– Я рос в строго научной атмосфере – среди колб и пробирок. Никто вокруг ни о чем другом не думал и не говорил. Но я не был вундеркиндом. Гением была моя сестра. Она могла стать второй мадам Кюри, открыть новые горизонты…
– И что с ней случилось?
– Ее убили, – коротко ответил Энди.
Хилари поняла, что речь идет о трагедии времен войны.
– Вы любили ее? – мягко спросила она.
– Больше, чем кого бы то ни было. – Питерс внезапно поднялся. – Что болтать о прошлом – у нас достаточно теперешних неприятностей. Посмотрите на нашего норвежского друга. Если бы не глаза, можно подумать, будто он сделан из дерева. А этот его чопорный поклон – как будто голову дергают за веревочку.
– Это потому, что он высокий и худой.
– Не такой уж он высокий. Примерно моего роста – не более шести футов.
– Рост бывает обманчив.
– Да, как паспортные данные. Взять того же Эрикссона. Рост шесть футов, светлые волосы, голубые глаза, продолговатое лицо, деревянные манеры, нос средний, рот обычный. Даже если добавить то, что не указывают в паспорте, – говорит правильно, но чересчур аккуратно, – вы все равно не получите полного представления о том, как в действительности выглядит Торквил… Что случилось?
– Ничего.
Хилари смотрела на Эрикссона. Ведь это описание Бориса Глидра! Почти слово в слово совпадающее с тем, которое она слышала от Джессопа. Возможно, именно поэтому Торквил Эрикссон внушал ей страх? Неужели… Она резко обернулась к Питерсу и осведомилась:
– Полагаю, он в самом деле Эрикссон? Он не может быть кем-то еще?
Питерс с удивлением посмотрел на нее:
– Кем-то еще? Кем же?
– Я имею в виду… не мог он приехать сюда, выдавая себя за Эрикссона?
Питерс задумался:
– Едва ли это осуществимо. Ведь он должен быть ученым… И к тому же Эрикссон хорошо известен.
– Но ведь никто из живущих здесь, кажется, не встречал его раньше. Возможно, он действительно Эрикссон и одновременно кто-то другой.
– Вы хотите сказать, что Эрикссон мог вести двойную жизнь? Это в самом деле возможно, но маловероятно.
– Пожалуй, – согласилась Хилари.
Конечно, Эрикссон не был Борисом Глидром. Но почему Олив Беттертон так стремилась предупредить мужа насчет Бориса? Может, она знала, что Борис на пути в организацию? Предположим, что человек, который приезжал в Лондон и называл себя Борисом Глидром, в действительности им не являлся. Предположим, это был Торквил Эрикссон. Описание подходило к нему. С тех пор как Эрикссон прибыл в организацию, он не отставал от Тома. Хилари не сомневалась, что Эрикссон опасен, – кто знает, что скрывается за мечтательным взглядом его светлых глаз…
Она поежилась.
– Что с вами, Олив?
– Ничего. Смотрите, заместитель директора собирается сделать объявление.
Доктор Нильсон, стоявший на трибуне, поднял руку, призывая к тишине, и заговорил в микрофон:
– Друзья и коллеги! Завтра вас просят оставаться в запасном крыле. Пожалуйста, соберитесь к одиннадцати утра, когда будет произведена перекличка. Чрезвычайное положение продлится всего двадцать четыре часа. Сожалею о причиняемых неудобствах. Объявление вывешено на доске.
Он удалился, улыбаясь, и музыка заиграла снова.
– Нужно опять приударить за Дженсен, – сказал Питерс. – Вон она стоит с серьезным видом у колонны. Хочу выяснить, что собой представляет это запасное крыло.
Он отошел. Хилари села и задумалась. Не слишком ли у нее разыгралось воображение? Торквил Эрикссон?.. Борис Глидр?..
Перекличка состоялась в большом лектории. Все оказались на месте. Потом их построили в длинную колонну и повели по лабиринту коридоров. Хилари, шагая рядом с Питерсом, знала, что он прячет в руке маленький компас, незаметно для окружающих определяя направление, по которому их ведут.
– Сейчас это едва ли нам поможет, – тихо заметил он. – Но потом – кто знает.
В конце коридора находилась дверь, возле которой им пришлось задержаться, пока ее открывали.
Питерс вынул портсигар, но тут же послышался властный голос ван Хейдема:
– Пожалуйста, не курите. Ведь вас уже предупреждали.
– Простите, сэр.
Питерс оставил портсигар в руке. Потом они снова двинулись вперед.
– Как овцы, – с отвращением сказала Хилари.
– Не унывайте, – пробормотал Питерс. – В стаде всегда найдется паршивая овца.
Хилари с признательностью посмотрела на него и улыбнулась.
