в ноги князю.
Длинные и сильные руки удержали Марию за предплечья, не дав упасть. Она запрокинула голову и осознала, что уже попадала в подобное положение: в доме Волковых, в институте, да и, впрочем, оказывалась в нём всякий раз, когда они с князем стояли рядом. Ей часто приходилось взирать на него с этого угла – снизу вверх.
– Ваша светлость…
Звук её голоса разбил купол оцепенения. Опомнившись, мужчина помог Марии вернуться обратно на сиденье. До дома графини дорога прошла в гробовом молчании.
Глава 11
Могила, хранящая секреты
4. Призраки способны передавать медиуму свои мысли, эмоции, страхи – всё, чем они жили когда-то.
5. Требуется время, чтобы полностью освободиться от их влияния.
Вопросов оставалось немало, однако Мария лист за листом пополняла главы в своей книге под названием «Бытие медиума, решившего пошутить, но что-то пошло не так». При этом возвышенное «Почему я?» волновало куда меньше приземлённого «Как это может пригодиться?». Поскольку до сих пор на неё сваливался град исключительных забот, не несущих за собой никакой денежной выгоды.
Покинув особняк Измайловых, графиня отодвинула жалость и чувство справедливости, которые взыграли в ней. Осколки истерзанной жизни Лидии Семёновны царапали ей стопы, но Мария продолжала придерживаться собственных правил поведения для всех неоднозначных неурядиц: остудить голову, взвесить все риски, оценить собственные возможности и только после – ввязываться в переплёт.
Она могла бы разойтись с Андреем Яковлевичем мирно. Дать ему то, что он хочет. Забрать то, что хочет сама. Мария перевернулась на бок. Пальцы скользнули к маленькой книжечке, что лежала на расстоянии вытянутой руки. Коснувшись зыбкого корешка, графиня с шумом вытолкнула воздух из груди, отдёрнула ладонь, подтянув к себе, и смяла ткань ночной сорочки. «Если прочту, придётся взять ответственность».
Мысль об ответственности напомнила Марии про светлейшего князя, вернее, про их последний разговор.
– Утро вечера мудренее, – в конечном итоге прошептала она себе под нос и закрыла глаза.
* * *
Сквозь сон Мария ощущала страшную тяжесть в теле, избавиться от которой не удавалось, какую позу бы ни принимала. Густой осязаемый мрак подступал со всех углов спальни. Поднялся по сползшей простыни. Забрался под одеяло, чтобы наконец удушливо опуститься к ней на грудь.
Не открывая глаз, она потянулась убрать то, что мешало дышать. Но, конечно же, руки нащупали только пустоту.
Лёгкий перестук. И вот графиня выпадает из тревожных грёз. Шумное дыхание нарушает тишину. Сидя на кровати, она лихорадочно осматривает комнату. Блеклый свет луны едва пробивается сквозь шторы, помогая различать лишь очертания предметов. Неизвестно спустя сколько ударов собственного сердца Мария растерянно усмехается.
«Словно дитё», – мысленно подтрунивает она над собой, откидывая одеяло.
Резкий сухой звук заставляет её вытянуться по струнке. Совладав с собой, графиня опускает стопы на холодный пол и поднимается. Осторожно она подступает к трельяжу и дрожащими пальцами раскрывает створки зеркала, словно расправляет крылья бабочке. Сперва Мария не нашла ничего диковинного, но, получше присмотревшись, она разглядела линии. Грубо нацарапанные, они складывались в три рисунка, связанных между собой. Слегка наклонив голову, Мария сумела их разобрать. Первый представлял собой круг с подвесками. Так, вероятно, пытались изобразить колье. От украшения шла стрелка ко второму рисунку – изображению креста. Третий состоял из камня-прямоугольника и ещё одной стрелки, которая, как показалось графине, никуда не вела: просто указывала куда-то в пустоту.
Головоломка никак не складывалась. Однако в этот раз потусторонние силы не помогли ей. Сколь долго бы и упорно графиня ни звала Лидию Семёновну, никто так и не ответил.
* * *
Утро пятницы
Два дня спустя
По-медвежьи шумный топот настиг Марию на выходе из дома.
– Марьюшка, обожди!
Раскрасневшаяся нянюшка мчалась к ней, размахивая руками в разные стороны. Наконец она остановилась подле графини с торжественным видом. И всё это для того, чтобы вручить ей бумагу, пропитанную запахом ароматной воды, вероятно, голландского производства.
– Катерина Павловна Вишневская желает навестить вас.
Вместо того чтобы отчитать няню за прочтение её почты, графиня спешно пробежалась глазами по строчкам, вполуха слушая причитания женщины относительно выбора места встречи. Катерина хотела бы увидеться в салоне. Что это, если не знак свыше?
