Терроризм и запугивание были на земле популярными видами спорта. Но токе терроризировать не удавалось. Они не пугались, а проламывали головы. Их репутация не обеспечивала неприкосновенности, но заставляла местных относиться к ним с уважением.
В тот же вечер Перчевский отвел девушку в представительство Бюро.
– Потенциальный рекрут, – заявил он ночному дежурному, который узнал его по голопортрету, опередившему его на пути к Земле. – Грета Хелсунг из Гамбурга. Обращайтесь с ней как следует.
– Разумеется, капитан. Не присядете ли, мисс? Мы можем начать сразу заполнять документы.
– Вот так просто? – спросил Перчевский.
– Завтра будете ночевать на Луне, мисс, – ответил дежурный. – О, капитан, вы уходите?
– У меня рейс на Монреаль в одиннадцать тридцать.
Грета смотрела на него с молчаливым призывом.
– Вы будете спонсором, капитан? Он знал, что этого делать не надо. Это означало принять на себя юридическую и почти родительскую ответственность. Адмирал будет яриться…
– Разумеется. Где мне шлепнуть палец? Он протянул руку с выставленным большим пальцем.
– Вот здесь. Спасибо. – Что-то зажужжало. Дежурный глянул в сторону, прочел что-то с экрана, который Перчевскому не был виден. – Ну-ну, – сказал дежурный и нажал на кнопку. Выдвинулся ящичек, и дежурный подал Перчевскому кольцо.
– Зачем?
Это было кольцо вызова. Оно должно было ему сообщить, если он срочно потребуется Бюро. И еще оно давало им возможность следить за его передвижением.
– Приказ сверху, сэр. Вы готовы, мисс Хелсунг?
– Грета, увидимся в Академии. – Он нацарапал номер на клочке бумаги. – Возьми вот это. Позвони, когда тебя устроят в казармах.
И он снова повернулся к выходу.
– Капитан! – Он обернулся. Мягкие юные руки обвили его шею, и слезы промочили мундир. – Спасибо!
– Грета, – шепнул он, – не бойся. С тобой будут обращаться хорошо.
Так и будет. С ней будут обращаться как с принцессой, пока не начнутся занятия.
– Пока. Веди себя хорошо.
За порогом его поймали четверо юнцов с экскурсии. Пришлось сломать одному руку, чтобы до них дошло, и чуть не опоздать на рейс. Переодеться в штатское он смог уже только на борту аэробуса.** Центральный директорат Северной Америки сообщил, что его мать живет все в той же зоне Сент-Луиса. Он отправился без звонка, опасаясь, что она может под каким-нибудь предлогом отказаться его видеть. Хотя намерения у них обоих были самые дружественные, предыдущие его посещения заканчивались ураганом. Она никогда ему не простила, что он «пошел против своих».
Этот было путешествие домой по старому пути безнадежности.
Площадки игр его детства не изменились. Все так же громоздился мусор. Все так же кучковались банды подростков. Корявые и часто с ошибками похабные надписи покрывали все те же пластиковые стены. Когда-нибудь будущие археологи пройдут слой за слоем напыленной краски, восстанавливая аберрации необразованных умов из поколения в поколение.
Он очень старался убедить себя, что это еще не вся Старая Земля.
– Кое-где она еще хуже, – буркнул он. И тут же осудил себя за предвзятое мнение.
Конечно, большая часть терранского человечества жила по-скотски. Но не все. Были анклавы, где сохранилась какая-то гордость, какие-то стремления, какое-то достоинство. Была и местная промышленность. Земля производила большую часть своих продуктов питания и товаров первой необходимости. Были художники, писатели, провидцы… Они просто терялись в гуще варварских орд. И составляли неестественно малый процент населения.
Из генетического фонда была изъята не только склонность к риску; вместе с ней исчезли таланты и интеллект.
Средний коэффициент интеллекта на Старой Земле был на двадцать пунктов ниже среднего по Конфедерации.
Своему таксисту Перчевский отвалил непомерные чаевые, и этого было достаточно, чтобы таксист принял его за босса преступного мира. Преступление было единственной профессией, которая позволяла человеку рассчитывать на какое-то уважение.
Его шифр все еще открывал двери дома. После всех этих лет. Забавно.
Еще один признак того, что сталось с родным миром. Террор был столь вездесущ, что уже никто даже и сопротивляться не пытался.
Мать была пьяна. И сразу на него напустилась:
– Ты не Гарольд. Ты кто такой? И где Гарольд? Сюда только Гарольду можно!?
Он посмотрел мимо нее туда, где провел почти все свое детство. Площадь три метра на четыре, разгороженная на три комнатушки. Тогда здесь казалось просторнее, хотя дома жил еще и отец.