– Женская спальня направо, – сказала мисс Дженсен и повела женщин в указанном направлении.
Мужчин повели налево.
Спальня представляла собой большую комнату, похожую на больничную палату. Вдоль стен стояли кровати с пластиковыми занавесками. У каждой кровати находился шкафчик.
– Здесь все просто, но не так уж примитивно, – сказала мисс Дженсен. – Ванная расположена справа, а общая гостиная – за дверью в конце комнаты.
«Общая гостиная», где все встретились вновь, походила на зал ожидания аэропорта. С одной стороны помещались бар и стойка, с другой – ряд книжных полок.
День протекал довольно приятно. На маленьком портативном экране показали два кинофильма.
Искусственное неоновое освещение компенсировало отсутствие окон. К вечеру зажглись дополнительные лампы, от которых исходил мягкий свет.
– Умно, – одобрил Питерс. – Это сводит на нет ощущение, что нас замуровали заживо.
«Как же мы все беспомощны!» – думала Хилари. Где-то совсем рядом находятся люди из внешнего мира. И нет никакой возможности связаться с ними и попросить о помощи. Как всегда, все было спланировано с безжалостной эффективностью.
Питерс сидел возле мисс Дженсен. Хилари предложила Мерчисонам сыграть в бридж. Том Беттертон отказался, заявив, что не может сосредоточиться, поэтому четвертым стал доктор Баррон.
Как ни странно, Хилари получила удовольствие от игры. Было половина двенадцатого, когда третий роббер подошел к концу, – она и доктор Баррон оказались в выигрыше.
Хилари посмотрела на часы:
– Уже поздно. Полагаю, важные персоны скоро уедут – или они намерены здесь заночевать?
– Право, не знаю, – ответил Саймон Мерчисон. – Думаю, пара особенно пытливых медиков останется на ночь, но завтра к полудню все так или иначе должны уехать.
– И тогда нас вернут назад?
– Очевидно. Такие истории нарушают весь график.
– Но все отлично организовано, – с одобрением заметила Бьянка.
Она и Хилари поднялись и пожелали двум мужчинам доброй ночи.
Хилари шагнула в сторону, пропуская Бьянку первой в тускло освещенную спальню. В этот момент она ощутила чье-то легкое прикосновение.
Резко обернувшись, Хилари увидела темнокожего слугу.
– S’il vous plat, madame[35], – заговорил он по-французски. – Вам нужно идти.
– Идти? Куда?
– Будьте любезны следовать за мной.
Хилари колебалась.
Бьянка уже вошла в спальню. В общей гостиной несколько человек были заняты разговором.
Снова Хилари почувствовала осторожное прикосновение.
– Пожалуйста, мадам, следуйте за мной.
Слуга слегка отошел и обернулся, поманив ее пальцем. Хилари нерешительно двинулась следом.
Она заметила, что этот человек одет более богато, чем другие туземные слуги. Его платье было расшито золотом.
Он подвел ее к маленькой двери в углу общей гостиной, потом они направились куда-то по нескончаемым белым коридорам. Хилари казалось, что это не та дорога, по которой они утром шли в запасное крыло, но она не могла быть уверена, так как все коридоры походили друг на друга. Один раз она повернулась, чтобы задать вопрос, но ее провожатый покачал головой и быстро зашагал дальше.
В конце коридора он остановился и нажал кнопку в стене. Панель скользнула в сторону, обнаружив маленький лифт. Слуга пропустил вперед Хилари, последовал за ней, и кабина начала подниматься.
– Куда вы меня ведете? – резко осведомилась Хилари.
Темные глаза с укором посмотрели на нее.
– К хозяину, мадам. Для вас это великая честь.
– Вы имеете в виду – к директору?
– К хозяину.
Лифт остановился. Они вышли и двинулись по очередному коридору к двери. Слуга постучал, и дверь открыл еще один туземец в расшитой золотом белой одежде и с бесстрастным смуглым лицом.
Слуга повел Хилари через маленькую приемную и отодвинул в сторону занавес. Войдя в соседнее помещение, Хилари неожиданно оказалась в почти ориентальной обстановке – среди низких кушеток, кофейных столиков и красивых ковров на стенах. Она с изумлением уставилась на сидящую на диване высохшую, желтолицую фигуру. Ее глаза встретились с насмешливым взглядом мистера Аристидиса.
Глава 18
– Asseyez-vous, cheire madame[36], – приветствовал ее мистер Аристидис.
Он поманил ее рукой, похожей на когтистую лапу, и Хилари, словно во сне, опустилась на низкий диван напротив него. Старик разразился похожим на кашель смехом.
– Вы удивлены, – сказал он. – Это не то, чего вы ожидали, а?
