Вся сцена схватки и бегства продолжалась с десяток секунд.
Но на исчезновении Тукеева со спасенной женщиной события не закончились.
Оставленные ни с чем мужчины быстро пришли в себя и, скользя подошвами по полу из каменных плит, словно разъяренные собаки, устремились вслед исчезнувшей паре.
Бебут выхватил из ведерка тяжелую бутылку шампанского, примерился и швырнул ее вниз.
Он рассчитал точно. Бутылка лопнула на каменных плитах прямо перед разгоняющейся троицей с громом приземлившейся мины.
Трое охотников остолбенели. Лысоватый толстяк инстинктивно отпрянул назад, поскользнулся на влажном полу и грянул солидным задом о камень. Второй схватился за свое лицо. Возможно, его порезал осколок стекла. Третий, замерев на месте, с испугом смотрел на собственные брюки, по которым стекала шевелящаяся пена.
Бебут быстро опустился на стул. На вопрос подскочившего официанта, что случилось, он, горестно вздохнув, ответил:
– Сам не знаю, как получилось… Поставил бутылку на перила, а она сорвалась вниз. Принесите, пожалуйста, другую.
Официант потоптался рядом, посопел носом, но, так ничего и не сказав, отправился выполнять заказ. Когда официант отошел, Ермолай осторожно взглянул через перила вниз, и увидел, что перед тремя пострадавшими мужчинами стоит флотский патруль в составе офицера и двух матросов. На поясе у офицера на длинной морской перевязи висела черная кобура для пистолета, а у матросов – штатные штык-ножи. Видимо, патруль привлек похожий на выстрел звук разбившейся бутылки.
Пришедшие в себя мужчины поднимали лица вверх и показывали руками на верхний уровень кафе.
Офицер тоже задрал голову.
Бебут встал, надел китель, оставил на столике деньги, и быстро направился к дальней подпорной стенке. Подтянувшись на руках, он, стараясь не испачкать свой белый наряд, взобрался на кладку из блоков ракушечника, протиснулся сквозь росшие за ней кусты барбариса и вылез на идущую по склону горы асфальтовую аллейку.
Спустившись по аллейке на идущий мимо тротуар, Ермолай перешел на другую сторону улицы и занял наблюдательный пост на скамейке напротив входа в кафе.
Вскоре оттуда вышел патруль, но троица противников продолжала оставаться внутри.
Бебут решил в кафе не входить.
Ни один из напавших на женщину его не видел, но, в конце концов, им вполне мог подсказать, кто запустил в них бутылку, скажем, официант. За хорошее вознаграждение, а, может быть, и по дружбе. У него возникло смутное ощущение, что официант и бедовая троица как-то связаны между собой.
Драки-то Ермолай не боялся. А вот задержания военным патрулем боялся весьма.
В таких случаях, управленческое начальство было беспощадно. Бебутов сослуживец лейтенант Леня Бабкин ввязался в ресторане гостиницы «Крым» в конфликт с двумя армянскими торговцами, Конфликт, даже не перерос в настоящую драку, все ограничилось взаимным обменом символическими ударами. Леня был задержан патрулем украинского коменданта города и по предъявлении служебного удостоверения отпущен.
Однако, получив из украинской комендатуры официальную бумагу о происшествии с просьбой провести с офицером соответствующую воспитательную работу, – ничего более грозного украинский коллега не требовал, родное управленческое начальство немедленно дало делу самый серьезный ход.
В итоге, неудачно зашедшему в ресторан лейтенанту с большим трудом удалось остаться в кадрах, причем пришлось переместиться на богом забытую точку в районе восточного побережья Азовского моря.
Бебут решил дождаться, когда Леночка будет подходить к кафе, окликнуть ее и, от греха подальше, увести куда-нибудь в другое место.
Он просидел на садовой скамейке целый час. Мимо него по тротуару шли празднично возбужденные люди. В небе над площадью Нахимова вспыхнули огни фейерверка. По обращенным к небу лицам заскользили разноцветные сполохи.
Но Бебут, высматривая Леночку, смотрел не на небо, а по сторонам. Напрасно. Симпатичная библиотекарша не пришла.
Потом выяснилось, что девушка просто перепутала кафе и ждала его у входа в такое же заведение, но по другую сторону площади. А, может быть, перепутал кафе и сам Бебут. В отличие от Леночки, он не был коренным севастопольцем и мог что-нибудь не правильно понять, когда они договаривались о месте встречи.
Но судьбе почему-то было нужно, чтобы в определенный час он оказался именно в том двухуровневом кафе. И чтобы брошенная им бутылка шампанского остановила людей, преследовавших доктора Тукеева и освобожденную им женщину.
Этой женщиной была балаклавская гадалка Валерия Леонидовна Цеклаури, что-то не поделившая со своими дальними собратьями по профессии – карточными шулерами из Ростова.
