Не будем его разочаровывать.
— Значит, так, — сосредоточено ткнула я пальцем в то место, где, по моему мнению, ему надо было растить крылья. — Вот тут у тебя должно быть два крыла. Больших. Крепких. И достаточно выносливых, чтобы выдержать твой вес. Про перья — не знаю, но не уверена, что они тебе нужны. Да и возни с ними много. Значит, пока на пробу будем работать по более простому варианту. Ты летучую мышь когда-нибудь видел?
— Нет.
— Хорошо. А какую-нибудь летающую зверушку с крыльями видел?
— Нет.
— Врешь. Птиц видел.
— У птиц перья, а ты сказала, что перья пока не надо, — возразил, к моей огромной радости, демон. Кажется, начал понемногу соображать.
— Ладно, тогда попробуем иначе, — я на пару мгновений задумалась, но потом вернулась к костру, расчистила кусочек земли и, взяв сухую ветку, принялась рисовать. — Вот смотри: это — ты… ну, не очень реалистично получился, но это всего лишь схема, поэтому не привередничай… так вот, это — твоя спина… широкая, сильная и красивая (немного лести не повредит)… вот тут, как мне кажется, у тебя должны быть крылья… ну, примерно вот такого вида: костяк, расположенный вот так… а между ним — кожистое полотно, работающее по принципу паруса… знаешь, что такое парус?
— Нет.
— Ничего, сейчас придумаем… ты когда-нибудь лодки видел?
— Видел, — послушно кивнул шейри.
— А они у вас на чем? На веслах?
— Нет. На линках.
— Что такое линки?
— Ткань такая, которую натягивают над лодкой, чтобы она ловила ветер.
— Вот! — торжествующе воскликнула я, быстро заштриховывая нарисованное крыло. — Значит, линки тебе и нужны! Вот тут и тут! Натянутые между косточками… только они должны быть прочными! И не порваться от ветра, понимаешь?
Демон серьезно кивнул.
— Вот и отлично. Иди, пробуй.
Он так же послушно отошел и снова замер на другом конце поляны, но на этот раз, когда указания были более четкими, он смог отрастить себе два небольших бугорка на спине, смутно напоминающих зародыши крыльев. Правда, для этого ему пришлось снова напрячься, надуться, запыхтеть и издать неприличный звук от перенапряжения, но мы с Тенями, тоже увлеченно наблюдающими за процессом, мысленно хихикнув, не стали заострять на этом внимание.
— Уже хорошо, — ободрила я шейри, хотя ждала гораздо большего. — Давай дальше.
И бугорки, спустя еще пять минут сосредоточенного пыхтения и сопения, выросли до размеров моей ладони.
— Вот и умница, — детей, главное, почаще хвалить, чтобы энтузиазм не угас. — У тебя отлично получается. Еще немного и все выйдет.
— Да? — с сомнением переспросил Лин, покосившись на плоды своих усилий.
— Несомненно. Ты не устал?
— Устал.
— Так, может, отдохнешь?
Шейри подумал, но потом покосился снова и мотнул головой.
— Нет. Еще попробую.
Отлично. Нужный стимул получен, решение закреплено и подтверждено — первое правило начинающего психолога. Теперь осталось поддерживать в нем мотивацию и ни в коем случае не дать ей угаснуть, иначе потом восстановить ее будет очень сложно, а вернуть уверенность в собственных силах и вовсе — невозможно. Надо, чтобы он пытался. Надо, чтобы видел результаты. Надо, чтобы не гнался за мгновенным успехом и понимал, что быстро только кошки родятся. А крылья — дело важное, трудное и очень ответственное, так что подходить к нему нужно с умом, с чувством, с толком…
— Молодец, — снова похвалила я шейри, когда бугорки достигли размеров полуметра. — У тебя хорошо получается. Теперь формируй из них костную основу, а потом добавь кожу, как на линке…
В общей сложности, мучились мы часа два. Не понимаю, почему, если в прошлый раз он даже не задумался, но сейчас его расспрашивать о причинах мне показалось преждевременным — могла испортить настрой. Поэтому пришлось терпеливо ждать, хвалить, подбадривать, время от времени ходить кругами и с важным видом трогать разрастающиеся крылья (которые, между нами говоря, были весьма далеки от совершенства). И все для того, чтобы внезапно оробевший демон снова поверил в себя.
Когда же, наконец, мы сочли, что размеры достаточные, пришлось потратить еще час на то, чтобы он правильно вырастил перепонку. Потом укрепил ее, натянул, как парус. Надежно зафиксировал и научился складывать так, чтобы не порвать при развороте.
Потом я заставила его помахать новым приобретением.
Он помахал, едва не ударив меня плечом.