После ночного происшествия графиня беспокойно проворочалась до рассвета. Не выдержав тревоги, она всё же решилась прочесть дневник Лидии Семёновны, что стало последней каплей. Более Мария не колебалась. Любой на её месте перестал бы. Страх, который заставлял верить в талисманы и обереги. Долг перед родителями и обществом, который обязывал играть роль примерной жены. В каждом слове из дневника графиня ощущала чужую безысходность. Казалось, Лидия Семёновна искала того, кто сумел бы помочь. Нет, не так. Не помочь – понять. И пускай время не повернуть вспять, как и не вернуть саму Лидию Семёновну, Мария всё равно сделает то, о чём женщина мечтала, на что надеялась одинокими мучительными вечерами, шепча молитвы яхонту.
«Сломать клетку и покарать тюремщика… – Графиня Ельская вновь взглянула на старательно выведенные буквы в приглашении. – Никто не подойдёт для этого лучше Катерины Павловны».
Ведь если её собственные расчёты верны, маленький ангел едва ли не единственный человек в городе, который знаком с Бессонницей-шутником.
* * *
Сегодня Мария зажгла гораздо больше свечей, чем обычно. Некоторые из них горели розовым или голубым, создавая в маленьком помещении поистине мистическое настроение. Она повесила на единственное в комнате окно лёгкий кружевной тюль, оставив при этом форточку слегка приоткрытой. Сквозняк будет колыхать ткань, а остальное воображение додумает за них. Мария ни в коем случае не намеревалась застудить младшую Вишневскую, однако она предложит то, чего та так жаждала, – эмоций, способных взбудоражить, заставить поверить в то, что даже не впускаешь в голову в серые будни.
Дз-з-зинь.
Графиня Ельская отложила газету в сторону и пошла навстречу, пожалуй, к самой неоднозначной особе из всех знакомых ей.
– Мария Фёдоровна, спасибо, что согласились увидеться, несмотря на занятость. – Пышным облаком Катерина Павловна впорхнула в эти стены. Не таясь Вишневская озиралась по сторонам и восхищённо вздыхала, когда натыкалась на что-либо интересное.
– Работа и дела меркнут перед возможностью поболтать с вами.
Катерина Павловна рассмеялась, на долю секунды необычайный блеск в глазах этого юного создания перечеркнул заготовленные фразы и будто бы принялся выводить совершенно иные слова поверх.
«Пожалуй, нет ничего удивительного в том, что главная загадка и сплетник города не устоял именно перед ней», – взяв себя в руки, Мария предложила пройти за стол и поговорить.
– Меня не оставляют мысли, что вы довольно-таки легко исполнили мою просьбу, – подала голос Катерина, оправив оборчатую юбку хорошенького, но совершенно не подходящего для слякоти светлого наряда.
– Хотите сказать, что у меня был повод для этого?
– Хочу и говорю. – Она склонила голову набок с весёлой полуулыбкой. – Впрочем, такое положение вещей меня более чем устраивает.
Пламя играючи танцевало в золоте её волос. Кожа отливала ещё бо́льшим румянцем, придавая Катерине трогательный вид. Но она сама даже не пыталась играть невинность. Сегодня графиня Вишневская не скрывала своего яркого и мятежного «я». «Всё равно что светлячок, пойманный в бутылку». – Пришедшее на ум графине сравнение казалось ей весьма удачным.
– Вот что я предлагаю, – сказала Мария. – Вы любите нетривиальные истории. И я знаю одну такую.
Лицо Катерины Павловны стало серьёзней, однако озорства не растеряло.
– Продолжайте.
– Это вызовет большое волнение в обществе. И я готова поделиться новостью, если вы донесёте её до своего вездесущего знакомого.
– Не совсем понимаю, о ком вы.
– Бессонница-шутник, – коротко и ясно произнесла Мария, раскрывая веер.
Покачивание аксессуара привлекло внимание, Катерина потеряла власть над эмоциями, что так и норовили показаться. Беспокойство, интерес и восхищение – Мария видела их все.
– С чего вы взяли, что мы знакомы? – Она водрузила локти на стол, сцепила ладони в замок и опёрлась на него подбородком.
– Дух Веры Платоновны Волковой поведал мне, что вы связаны.
Что было ложью. Вернее, ложью наполовину. Вчера Мария отправилась к могиле Лидии Семёновны. Её призрак так и не явился. Зато графиня повстречала кое-кого не менее полезного.
* * *
Мария куталась в салоп на лисьем меху, длинный и старый, с опушкой цвета, уходящего в рыжину. Графиня продвигалась в самое сердце кладбища без страха, но не без доли оправданной осторожности. Она всё ещё не ведала, почему и когда призраки выбирают появиться, и, чтобы ненароком не спровоцировать свидание с посторонними духами, старалась не глазеть на могилы.
Место, отведённое для Лидии Семёновны, выглядело хорошо. Можно сказать – богато. Прочная могильная плита, установленная на века.
