зная наперед? Когда лишь действует по наитию? Этого Хирузен не знал, но был уверен, что это могло бы объяснить многое.
— Какой смысл Орочимару становиться Тенью Огня, если он уже тень Страны Огня, — донеслось до ушей Хирузена недовольное бормотание.
— Харуно, — вынув трубку изо рта, неодобрительно обратился к спутнику Сарутоби, — не распространяй чужих заблуждений.
— Да какие уж тут заблуждения, Хокаге-сама? — уныло произнес Кизаши. — Это уже реальность, и не важно, правда в слухах есть или ее нет. Никому уже нет дела до того, что там покойный дайме планировал со Страной Звука делать на самом деле. Теперь известно только, что он едва ли не предавал свою страну.
— Предательство — сильно сказано, это дайме просто ни к чему, — добавил от себя Сакумо, — но для Конохи его планы могли быть нежелательны.
— Хватит, — более резко, чем хотел, приказал Сарутоби, недовольно посверлив взглядом трубку в руках. — Слухам верить — себя не уважать. Вы оба должны понимать их источник и причины появления. Наследники Мадоки Каго пытаются перетянуть на свою сторону поддержку шиноби и двор, поэтому выливают сейчас друг на друга помои. Что там в планах у власть имущих на самом деле, я разберусь после Ивы. Пока есть иные задачи.
— Ага, — мрачно поддакнул Кизаши, — например, не вляпаться в неприятности. С нашей стороны договор о перемирии будет заключен левым советником от лица регента. Дайме-то до сих пор нет. Как бы чего не сорвалось из-за этого.
— Не сорвется. Иве это перемирие нужно больше нашего, — уверенно произнес Хокаге.
Еще раз посмотрев на все еще тлеющую трубку в руках, Хирузен раздосадованно выбил табак из нее в небольшую лужу возле колодца. Слуги торопились напоить волов и разлили воду. На их суету Сарутоби внимания не обращал, но вот вызванные досужими слухами тревоги собственных шиноби досаждали.
— Идем. Покончим, наконец, с этим делом, — приказал Сарутоби, решительно шагнув ко входу в поместье.
Следующие полчаса пришлось потерпеть пустопорожнюю болтовню чиновников и советников, а также очередные язвительные высказывания Цучикаге. Этот старик не менялся, и что всякий прошлый раз, что сейчас старательно выводил из себя собеседников. Сам Хирузен к подобной манере Оноки вести переговоры был привычен, но других приходилось иногда осаживать. Давать волю эмоциям при заключении каких-либо договоров с Третьим Цучикаге было нельзя. Как когда-то правильно заметил Орочимару, и чьи слова тогда пришлись по душе Хирузену: если ты ненавидишь — ты уже побежден. Оноки умел выбивать землю из-под ног оппонента и пользоваться его растерянностью для своей победы. Это было верно как в реальных боях, так и в словесных.
— Наконец-то, — ворчливо произнес Оноки, когда на свитках мирного договора были поставлены печати, и один из экземпляров оказался в руках чиновника Страны Земли, — все соки из меня выпили, зануды упертые.
В ответ Цучикаге был одарен мрачным взглядом Сакумо. И без того кислое выражение лица Кизаши скривилось еще больше, а левый советник не удержался от откровенных ругательств.
Хирузен как раз собирался ответить что-нибудь благодушное, что бы осадило Оноки более эффективно, чем ответная едкость, но слова застряли в горле. Чакра внутри тела резко пришла в движение еще до того, как разум осознал направление угрозы. Энергия завихрилась в голове, ускоряя мышление. На оценку ситуации ушло меньше секунды. И, когда одна из стен поместья взорвалась от мощного удара облаком щепок, тело Сарутоби даже не дернулось.
Внезапно прилетевший снаряд, пробивший стену здания, с глухим треском и стуком врезался во взметнувшуюся из-под пола, разметавшую в стороны татами и доски керамическую стену. Ниндзюцу Дотона Кицучи, не выдержав удара, оказалось пробито. Снаряд завяз только во второй стене, созданной Сакумо из более влажной глины, в которой он утонул с влажным звуком, словно в трясине.
— Это еще что за сюрпризы? — недовольно пробормотал Цучикаге, внимательно изучая шевелящуюся массу глины.
С треском и грохотом переломилась пополам пробитая насквозь керамическая стенка, стремительно покрывшись сетью трещин и подняв в воздух облако оранжевой пыли. А по спине Хирузена в это время пробежал сонм мурашек от ощущения поблизости могущественной и темной чакры.
Когда глиняная стенка Хатаке с хлюпающим звуком оказалась разорвана, выпуская из себя волны алой пузырящейся чакры, первым на это среагировал Хан. Джинчурики, как никто иной, знал природу этой недоброй энергии. Из щелей алой брони с шипением и свистом вырвались снопы пара. Огромное тело джинчурики сорвалось с места, закованная в латы нога врезалась в извергающийся темной чакрой глиняный ком, пропахав в нем огромную борозду и вырвав из земляного плена объятое пузырящейся чакрой тело. Сила удара была такова, что отброшенный противник вновь пробил стену, перебив собой деревянный каркас дома и обрушив часть постройки.
За грохотом и треском дерева брусьев раздался нечеловеческий, душераздирающий вой, перерастающий в громоподобный рев. За пеленой пыли стремительно вырастал темный силуэт гигантского монстра. И в этот момент чуть в стороне, в как раз примеченный Хирузеном ранее колодец врезался еще один снаряд, мгновенно начавший пылать все той же чакрой биджу.
Два джинчурики? Нет, точно нет! Биджу! Это вырывались сами биджу из тел, в которых они временно хранились. Нохара Рин. То, что не получилось с ней, Кири повторило сейчас, просто закинув в поместье пару пленников с запечатанными биджу. Несчастные погибли, разбившись о землю и здания и выполнив свое предназначение — быстро доставив к месту назначения биджу.
— Живые бомбы хвостатых, — расслышал Хирузен сквозь рев монстров меланхоличное замечание Кизаши, тоже быстро догадавшегося о том, что произошло. — Оригинально.
— Оноки! — крикнул Сарутоби, поднимаясь на ноги.
— Нет, нет, нет! — поняв к чему клонит Хокаге, на удивление спокойно ответил Цучикаге. — Со своими проблемами разбирайтесь сами. На сегодня я свои планы выполнил.
Махнув в воздухе свитком с мирным договором, Оноки словно попрощался, пока его зять складывал печати. Мгновение — и с треском проваливается пол под ногами делегации Страны Земли. Земля ухнула под ними, поглотив шиноби Ивы и пришедших с ними чиновников. С грохотом опрокинулся стол, наполовину оказавшись над провалом в земле, но тут же с треском он был раздавлен вновь сомкнувшимся грунтом. Хирузен ощутил, как стремительно удаляется под землей чакра Оноки.
Выплюнув в сердцах пару ругательств, Хирузен быстро приказал:
— Уводите гражданских!
Пока он мысленно проклинал