Я потерла нос, по которому только чудом сейчас не получила, и на всякий случай отступила подальше. А потом оглядела получившееся существо и грустно вздохнула про себя: м-да… до пегаса Лину было еще далеко. Крылья большие, какие-то лохматые по краям, неуверенные и совсем не тугие, как положено быть парусам. Держит он их слабо. При попытке сложить сперва роняет на землю, а только потом постепенно (и очень медленно!) подбирает, опасаясь порвать при случайном движении. Если начинал двигаться, то быстро терял равновесие, потому что от непривычной ноши переваливался то на один, то на другой бок. Наконец, он очень быстро устал и попросился ко мне под руку, чтобы восстановить силы. Где и уснул почти сразу, как только коснулся брюхом земли.
Я скептически посмотрела на распластанные, жутко неудобные крылья, с которыми только упасть было хорошо, а не летать в поднебесье, и с огорчением подумала, что, наверное, погорячилась с похвалой. Надо честно признать: хреноватенько у нас вышло. Очень и очень так хреново. Но потом я взглянула на умиротворенную морду шейри и, скрепя сердце, решила, что не буду его расстраивать. А попробую действительно что-нибудь придумать, чтобы или исправить это волосатое недоразумение, или как-нибудь убедить друга в том, что никакие крылья ему вовсе не нужны.
Я осторожно отодвинула от себя кожистый лопух, потом перебралась на другую сторону, каждую секунду боясь наступить на это сомнительное сокровище. Напомнила Теням, чтобы не вздумали утром заикнуться насчет того, что крылышки — не ахти, и, устав за долгий день, быстро уснула. Со слабой надеждой на то, что завтра все изменится к лучшему.
Глава 9
Разбудили меня рано. Даже, надо сказать, слишком рано — еще даже толком не рассвело. Причем, разбудили совершенно непонятным шумом, смутно напоминающим хлопки по воздуху мокрой простыней, отчаянно громким скрипом и страшным грохотом, как будто кто-то с размаху налетел на дерево и, не удержавшись, вывернул его с корнем.
От неожиданности я не просто открыла глаза, а буквально подскочила с одеяла, в панике озираясь и ожидая чего угодно, вплоть до нападения армии голодных Тварей и локального Армагеддона. Но, как ни странно, на нас никто не напал, никакие гады не попытались подкрасться посреди ночи, никакое чудовище не выскочило из преисподней, надеясь на громадный глоток моей крови. Нет. Все оказалось гораздо проще и прозаичнее: это Лин решил спозаранку опробовать свои новые крылья. Причем, чтобы никого не разбудить, он специально ушел подальше от облюбованной нами полянки, спустился к реке, отыскав там более или менее ровное место. А теперь тщетно пытался взлететь, махая своим нелепыми крыльями, как старая ветряная мельница — со скрипом, натужными вздохами и, разумеется, совершенно безрезультатно.
Я несколько минут ошарашено сидела, следя за тем, как он высоко подпрыгивает, неумело расправляя кожистые полотна и стараясь поймать ими ветер. Как на пару мгновений иногда зависает в воздухе, неистово молотя по нему черными "парусами". Как потом то одно крыло, то другой предательски подламывается, выворачиваясь чуть ли не наизнанку, а раздраженно рычащий шейри раз за разом с шумом падает на землю. Судя по тому, как была примята и стоптана трава на берегу, проснулся демон уже давно. И, едва открыв глаза, тут же ринулся проверять свои силы. Причем, первоначально он, видимо, решил полетать над водой (наверное, из соображений безопасности, чтобы не ткнуться мордой в землю), но свалился пару раз в мелкую речку, вывозился в придонном иле, едва не переломал новые крылья и быстро отказался от этой затеи. А теперь тщетно скакал по берегу, время от времени оглашая лес приглушенными воплями, пугал пролетающих птиц громкими хлопками своих некрасивых крыльев, с тяжелым грохотом падал обратно, до последнего пытаясь сохранить равновесие. Но почти каждый раз неуклонно или приземлялся на круп, или тыкался носом в прибрежные камыши.
Следы его неудачных попыток в огромном количестве виднелись по всему берегу: громадные борозды от крепких копыт, которыми он пытался зацепиться и спастись от падения; вывороченный с мясом колючий куст, от которого теперь осталась лишь зияющая яма; покосившаяся молодая сосенка, совсем недавно принявшая на себя вес тяжелого демона и не справившаяся с такой трудной задачей; расколотый пень, оставшийся после одной из экстренных посадок; широкие лизуны на земле, тянущиеся от воды мокрыми полосами; зеленые комки ила, валяющиеся тут и там… да и сам шейри выглядел ужасно — черный, всклокоченный, со стоящей дыбом шерстью, некрасиво слипшейся на одном боку. Глаза дикие, упрямые. Зубы оскалены. Копыта свирепо роют землю. Бока раздуваются, как кузнечные мехи. Шкура мокрая от пота, местами уже взмыленная. С морды обильно капает пена. Но во всем виде столько упрямой злости, что стало ясно — от вчерашней меланхолии не осталось и следа.