Он не ответил.
– Слушай, братишка… О Господи! Это ты. Какого черта ты тут делаешь? – В голосе звучала злость. – Да не стой ты столбом, чего уставился? Заходи, пока нас не сожгли!
Он протиснулся мимо нее и плюхнулся на кушетку, которая в детстве служила ему постелью.
Квартира не изменилась, а вот мать – да. К худшему.
Дело было не только в возрасте и неизбывной бедности. Она опускалась внутренне.
Начала жиреть. Стала неряшливой. Волосы не расчесывала по целым дням…
– Дай я хоть приберусь. Я только что встала. Она исчезла за раздвижной ширмой, игравшей роль двери в спальню.
– Что ты делал все это время?
– Это мне бы тебя надо спросить. Я посылал письма.
И твердую инопланетную валюту. Ни на то, ни на другое ответов не было.
– Я как-то ни разу не собралась ответить.
Хотя бы обошлось без противных оправданий, что не было денег на писца. Он знал, что она относила его письма читчику, на это ее хватало. Но на ответ – уже нет.
– А вообще я писала тебе два раза. Один раз после того, как ты тут был последний раз, и еще два или три года назад, когда твоего отца убили в мятеже Таннера. Мне было все равно, но я думала, что тебе надо бы знать.
– Он погиб?
– Как последний дурак. Его повесили в Крестовом Походе Реваншистов. Они устроили большую заваруху, а потом все погибли в нападении на Крепости сил безопасности.
– Я этого письма не получил. И не знал. О мятеже Таннера и Крестовом Походе Реваншистов он даже и не слышал, поэтому спросил о них.
– Хотели все повернуть назад. Вернуть золотой век или что-то в этом роде. Объединить Землю и сделать ее центром Галактики. Многие думали, что за этим стоите вы, лунатики. Говорят, что все движение архаистов тоже вы устроили.
Детство архаизма на Старой Земле совпало по времени с его собственным. Если это делалось по плану, то план обернулся против своих создателей. Былая слава не всколыхнула к жизни родной мир. Люди просто нашли себе еще один способ бегства от реалий настоящего.
Романтические периоды прошлого входили в моду. Мужчины любили играть в империи. Женщинам нравилась роскошь.
Мужчины погибали в группах типа «Стальной Шлем», «СС Мертвая Голова» или «Черный Сентябрь» при стычках с разными «Иргун» или «Штерн»… Самые малые и менее всего упоминаемые группы были самыми опасными.
Дамы предпочитали балы эпохи регентства, французский двор, средневековый сераль.
Поиск оригинальности в сочетании с желанием найти свое место заставляли людей обшаривать самые дальние уголки истории Земли.
Во время рейса он видел в передаче новостей в живом эфире атаку на храм культа Ацтекских Ревивалистов в Мехико. Полиция пробилась в храм, но жертв спасти не успела.
Вернулась мать. Ее наряд был смешон на женщине ее возраста. Блузка прозрачная, юбка еле доходит до середины бедер. Он сдержался и не проявил своих чувств. Несомненно, это был ее лучший костюм.
– Я таких вещей не знаю. Не моя область. Есть там несколько ребят, которые в качестве хобби пытаются спасти эту помойку от самой себя.
Ей его отношение не понравилось.
– Как тебя зовут на этот раз?
– Перчевский. Корнелий Перчевский.
Он смотрел на нее и видел перед собой Грету сорок лет спустя. Если только… если девочку примут; тогда он будет считать, что его выбор жизненного пути оправдался. Тогда он спасет кого-то от превращения в такое…
– А в чем это ты? – спросил он наконец. – Я не узнаю периода.
– Битлз и Твигги.
– А?
– Двадцатый век, семидесятые. Англо-американское движение, зародилось в Англии. Один из светлых периодов.
– Молодость и никакой философии? Что-то я слышал, хотя детально не знаком.
– Это сейчас куда как в моде. Доведено до абсурда. Полная шизофрения. Ты по-английски знаешь, нет?
– Приходится знать. Почти во всех мирах Первой Экспансии есть от него следы.
– Отчего тебе не бросить все эти глупости? Эти мерзкие инопланетники… Отлично мог бы здесь преподавать английский и жить припеваючи. Тут каждый хочет его выучить.
«Началось, – подумал он. – Она принялась с того места, где бросила восемь лет назад. Только хуже стало.
Зачем я вообще сюда приехал? Сам себя наказать за то, что вырвался из этой адовой дыры?»
Потом он увидел знакомое выражение ее лица.
– Сейчас будут новости. Давай посмотрим, что где творится. – Она насвистела несколько тактов мелодии, которую он не узнал.
