права. Мне не нравилось то, что она хотела сказать, ни капли не нравилось, но…
Она была права.
– Ты хочешь сказать, что нам следует остаться просто друзьями? – спросил я.
Она моргнула и посмотрела на меня. Потом коснулась моего лица кончиками пальцев:
– Гарри, мы… мы прошли это давным-давно. Я не знаю, можем ли мы… стоит ли нам быть любовниками. Но я твой друг. Твой союзник. Я видела, чего ты хочешь и что готов посвятить тому, чтобы добиться этого. – Она зажала мою ладонь между двумя своими ладошками, и крепко. – С тех пор как меня уволили, я чувствую себя потерянной. Я не знаю, что я должна делать или кем быть. Но одно знаю наверняка: я всегда прикрою тебя. Всегда. – Из ее голубых глаз текли слезы. – Поэтому, черт подери, не начинай катиться по дьявольской дорожке. Потому что я буду там же, с тобой. До конца.
После этого я уже не видел ее лица. Я чувствовал ее голову под своим подбородком и обнял ее. Какое-то время мы сидели, обнявшись.
– Дела идут погано, – проговорил я тихо. – Не знаю точно как или когда. Но грядет гроза. И быть рядом со мной окажется не самым… разумным.
– Давай просто договоримся, что я не буду рядом до самого конца, и сэкономим время на пустых спорах, – предложила она. – Всегда, Гарри. Я здесь. Все, сказочке конец.
– Ладно, – согласился я. – При одном условии.
– Каком?
– Что это не конец сказочки. В смысле, может быть, мы оба еще не готовы. Может, в один прекрасный день мы все-таки сможем. И если сможем – будем.
– Оптимистичный идиот, – сказала она, но в голосе слышалась улыбка.
– И если дойдет до этого, – сказал я, – чур не трусить. Ты не будешь удирать, что бы там тебе ни казалось. Устанавливаем курс на долбаный айсберг – и полный вперед.
Она начала вздрагивать. Она плакала.
– И секс, – добавил я. – Секс будет часто. Серьезный, по-взрослому. Ты будешь кричать. Соседи примутся звонить в полицию.
Она стала вздрагивать сильнее. Теперь уже от хохота.
– Вот они, мои условия, – заявил я. – Принимай или катись.
– Ты такая свинья, Дрезден, – заметила Кэррин. Потом она чуть отодвинулась, чтобы посмотреть на меня заплаканными голубыми глазами. – Может быть, орать будешь ты, а не я.
– Ты уверен? – спросил Томас. – Там, без жилья и один?
– Холод уже не проблема, – сказал я, отвязывая первый линь из тех, которыми «Жучок-плавунец» крепился к как-жизнь-доку. Я напялил на себя кое-что из одежды брата с катера. Спортивные штаны были чересчур короткими, рубашка – слишком тесной, но плащ в основном скрывал эти недостатки. – И запасов у меня примерно на неделю, пока ты не вернешься. Уверен, что эта лохань сможет добраться обратно до города?
– Я поставил три заплатки на корпус, после того как выволок ее на берег, и помпы работают, – сказал Томас. – У нас все будет прекрасно. А ты? Что насчет существа, которое, как сказал Дух острова, обитает в твоей голове?
– Тем больше причин оставаться здесь, – проговорил я. – Когда-нибудь Молли сможет помочь мне, однако на сегодняшний день я один. Но Духоприют, похоже, может заставить эту гадость отступиться от меня, во всяком случае пока я здесь. Что, в общем, означает, что мне нужно оставаться тут до тех пор, пока Молли не соберется с силами.
Мой брат печально вздохнул и прищурился, глядя на полуденное солнце к югу от нас, скрывшееся за серыми облаками.
– Связывался с Ларой по радио.
– И?
– Она со своей командой и ребятами Марконе нашли ритуалы уже в разгаре на двух площадках. Разнесли вдребезги. Кто-то действительно хотел, чтобы это место превратилось в кошмар.
– Кто-то или что-то, – заметил я, мелодраматически изогнув брови.
Он фыркнул.
– Все шутки шутишь. А я вот не могу выбросить из головы мысль, что Хват собирается возложить на тебя ответственность за то, что происходило прошлой ночью, – сказал брат. – Он может явиться, чтобы объяснить все это тебе.
– Он появится здесь, больше нигде не сможет это сделать, – проговорил я негромко. – Я могу вытащить его на нейтральную территорию. А там это даже дракой будет не назвать.
– И все же, – сказал Томас, – здесь, один?
– Думаю, это важно, – пояснил я. – Мне нужно узнать побольше об этом месте и о том, на что оно способно. Единственный способ – вложить в эту проблему время.
– И никакой связи с тем, что нужно объясниться с родителями Молли, – сказал он.
Я склонил голову:
– Это не моя обязанность – рассказывать им. Молли сама должна решить, от кого они это узнают. Когда решит – да. Это будет действительно тяжелый разговор. А пока что мне нужно побыть здесь.
– И никакой связи с тем, чтобы увидеть Мэгги, – сказал Томас.
Я отвернулся, глядя на серые воды озера.
Хват знал о существовании Мэгги. И захоти он причинить мне боль…
– Она с Майклом, потому что у него целая мощная команда ангелов, защищающих его дом и семью, – сказал я. – И супербарбос в придачу. А я разве смогу обеспечить ей реальный дом, чувак? Образование? Настоящую жизнь? Как будет выглядеть ее заявление о приеме в колледж: «Воспитывалась на Пугающем острове чародеем с дипломом о среднем образовании, пожалуйста, помогите»? – Я покачал головой. – И когда начнут выпадать информационные осадки из Белого Совета о Молли и этом острове, начнется кошмар. Проще вытатуировать ей на лбу мишень и держать ее рядом со мной.
– Майкл – феноменальный человек, – признал Томас. – Черт, хотел бы я, чтобы он воспитал меня. Но он не мой отец.
– У меня был секс с ее матерью, – сказал я. – Это не то же самое, что быть ее отцом.
Томас покачал головой:
– Ты был бы хорошим отцом, Гарри. Баловал бы ее, потакал ее капризам, ей было бы неловко за тебя перед ее друзьями, но по отношению к ней ты поступал бы правильно.
– Это я и есть, – сказал я. – Поступаю правильно по отношению к ней. На данный момент. Может, в один прекрасный день ситуация изменится.
Томас внимательно посмотрел на меня. Потом покачал головой:
– Изменяются дети. Превращаясь во взрослых. И гораздо быстрее, чем, казалось бы, должны. Не тяни, решая, достаточно изменилась ситуация или нет.
Черт возьми, по крайней мере в этом он был прав. Я вздохнул и медленно кивнул:
– Постараюсь запомнить.
– Запомнишь. – Он улыбнулся. – Потому что я с этой темы не слезу.
Я закатил глаза и кивнул:
– Хорошо. Не слезай.
Я подставил кулак, чтобы стукнуться, прощаясь, но Томас проигнорировал его и сжал меня в объятиях так, что