События в кафе, свидетелем и участником которых случайно оказался Бебут, и были началом знакомства доктора и балаклавской гадалки.
25. Чрезвычайное происшествие
Возвращаясь со Звериной поляны, Бебут с Профессором Ненароковым вышли на главную аллею.
Здесь майора поджидал сюрприз. Его звали Кира Найме.
Кира держала крохотный стебелек, с которого обрывала микроскопические лепестки, но Ермолаю почему-то почудилось, что на самом деле у нее в руках находится хорошо замаскированный крупноколиберный пулемет.
– Ну, что теперь скажешь? – прицелилась она в майора сквозь боевую оптику каплевидных очков. – Ты с ней сидел за одним столом!
Профессор деликатно отошел в сторону.
– Кира, не говори глупостей! – растерялся майор. – Это моя работа! – неудачно попытался он оправдаться.
– Работа! Не смеши меня! – повысила голос библиотекарша. – Придумал бы что-нибудь поумнее!
Гуляющие стали оглядываться на громкий Кирин голос.
– Кира! В конце концов, ты же собираешься замуж! Какая тебе разница, с кем я сижу? И вообще, говори потише. На нас уже смотрят!
– Причем здесь мое замужество? Не увиливай! – Кира понизила голос до змеиного шипа. – Она приглашала тебя к себе ночевать? Говори, приглашала?
Стоящий недалеко Профессор, услышал Кирины слова и попытался придти Ермолаю на помощь.
– Кира, – произнес он, приблизившись, – Ермолай ночует у меня.
– Ой, да не защищайте вы его, Роман Григорьевич! – блеснула очками заведующая библиотекой. – Вечно вы его защищаете! А он этого не достоин!..
– Ну, знаешь, Кира… – попытался обидеться Бебут.
– И знать ничего не хочу! Я на тебя проклятку-морок нашлю! Будешь знать! Тем более, сегодня гроза будет!
Кира Найме повернулась и, наклонив голову, быстро пошла по аллее.
– Жениться тебе надо, Ермолай… – наставительно заметил Профессор.
– Вы-то сами, Роман Григорьевич, сами почему-то почти всю жизнь холостой ходите. – заметил Бебут. – А меня в тюрьму толкаете!
– Ну, то я!.. – вскинулся Профессор. – Я в подчинении жить не могу! Один я живу, как хочу, а с женой я буду жить, как она хочет. С женщинами по-другому не бывает…
– Да? – делая вид, что сомневается, спросил Бебут.
– Да. – твердо заверил Ненароков.
– Печально. – вздохнул Ермолай.
– Печально, но тут уж ничего не поделаешь! – развел руками Профессор. – Лично я предпочитаю иметь амурные отношения с замужними женщинами! Минусов куда меньше! Конечно, опасность все равно остается. Со стороны мужей… Но тут уж, чтобы не влипнуть, надо маскироваться и маневрировать. Это, Ермоша, – жизнь!
– А дети?
– А что – дети? Разве все вы – не мои дети? Разве не я вас уму-разуму учил? У меня пол-Кормиловска – мои дети!
– Это так. Но все-таки, хочется ведь и свои гены в будущее забросить…
– У меня и в этом смысле дети есть…
– Да?
– Да. Только они об этом не знают. Мамаши им об этом не говорят. И правильно. Но я-то вижу. Идет навстречу паренек, чувствую, мой! Идет девчонка, понимаю – моя. Спрашиваю, как фамилия? Сколько лет? Вспоминаю, точно, были с его мамашей в это время амуры!..
– Вам, Роман Григорьевич, только позавидовать можно! – искренне восхитился Бебут.
– Не завидуй, Ермоша! Это все в прошлом!.. Теперь у меня только одна охота – за грибами…
– Да уж не наговаривайте на себя, Роман Григорьевич! Вы и сейчас любому фору дадите! Видел вас сегодня с одной дамой из Казачьих казарм…
Бебут искоса взглянул на Профессора и заметил на его лице тень беспокойства.
– Нет, Ермолай, тут ты ошибаешься… Тут другое. – опустил глаза Ненароков.
– Хорошо, что другое… А то, я Капитана давно знаю, он такие обиды не прощает…
– Это к амурам отношения не имеет. – твердо сказал Профессор. – Это – совсем другое… Здесь дело касается общих вопросов жизни, а не романтических дел…
Они подошли к столику, за которым сидела Полина Николаевна.
Но теперь она была не одна.
Рядом с ней расположился главный механик маслосырзавода Женя Ожерельев. Увидев идущего рядом с Бебутом Профессора, Полина обрадованно улыбнулась. Ожерельев натянул на лицо очередное кислое выражение, но, Бебут с Ненароковым, видели, – он тоже рад.
