Люди родной планеты все еще играли в свои игры национализма и воинственности. Любили своих Джошуа Джа. И просто отказывались делать что-нибудь реальное для самих себя, пока Конфедерации стыдно было отказать им в поддержке.
Повторялась многократно сыгранная пьеса о социальном иждивенчестве. Как всегда: гарантия получения средств к существованию начисто отбивала охоту действовать.
Свой первый день дома Перчевский провел на экскурсии с гидом по достопримечательностям Корпоративной Зоны. В его группе было несколько местных юнцов и девиц, награжденных поездкой за успех в каком-то конкурсе.
Они его удивили. Они в разумной степени хорошо себя вели, были достаточно чисты и не слишком плохо одеты. Выборка несколько лучше средней, и не слишком непохожи на ребят из других мест. Охранника из Безопасности ни разу не пришлось звать.
Группу привели в ресторан в шале «Нуреев Текникал Индастриз» на вершине Маттергорна.
– Разрешите, капитан?
Удивленный Перчевский поднял глаза от тарелки с колбасой и кислой капустой. Напротив него стояла симпатичная девушка лет шестнадцати, высокая, светловолосая. Он сидел за столом один. Его мундир отталкивал от него всех, кроме двух космических пехотинцев токе. Они все еще пытались объяснить, что им нужно, повару, который не допускал даже мысли о том, что из его кухни может быть выдано сырое мясо. Как он подозревал, пришельцы старались держаться поближе к нему ради дополнительного чувства защищенности. У народа Токе иерархия была строжайшей, и воины были у них наиболее почитаемой кастой.
– Да?
– Можно к вам сесть?
– Разумеется.
Он был изумлен. Она была из тех, кто выиграл экскурсию. Почти все жители Старой Земли настолько ненавидели Службы, что даже при самых лучших намерениях не могли сохранять элементарную вежливость.
«Уж не проститутка ли?» – подумал он.
Чего бы ей ни хотелось, но ей понадобилось время. Она так нервничала, что не могла есть.
И вдруг она выдала:
– Вы же со Старой Земли? То есть родом отсюда?
– Правда. А как вы узнали?
– По тому, как вы на все глядите. Инопланетники смотрят по-другому. Будто боятся чего подцепить или еще что.
Перчевский посмотрел на других выигравших экскурсию. На их лицах читалось отвращение.
– Вашим друзьям не понравится…
– Это не мои друзья. Я до вчерашнего дня никого из них не видела. Как вы выбрались?
Слова вылетали из нее сплошным потоком; он едва успевал их воспринимать.
– Выбрался?
– Из этого всего. Из этого мира.
– Сдал экзамены в Академию. Меня приняли.
– И вас не остановили?
– Кто?
– Ваши друзья. Знакомые. Я три раза пыталась. Всегда кто-нибудь узнавал и не давал мне поехать. В последний раз меня у самого центра остановили трое и сказали, что убьют меня, если я туда пойду.
– Значит, еще есть надежда, – вполголоса сказал Перчевский своим мыслям. Теперь он знал, чего она хочет.
– Простите?
– Я хочу сказать, что пока есть еще кто-то вроде вас, Старая Земля не умерла. Благодаря вам моя поездка обрела смысл.
– Вытащите меня отсюда. Вы можете? Все, что угодно, только не такая жизнь. Я все сделаю. Все, что вы захотите.
Она именно это и имела в виду. Ее отчаянное обещание было настолько очевидным, что его это даже тронуло.
Он вспомнил собственную отчаянную тягу на волю в еще более раннем возрасте. Если выбираешь непопулярный путь, надо прорываться по нему с решимостью фанатика. Он был тронут. И глубоко.
– Я участвовала во всех конкурсах, только чтобы добраться хотя бы сюда. Я знала, что сюда поехать они мне мешать не будут, и я думала, что здесь, быть может, кого-нибудь найду…
– …но слишком испугались, чтобы сделать что-нибудь, попав сюда.
– Тут же одни инопланетники.
– Если вы покинете Землю, никого другого не увидите. За двадцать лет я встретил всего двух-трех землян.
Он посмотрел на группу, с которой путешествовала эта девушка. Трое юнцов уловили, к чему она клонит, и это им не нравилось.
– Я знаю. Я привыкну.
– Вы уверены?
Трое юнцов подошли к его столу.
– Эта шлюха не для тебя, вояка. Перчевский мило улыбнулся:
– Нарываешься, козел. Лучше отвали по-хорошему.
Это их поразило. Один из них рявкнул:
– Ты у меня сейчас в руку себе насрешь и в Китай понесешь, вонючка!
– Могу я быть полезен, капитан?
Космический пехотинец токе рядом с юнцами казался великаном. У них дрогнули кадыки.
– Нет, не думаю, носитель огня. Я бы сказал, что Знамени ничего не грозит. Эти молодые люди сказали, что хотели. Они как раз собрались уходить.
