— Любовные истории? — поддразнил он Элли.
Она покачала головой:
— Ничего подобного. Документальная литература в основном. — Она протянула ему пару листов. — Видишь?
Он привлек ее к себе, обняв за талию.
— И тебе это интересно?
— Может, не этот текст, но в целом я люблю свою работу. В будущем хочу работать дома. Правда, пока еще не решила…
— В твоем случае еще столько решений надо принять.
«Столько же, сколько было принято за меня», — про себя ответила Элли.
Лука выпил кофе и поставил чашку.
— Мне пора. — Он поднял одежду, раскиданную по полу — доказательство того, как быстро они раздевались, стоило двери закрыться за ними.
Элли подошла к нему и провела пальцем по спине.
— Тебе правда надо идти? — прошептала она.
Он улыбнулся через плечо:
— Конечно, дорогая. Нам нужно поесть, а Сантино наверняка заподозрит неладное, если мы придем вместе. Чем скорее я уйду, моя маленькая ведьмочка, тем скорее вернусь. А после ужина у нас будет целая ночь, чтобы ублажать друг друга, так что не соблазняй меня сейчас.
— А я могу?
Он натянул шорты и повернулся, чтобы обнять ее.
— Всегда, — прошептал он, целуя ее.
Когда он ушел, Элли коснулась своих припухших губ, ощущая, как поет ее удовлетворенное тело.
«Я другой человек теперь, — изумленно думала она. — Я переродилась, и ничего теперь не будет, как прежде».
И она прошептала в тишине его имя.
«Так не может продолжаться… — Эти слова Элли твердила себе снова и снова каждые день и ночь, когда потихоньку разум возвращался к ней. — Просто не может…»
Какими бы теплыми и страстными ни были отношения, каким бы сладким безумием ни накрывало их, все это лишь временно. У них нет будущего, и, когда реальность ворвется в их мир, а когда-нибудь это произойдет, ей снова придется учиться быть одной.
Даже белая полоса от кольца на пальце стала едва заметной, будто ее и не существовало, как и самого брака. Несколько месяцев другой жизни другой девушки. Место, куда она никогда не вернется. Настало время начать жить заново.
Несколько раз Элли сожалела о том, что красивая одежда и белье остались в Востранто, иначе она могла бы удивлять Луку, когда он приезжал за ней по вечерам.
«С другой стороны, — напоминала она себе, — эти дорогие вещи не помогли мне в прошлом».
Она съездила в единственный в Порто-Веккио магазин и купила недорогое платье из мягкой струящейся ткани — темно-зеленые цветы на бежевом фоне. С удовольствием она наблюдала, как засиял Лука при виде ее.
— Какая ты милая, — прошептал он и поцеловал Элли, а его руки скользили по ее телу, из-за чего они опоздали на ужин.
Хотя все дни, как и ночи, они проводили вместе, он ни разу не спрашивал, может ли он переехать к ней из отеля, как она ожидала. И Элли не стала предлагать этого сама. К тому же вряд ли это необходимо, ведь они и так наслаждались жизнью.
Более того, казалось, что он смирился с тем, что она работает, и никогда не отвлекал ее после своего ухода утром и до возвращения днем. Возможно, у него были свои дела в эти часы, о которых он, правда, никогда не упоминал.
Погода радовала их, и каждый день они выбирались на пляж вместе с Поко. Синьора была заинтригована другом своей молодой соседки, и ее глаза блестели одобрением, но она не позволяла себе вопросов. И если она и видела, как красивый синьор уходит утром из домика Элли, никогда и словом не затрагивала эту тему.
— Закончились прекрасные дни, — сказала она, хмуро глядя на небо. — Завтра или ночью будет дождь. А может, и гроза.
— Ой, надеюсь, вы ошибаетесь.
— Никогда! — воскликнула синьора и прижала руку к груди. — Я знаю это место всю свою жизнь. Знаю, как быстро все может измениться. Поспеши все сделать сегодня, Елена, скоро все закончится.
Элли шла к «Каза Бьянка», вся дрожа, будто дождь уже начался.
* * *
К вечеру набежали тучи, и прохладный ветер заставлял пламя свечей дрожать в стеклянных подсвечниках.
— Синьора оказалась права, — сказала Элли, пока они ели курицу. — Все хорошее когда-нибудь заканчивается.
Лука взял ее за руку, и она заметила, что он смотрит на ее безымянный палец.
— Но на смену приходит другое.
— Я не хочу, чтобы что-то менялось.
— Но это необходимо, — ласково говорил он. — Мы не можем продолжать все так. Ты же знаешь.
— Да. — Она освободила свою руку. — Да, вижу. И полностью принимаю это. Более того, я не жду и не хочу продолжения.
Мгновение он молчал.
— Ты говоришь так из-за твоего замужества?
— Я говорю это потому, что у нас есть реальная жизнь, наш настоящий долг, далеко отсюда. — Она вздернула подбородок. — Мы были вместе несколько дней и ночей, и это было восхитительно, но и все. Больше ничего не может быть. Может, изменения к лучшему? Но не зря говорят: лучше остановиться вовремя.
— Да, но неужели ты этого правда хочешь?
— Да. — Она выдержала его взгляд.
«Но я же лгу, — думала она, и боль в ней скручивалась узлом. — Я хочу услышать от тебя: несмотря ни на что, у нас есть будущее! Хочу услышать, что ты любишь меня. Я хочу невозможного».
Он смотрел в окно, покрытое первыми каплями дождя.
— Кажется, мы все равно не пойдем на пляж завтра. Что же будет делать Поко?
— Останется вместе с синьорой. Он любит ходить на море, но ненавидит дождь. Он не понимает, что это та же вода.
— Ну, он не одинок в этом. — Лука выглядел немного удивленным. — Ты всегда любила собак?
— В детстве у меня был золотистый ретривер. — Она отпила вина и даже слегка улыбнулась. — Его звали Бенджи, он был большим, мягким и милым псом. Я очень скучала по нему, когда он умер.
«А это… словно еще одна смерть…»
— Больше у тебя не было собаки?
— Нет. Отцу дали новую работу, и мы переехали в городскую квартиру. — Она покачала головой.
— Пытаюсь представить, как ты выглядела в детстве. — Прищурившись, он смотрел на нее.
— Тощая, большие глаза, косички. — Она скорчила рожицу. — Изменилась только прическа.
Он отчаянно воззрился в потолок:
— Бог мой, сколько раз мне повторять, как ты красива, прежде чем ты поверишь мне?
«Каждый день всю оставшуюся жизнь», — подумала она.
Сантино одолжил им старинный зонт, который почти выворачивался под порывами ветра.
Перед дверью своего дома Элли остановилась:
— Может, стоит попрощаться сейчас?
— Полный разрыв? Нет, не в этой жизни.
И, как и в первый раз, Лука сам открыл дверь и внес ее в дом на руках. Внутри он опустил ее на ноги и долго всматривался в ее лицо.
