Он изо всех сил старался не думать о них. Слишком тяжело…
На улице стало холоднее, чем час назад; пока Пакетт сидел в гостях, небо затянуло облаками. Шагая домой, он случайно услышал разговор двух мужчин лет тридцати, которые гадали, каким образом можно связаться с Лори. Это была популярная тема для разговоров в городе, хотя и не порождавшая никакой конкретной инициативы.
— Никто не пробовал столоверчение? — спросил один из собеседников.
— Это она может связаться с нами, но в обратную сторону спиритизм не работает. Слушай, я подумал: нужно собраться всем вместе и просто попытаться… ну, понимаешь… сосредоточить наши мысли. Гармоническое совмещение, типа того. Она верит в эту фигню. Ну или по крайней мере верила.
— Не понимаю, почему нельзя хотя бы попробовать спиритический сеанс, — мужчина заговорил пронзительным голосом киногероя, изображающего ужас: — «Они встают из могил!»
Пакетт миновал деревья, и вскоре голоса затихли вдали.
На автобусной остановке, на углу Джорджии и Шестьдесят пятой, мастурбировал какой-то парень с пятнами машинного масла на одежде, держа руку в кармане штанов. Пакетт припомнил человек двадцать автомехаников, хотя до сих пор не сомневался, что уже всех записал. Нужно проверить список, чтобы удостовериться.
Слепой пробирался по тротуару, вдоль дальнего конца поля для гольфа, дергая себя за бороду, как за веревку. Пакетт мог припомнить, самое малое, шестерых слепых.
Он почти дошел до дома, когда увидел Джойса, который выходил из ювелирного магазина, сгорбившись от ветра, бившего в лицо. Внезапно Пакетт ощутил сильнейшую усталость. Может быть, после долгой прогулки, или после разговора с учителем английского, или просто после постоянных размышлений о брате, — но меньше всего сейчас ему хотелось очередного бессмысленного спора.
Он нырнул под навес и подождал, пока Джойс не прошел мимо. Тот прислушивался к тиканью часов — тряс рукой, поднося их к уху, — и не заметил Пакетта. Он наблюдал, как Джойс переходит улицу на углу. Потом он вышел из укрытия, подул на замерзшие пальцы и ощутил первое покалывание мороза на щеке.
Пакетт посмотрел на небо, где хаотически кружились серые и белые хлопья.
«О нет», — подумал он.
Шел снег.
10
ТРЕЩИНА
Лед. Холод. Мороз. Лед. Переход. Переезд. Железная дорога. Поезд. Машина. Швейная машинка. Свадебное платье. Кольцо. Круг огня. Кольцо льда. Лед. Ледник. Айсберг. Бритва. Щетина. Волосы. Выпадение. Опадание. Осень. Октябрь. Ноябрь. Декабрь. Рождество. Праздник. Крестик. Место. Сокровище. Золото. Серебро. Серебряные колокольчики. Сани. Санта-Клаус. Снег. Лед. Погреб. Мыши. Кошки. Усы. Ножницы. Бумага. Бумажные ангелы. Пища богов. Амброзия. Амброз Бирс[4]. Мексика. Мексиканцы. Бобы. Горы. Веревочный мост. Пропасть. Трещина. Плавучая льдина. Ледник. Лед.
Лори налегала на постромки, а слова крутились в голове словно вихрь, который она даже не пыталась остановить или контролировать. Она подбирала по слову на каждый шаг, пытаясь сбалансировать физический и умственный труд, чтобы не задумываться о том, доберется ли она до гнездовья, и если да — что найдет там, и будет ли от этого какой-нибудь прок, если прочитанные ею статьи — правда, и мертвы все ее родные, друзья и знакомые.
Лори не знала — и не желала знать — ответа.
Ответ. Вопрос. Загадка.
Шаг в упряжке был длиной чуть больше фута — допустим, фут и четыре дюйма, — и это означало (Лори подсчитала), что три тысячи пятьсот слов, которые она сумеет придумать, равняются примерно миле. Если она не сбилась с маршрута, осталось восемнадцать миль — и шестьдесят три тысячи слов. Снегоход сломался вскоре после того, как Лори пересекла Туманный залив, — он сел на днище, оказавшись на ровной полоске идеально гладкого льда. «Плавники» заклинило, и огромный снегоход медленно пополз по льду, пропахивая борозду глубиной в шесть дюймов, прежде чем наконец остановился. Лори перепробовала все возможное, чтобы оживить мотор. Впрочем, она не была механиком, и быстро поняла, что не в силах его починить.
Однако это не означало, что он сломался окончательно. Проблема наверняка всего-навсего заключалась в том, что иссякло горючее или порвался какой-нибудь проводок. Но без надежных инструментов, хорошего освещения и запчастей не стоило даже пытаться. Лори стояла на морозе, закрыв лицо руками, проваливаясь в глубокий рыхлый снег. Его поверхность шевелилась от ветра, по ней ползли тысячи крошечных извивающихся змеек. Лори забралась в рулевое отделение снегохода, откуда быстро улетучивалось тепло, и закрыла дверцу.
