голову с высокой старомодной прической как королева, словно и не она несколько минут назад изображала из себя лошадку, кричала «и-го-го» и бегала по длинным анфиладам родового замка.
– Прости и спасибо тебе, – Марьяна с ребенком на руках подошла к Алану. Хитрюга Верес тут же поднял личико, весело улыбнулся герцогу и спрятался обратно на материнском плече, намекая, что не против поиграть в прятки. Но мать на это не отреагировала, а лишь погладила ребенка по спинке. – Я очень неловко себя чувствую.
– За что? – растерялся мужчина. – Это я должен простить прощения за бабушкино представление.
– Она не виновата. Она наслаждается обществом неожиданно приобретенного внука. А я чувствую себя виноватой перед пожилой женщиной за наш с тобой обман, – графиня закусила губу и посмотрела исподлобья на стоящего рядом мужчину. – И я поневоле услышала то, что мне не следовало бы слышать. Она уже считает меня членом вашей семьи.
– Ну, и что? – он безразлично пожал плечами. – Я же тебе уже говорил, что не могу иметь детей. А мои слова лишь попытка успокоить ее. Поэтому пусть бабуля радуется этому маленькому озорнику. И ничего нового ты не узнала. Все было озвучено ранее.
– Я не знала, что ты проклят, – она смущенно спрятала газа.
– Это для тебя неприемлемо? – криво усмехнулся он.
– Да какая мне разница! – горячо возразила Марьяна. – Тем более, ты столько для нас делаешь!
– Ты выйдешь за меня замуж? – герцог неожиданно поймал ее за плечи и притянул к себе вместе с малышом на руках. Верес смилостивился и ловко переполз на руки к Алану. А Марьяна растерянно покачала головой:
– Я же уже и так согласилась!
– Нет, я прошу стать моей женой в полном смысле этого слова. По-настоящему!
Она замерла, недоуменно глядя на мужчину. Вздохнула, отойдя на шаг и вновь посмотрев на него. Затем ее взгляд остановился на малыше, который теребил длинные дядины волосы и, наверное, делая ему больно. Но Алан будто не чувствовал боли и лишь смотрел на нее.
– Странно! – проговорила она. – Очень странно!
И неожиданно тоже потянулась к волосам герцога. Тот не ожидал такого жеста и неловко отпрянул от руки графини, словно ожидал подвоха. Та резко опустила руку и извинилась:
– Прости, я не должна была так делать!
– Тебе можно делать со мной что угодно! – хрипло произнес он.
– Даже убивать? – усмехнулась Марьяна в ответ.
– Даже убивать, – покорно согласился мужчина, – если я это заслужу. Но не хотелось бы, пока не знаю, что странного ты во мне разглядела.
– У вас с Вересом одинаковый цвет волос. Словно он действительно твой сын.
Алан чуть отстранил ребенка от себя и потрепал его вихрастую макушку:
– Я не вижу у него седины! – скривил рот герцог.
– А ты теперь не седой. На твоей многострадальной голове пробиваются рыжие волосы. И они того же оттенка, что и у моего сына. Посмотри сам! – с этими словами она подвела его к большому зеркалу на стене.
Алан замер, разглядывая себя. Он поворачивал голову в разные стороны, давая освещению падать под разным углом, и утверждаясь всем больше и больше, что медные кудри редкого оттенка на обеих головах действительно одинаковые.
– Верес Родвэй был огненным магом? – спросил он охрипшим от волнения голосом.
– Да, он тоже был рыжим. Но его волосы были морковными, какие бывают у воздушников второго уровня, – невпопад ответила она. И оба замолчали, каждый по-своему перерабатывая внезапно открывшуюся информацию.
– А ты? – неожиданно робко уточнил он.
– Я водник первого уровня, – смущенно пожала плечами Розенталь. – Максимум, на что способна – вызвать легкий фонтанчик в чашке с водой или прогнать маленькую тучку.
– Странно, очень странно! – повторил ее слова герцог. – Ты объяснишь?
– Пока нет, – она покачала головой в ответ. – Это не совсем моя тайна.
– Он женат? – внезапная догадка озарила мозг хозяина дома.
– Кто? – удивилась гостья.
– Настоящий отец ребенка?
– Я не знаю! – вдруг всхлипнула Марьяна и разразилась бурным потоком, изрядно напугав ребенка и намочив рубашку Гольденброука.
– Тише, тише, моя маленькая! – оба мужчины, большой и маленький обняли женщину. Старший гладил ее по спине, пытаясь успокоить. А младший неуклюже поглаживал и приговаривал:
– Тисе, тисе, моя маенькая! – в итоге вызвав улыбку на лице женщины. Она улыбнулась, забрала ребенка и поцеловала его в лобик:
– Все будет хорошо, малыш! Обязательно будет!
– Ты мне расскажешь? – золотистая бровь Алана взметнулась вверх.
– А это обязательно? – настороженно уточнила она.
– Нет, если ты не хочешь или не можешь, то нет, – он покачал головой.
– Расскажу обязательно. Когда придет время.
Глава 13
Вечер у Гольденброука выдался богатым на размышления. Новые факты, открывшиеся перед ним внезапно, заставляли посмотреть на ситуацию под другим углом.
Верес Родвэй не был отцом ребенка. К герою войны Алан относился спокойно. Да, он был в жизни Марьяны. Но она никоим образом его не вспоминала, если только он, герцог Гольденброук, ее не вынуждал. Не рассказывала о совместно проведенных минутах, не тосковала. И как с этим жить дальше? Получается, что в жизни графини был другой мужчина, никому неизвестный, к которому она воспылала страстью и отдалась, как бы банально это не звучало. И судя по слезам, до сих пор любила? В то, что эта чистая душой, трепетная женщина переспала с мужиком вследствие похоти или за деньги (что при ее бедственном положении было весьма вероятно), он бы не поверил никогда. Нет и точка.
Хотя о чем сейчас рассуждать? Он уже любил этого юного проказника истинной, чистой, почти отцовской любовью. Ирония судьбы заключалась в том, что Гольденброук всегда был ловеласом и бабником.
По молодости он доказывал себе и другим, что чего-то стоит в этом мире. И эта его самовлюбленность привела к той трагедии, которая произошла. Именно из-за него погибли две юные чистые души. Он поклялся, что никогда себе такого не простит.
А потом женщины мелькали в его жизни от безысходности. Кому нужен муж-инвалид? Разве что чужой грех прикрыть. Пытались пару раз. Но он жестко осаживал обманщиц и прерывал с ними всякие отношения.
И вот этот кудрявый рыжеволосый мальчик что-то всколыхнул в мрачной душе герцога. Его любимое:
– Папа, да? – вызывало такие эмоции, что нельзя было описать. И как бы это смешно ни звучало, Алан вначале полюбил Вереса Розенталя, а лишь следом его мать.
И сейчас эта дорогая для него пара творила настоящие чудеса: проклятье отступало. Бабуля оказалась права, немного не так, как она себе представляла, но все же.
Шрам начал рассасываться. Следовательно, начинала работать знаменитая драконья регенерация. И волосы… Уже
