.
Баркли спросил с крыльца:
— Он знает, где она, или не знает?
Пайк закрыл глаза. Он оберегал ее пять дней, а теперь потерял.
Кто-то тронул его за руку. Открыв глаза, он увидел, что это Коул.
— Мы найдем ее.
Именно в этот миг зазвонил сотовый Пайка. Он взглянул на номер — незнакомый, однако ответил. Судя по точному выбору момента, звонить ему мог только один человек.
— Мне нужны деньги.
Этот мягкий акцент Пайк уже слышал. Звонил Хали Ванич.
Пайк старался говорить ровным тоном. Сердце его гулко билось, однако Пайк не хотел, чтобы Хали Ванич понял, насколько он испуган.
— Моя подруга жива и невредима?
— Пока да. А там видно будет. С кем я говорю?
Пайк знаком дал Коулу понять, что это Ванич, и торопливо пошел к двери дома. Ему нужны были ручка и бумага, чтобы делать заметки. Путаница и ошибки могли погубить Ларкин так же быстро, как паника.
— Дайте ей трубку, — сказал Пайк.
Войдя в дом, он направился к обеденному столу — там лежали бумага с ручкой — и записал номер, с которого поступил звонок.
Ванич обиженно ответил:
— С ней все хорошо. Я убью ее только в одном случае — если не получу денег.
— Мне необходимо иметь уверенность в том, что она жива. В противном случае разговор закончен.
В дом уже вошли Коул и Баркли. Баркли услышал достаточно, чтобы разобраться в происходящем. Громко топая, он направился к Пайку — с таким видом, точно намеревался отнять у него трубку:
— Это насчет Ларкин? Ее убили?
Пайк знаком велел ему замолчать. Коул зажал ладонью рот Баркли.
— Дайте ей трубку, Ванич. Дайте трубку или идите к черту.
Все внимание Пайка было сосредоточено на звонке. Прикрыв ладонью свободное ухо, он вслушивался в фоновые шумы, но ничего способного указать, где находится Ванич, не различал. Потом в трубке раздался голос Ларкин.
Судя по нему, вреда ей не причинили:
— Джо?
— Я скоро буду.
— Со мной все хо…
Пайк услышал глухой стук — такой, словно телефон упал на пол, — потом крик Ларкин, сразу же оборвавшийся.
— Вы слышали ее голос — довольны? Вам это требовалось?
Пайк помолчал. Выдерживать ровный тон ему было трудно.
— Да. Мы будем разговаривать, только если она жива.
— С кем я говорю?
— С ее телохранителем.
— Дайте мне отца.
— Все переговоры только со мной. И все остальное — только через меня.
— Ну хорошо. Ее отец переведет деньги, этим все и кончится. Я сообщу вам номер счета и код доступа к нему.
— Подождите, послушайте, деньги присвоил Клайн. Он перевел их за пределы страны. Где он, мы не знаем.
— Это не моя проблема.
Открылась парадная дверь, в дом влетел Бад. Коул мгновенно подал ему знак: молчи. Бад кивнул, подошел к столу и начал быстро что-то строчить.
Пайк видел все это, однако разговора с Ваничем не прервал:
— Сделку устроил Клайн. Баркли к ней отношения не имеет.
— Деньги не мои. Мне их доверили опасные люди, они требуют, чтобы я им эти деньги вернул. А от кого я их получу, этих людей не волнует.
Ванич совершил ошибку. Разговоры часто приводят к этому. Ванич говорил слишком много, старался убедить собеседника, а это означало, что способным приказывать он себя не чувствует. Пайк был не прав — Ванич и его люди вовсе не пытались убить девушку, они пытались похитить ее и использовать как средство давления. Те, кто дал ему деньги, требовали их возвращения, и Ванич просто-напросто спасал свою шкуру. И страх его можно было использовать, чтобы выиграть время для Ларкин — или чтобы заставить Ванича совершить новую ошибку.
Бад отошел от стола, протянул Пайку записку: «ОНА САМА ПОЗВОНИЛА ЕМУ С ТЕЛЕФОНА СОСЕДЕЙ».
Ну конечно, список телефонов остался лежать на столе. Ларкин обнаружила звонки, которыми обменивались Клайн с Ваничем, и позвонила ему.
— Почему она позвонила вам, Ванич?
Впрочем, ответ на этот вопрос Пайк уже знал.
— Хотела помочь отцу, а помогла вместо этого мне. Юные женщины глуповаты, не так ли?
Пайк не ответил. Он смотрел на Коннера Баркли.
— Отец любит ее, Ванич. Боготворит. Мы могли бы договориться о передаче…
Звякнул сотовый Бада, и тот стремительно отвернулся, прикрыв трубку ладонью. Пайк продолжил:
— Давайте встретимся, договоримся о передаче денег. Назовите мне место.
Ванич рассмеялся:
— Вы что же, привезете мне деньги наличными? На грузовиках? Бросьте. Он просто переведет их на банковский счет. Как только деньги окажутся там, я ее отпущу.
— Он же не дурак, Ванич. Он не переведет вам деньги, пока вы не вернете девушку.
— В таком случае ни он, ни я не получим желаемого и оба сильно расстроимся.
Пайку нужно было выиграть время, как можно больше времени. Если Ванич не согласится на встречу, его придется искать.
— Я поговорю с ним. Он хочет, чтобы дочь вернулась к нему невредимой. Я не знаю, сколько времени может занять…
Ванич перебил его:
— Запишите номера и прочитайте мне записанное.
И он начал называть цифру за цифрой.
Пайк записал их, зачитал Ваничу. Это были номер счета и код доступа.
— Хорошо, — сказал Ванич. — Вы все записали правильно. Он должен перевести деньги в течение двух часов, в противном случае я отрежу ей руку…
— Ванич… — начал Пайк.
— Если деньги задержатся больше чем на полчаса, отрежу голову. Больше нам разговаривать не о чем.
Связь прервалась.
Коул и Коннер Баркли во все глаза смотрели на Пайка. Бад разговаривал в глубине дома по телефону, записывая что-то в блокнот. Пайк положил трубку на стол.
— Она жива, однако встречаться с нами Ванич не хочет. Он хочет получить сто двадцать миллионов. У нас есть два часа.
Баркли тяжело опустился на диван:
— Она действительно позвонила этому человеку? Зачем?
— Ради вас. Скорее всего, думала, что сможет как-то договориться с ним или убедить его не убивать вас.
Баркли вскочил с дивана — с видом человека, решившего, что теперь распоряжаться будет он сам:
— Хорошо. Я заплачу ему. За два часа собрать такие деньги не просто, но я заплачу. Позвоните ему.
— Деньги ничего не решат, — сказал Коул. — Платить ему неразумно, мистер Баркли. Едва получив деньги, он убьет ее.
— Ему нужны деньги — у меня есть деньги. Что еще мы можем сделать?
— Найти его.
Закончивший разговор Бад присоединился к ним.
— Кое-что есть — их связь с МС-13 вполне реальна. В банде два Карлоса — один сидит, зато другой уже не один год руководит в Лос-Анджелесе группировкой, которая занимается южноамериканской наркотой…
— Похоже, это наш человек, — сказал Коул.
— Некий Карлос Марото — живет в самом центре контролируемого МС-13 района. Найти его будет трудно. А уговорить на сотрудничество — еще труднее.
Пайк понимал, что Бад прав. Времени совсем мало, а отыскать гангстера в его собственном районе — дело не простое. Членство в этих бандах передается по наследству, семьи, из которых они состоят, населяют целые кварталы. В мире, где гордость и семья — это все, гангстеры-латиноамериканцы друзей не сдают.