Она проделала большую часть пути вокруг горного хребта острова Росса и не видела смысла поворачивать назад. Лори вспомнила старый анекдот про человека, который переплыл реку на три четверти, а потом решил, что слишком устал, чтобы плыть дальше, и вернулся. В той версии, что она слышала, герой был канадцем, хотя в других частях страны, несомненно, речь шла о мексиканце. А в двух шагах за любой границей, не важно, на севере или на юге, он почти наверняка был американцем.
Американец. Золотая лихорадка. Собаки. Упряжка.
Единственное, что оставалось, — по крайней мере так считала Лори.
Она не могла вернуться — и не могла остаться на месте, значит, нужно было идти дальше. Она подождала, пока не выветрились последние остатки тепла, затем достала из багажного отсека постромки и лыжи и впряглась, прикрепив лямки к передней части снегохода.
Лори подалась вперед и попыталась тронуться с места. Невозможно. Все равно что сдвинуть дом или кита. Лори так напряглась, что одна из лыж воткнулась в снег, и наст проломился, издав звук рвущейся бумаги. Левая нога погрузилась по колено. Лори выбралась и попыталась снова. На сей раз она уперлась обеими палками словно рычагами и наклонилась, согнув плечи, чтобы задействовать максимум мышц. Она сделала шаг, другой, третий. Постромки слегка растянулись, но снегоход не двигался. Лори решила облегчить груз. Иначе она просто не справится.
Снегоход состоял из двух частей — рулевого и багажного отделений. Лори сняла рулевое отделение с полозьев, открыв крепления, соединявшие его с багажным отсеком, и столкнула в снег. Оно полежало несколько секунд на поверхности, потом острые края пробили наст. Лори достала лопату из багажного отсека, все еще стоявшего на полозьях, и отгребла снег вокруг дверцы. Она наполнила снятое отделение всем, без чего, по ее мнению, могла обойтись, — несколько свертков с одеждой, три толстых куска фанеры, солнцезащитные средства, одна из двух кастрюль, контейнер из-под замороженной еды, которую она уже переложила в багажный отсек. Она решила, что подберет оставленное, когда будет возвращаться.
Она захлопнула дверцу, впряглась в постромки и потянула. Снегоход начал двигаться, сначала очень медленно, потом чуть быстрее. Через несколько шагов Лори приноровилась к скользящему ритму, который помогал идти по льду — непрерывно, с небольшим усилием. Брошенное рулевое отделение скрылось позади. Снегоход стал намного легче. Полдома, полкита.
Кит. Дельфин. Крик. Плач. Скрежет зубовный.
Лори вспомнила, что скрежет зубовный начался вскоре после того, как она стала работать в «Кока-коле». Она скрипела зубами во сне и совершенно не сознавала этого. Утром она просыпалась с ноющей челюстью и не понимала, в чем дело, но в один прекрасный день дантист заметил, что зубная эмаль стерлась и зубы стали гладкими, как жемчуг. «Честно говоря, никогда еще не видел, чтобы зубы так быстро дошли до такого состояния, — сказал он. — Они как будто побывали в камнедробилке». Он осмотрел ротовую полость, вооружившись фонариком, потом выключил свет, взглянул Лори в глаза и спросил: «Почему бы вам не сходить к психологу?»
В течение некоторого времени это был ее любимый анекдот — она рассказывала его всякий раз на вечеринке, если речь заходила о зубах, психиатрии или бесцеремонных замечаниях посторонних людей.
Лори не вспоминала об этом уже несколько месяцев.
И о своем дантисте тоже.
Несомненно, он уже умер.
Дантист. Зубы. Скобки. Отбеливатель. Ластик. Наждак.
Она сомневалась, что найдет еще одну хижину по пути к морю. Не так давно на ледяных плоскогорьях Антарктики стояли сотни маленьких временных поселений, но та эпоха минула почти тридцать лет назад, когда стало ясно, что ледяной щит начал таять. Да, меньше льда — проще доступ к полезным ископаемым. Но заодно и юридическая ответственность за повышение уровня воды в море и за климатические изменения, которые принесет с собой оттепель; большинство стран сопоставили финансовые выгоды с риском и решили отказаться от своих антарктических баз. Через несколько лет всю Антарктику приобрели три корпорации — «Кока-кола», «Бертельсман» и «Эф-Си-Ай», после того как Южная Африка и Аргентина, последние из тридцати семи стран, некогда претендовавших на этот континент, потерпели финансовый кризис. Количество научных экспедиций немедленно сократилось почти до нуля — отчасти, несомненно, потому, что новые владельцы запретили большинству ученых доступ в Антарктику, но еще и потому, что вышеупомянутые базы изначально не задумывались как исследовательские станции. Они были символами национального интереса, который давно уже выдохся, — совсем как флаги, водруженные много лет назад в бесплодных серых пустынях Луны. Дома и тяжелое оборудование разобрали и вывезли на грузовых самолетах, людей эвакуировали. Лори знала о двух исследовательских партиях, которым позволили отправиться в Антарктику примерно в то же самое время, когда «Кока-кола» прислала ее сюда. Одна располагалась на дальнем конце полюса, ближе к Мадагаскару, а другая — на самом краю полуострова. Но обе станции были заброшены еще до зимы.