Старший токе полыхнул взглядом. Ростом два с четвертью метра и весом в сто тридцать килограммов, он был для Звездного Воина жидковат. Зато его помощник был как раз таким, каких рисуют на рекламных вербовочных проспектах, распространяемых в Ложах Каст. Он спокойно стоял за спиной своего офицера, полный того нерушимого, пугающего хладнокровия, которое заставляло нервничать в присутствии Звездных Воинов даже самых закаленных людей из Служб.
– Уходите тихо, Дети Ночи, – процитировал Перчевский старую песню, используемую в качестве боевого гимна половиной всех юношеских банд планеты. – Особенно ты, говорящая голова.
Жаргон не сильно изменился. В отличие от внешних миров, Старая Земля в своей изоляции оставалась такой, как была.
Мальчишки поняли. Было время, когда он был одним из них.
И они ушли вразвалочку, показывая, что на все им наплевать. Перчевскому показалось только, что во взгляде говорившего мелькнула зависть.
– Благодарю вас, носитель огня.
Охранник из Безопасности, занятый болтовней с официанткой, инцидента не заметил.
– У нас одно Знамя, капитан-лейтенант. Мы будем рядом.
– Носитель огня? – Да, сэр?
– Не надо бросать им вызов на их территории.
– Я здесь третий раз, капитан-лейтенант.
– Ну, тогда вы в курсе.
Он снова повернулся к девушке, которая сидела, окаменев. Оба огромных кожистых токе отошли к ближайшему пустому столу.
Девушка вдруг спросила напрямую:
– Зачем вы вернулись?
– Не знаю. Вспомнить? Что-то найти, что я здесь оставил? Вернуться к корням? Не могу сказать. Хотел увидеться с матерью. Восемь лет ее не видел.
– А! – В ее голосе звучала зависть. – А я не смогла узнать, кто мои родители. И никогда не встречала кого-нибудь, кто такое о себе знает. По крайней мере среди сверстников.
Он улыбнулся:
– А имя у вас есть? После этой сцены вам лучше держаться поближе ко мне или к пехотинцам. И надо вас как-нибудь называть иначе, чем «эй, девушка!».
– Грета. Хелсунг. Из Гамбурга. А это настоящие Звездные Воины? Он тихо засмеялся:
– Старайтесь не задавать такие вопросы, если они вас слышат, Грета из Гамбурга. Они настоящие, как кровь в вашем теле. А я – капитан-лейтенант Перчевский. Если вы не передумаете, я вас отведу к кое-кому, когда вернемся в Женеву.
– Я не передумаю. Уж после всего, что со мной было…
Он внимательно посмотрел ей в лицо. Для нее это было слишком дух захватывающим, слишком реальным, слишком мечтой, ставшей явью. Она не могла ему до конца поверить. Он видел на ее лице мысль, что он ее использует и бросит.
Соблазн использовать был. Она была свежа и красива.
– Я говорю то, что говорю. Грета. И не бойтесь. Вы достаточно молоды, чтобы быть моей дочерью.
– Я не ребенок! Я достаточно взрослая, чтобы…
– Я это понимаю. Это я недостаточно молод. И ешьте вашу сардельку. Мясо привезли аж с самого Палисара.
– В самом деле? Быть не может! Я даже не знала, что заказываю. Просто выбрала то, чего не знаю. Чтобы было новое. Они же цены не ставят, а это же должно быть ужасно дорого! – Она оглянулась с виноватым видом.
– Так не дайте пропасть продукту. – И он добавил:
– Для людей, которые здесь едят, цены не имеют значения. Те, кому не по карману, сюда не ездят. Давайте, радуйтесь жизни.
Ее расходы на экскурсию будут оплачены – издержки возьмет на себя Луна-Командная. Службы спонсировали конкурсы, где призом были каникулы в Зоне. Какие-то вдохновенные теоретики-социологи решили вылавливать таких Грет Старой Земли, детей с авантюризмом в крови и мечтой в сердце, которых мог быть один на миллион.
Программа была успешной не менее, чем любая другая схема вербовки. Она давала заинтересованным юношам и девушкам возможность вырваться из-под давления среды. Компьютеры следили и проверяли участников конкурсов. Несомненно, кто-нибудь связался бы с Гретой, не подойди она к нему.
Он глядел на нее и благодарил небо, что хоть кому-то на Старой Земле еще не на все наплевать. И было ему хорошо.
Грета прилипла к нему на весь остаток экскурсии, вытягивая из него все подробности о внешнем мире. Ее прежним спутникам это удовольствия не доставляло, но носитель огня всегда был слишком близко, чтобы они набрались наглости.
Терроризм и запугивание были на земле популярными видами спорта. Но токе терроризировать не удавалось. Они не пугались, а проламывали головы. Их репутация не обеспечивала неприкосновенности, но заставляла местных относиться к ним с уважением.
