подшантажировать…
– Со взрослыми тоже работаете?
– А как же! Вот скажи, много ты раньше встречал взрослых, чтобы для души Пушкина перечитывали, Лермонтова? Сдадут экзамены – и тут же всё забудут. Ну, может быть, какой стишок в памяти застрянет… в лучшем случае… А сейчас, ты не поверишь: тайные сходки аксаковцев, бунинцев… Туда ещё попробуй внедрись! Проверки, перепроверки, агентурные сети, пароли… Каждая группа разбита на ячейки по четыре человека – если кто попадётся, максимум троих выдаст – с другими-то он незнаком…
– А переплётчики?
– Ну, эти сами по себе. Во всяком случае, финансово они от нас не зависят – на обложках зарабатывают…
Вот как? Стало быть, дорогое удовольствие. Откуда же в таком случае Боромир Святославович раздобыл денег на бумажную, вручную да ещё и подпольно переплетённую книгу? Накопил? Заработал? Ладно, вернёмся – выясним…
Покосился украдкой на конспиратора. Тот молчал. Слушал кукушек. На устах обозначилась всё та же лирическая улыбка, что возникла, когда Славик спросил, не скучает ли Савелий Павлович по школе.
– И знаешь, – как бы по секрету поделился бывший преподаватель, а ныне глава гоблинского подполья, – никогда я так не был счастлив. Ты представь: читают, вникают… Не из-под палки, не за оценку…
– Потому что классика подвергнута полузапрету?
– Н-ну, не совсем полузапрету… Скажем так: неодобрению властей…
– Так вы меня вербуете, что ли?
– А что тебя вербовать? – ухмыльнулся Савелий Павлович. – У самого вон Салтыков-Щедрин в обложке от «Гарри Поттера» под подушкой!.. Значит, дружок, надоело тебе в жизнь играть – решил её на ощупь попробовать…
Славик посидел, поморгал.
– А если завтра возьмут и совсем запретят? – выпалил он, вспомнив загадочного стражника. – Или в заговоре вас заподозрят? Против правительства… Организация-то – тайная…
Савелий Павлович с недоверием уставился на бывшего своего ученика.
– Господь с тобой! – произнёс он чуть ли не испуганно. – Ты что, ничего не понял? Можно подумать, не ролевик. Это же игра! Ролевая игра в тайную организацию. Я её провожу, а Пётр Маркелович меня курирует… Всё по закону!
Славик присвистнул.
– Вон оно как… – пробормотал он. – Ловко… Минутку! А все эти училки, подпольщики – они знают, что они в игре? Вы их предупредили?
– Зачем?.. – поразился Савелий Павлович. – Ролевая игра второго порядка – здесь никого ни о чём не предупреждают. Да и потом, что ж они, глупенькие? Если бы захотели, сами обо всём давно догадались бы… Ну разоблачат, ну… Дальше что?
В отдалении, шурша и хрустя тальником, пробрели три нетрезвых эльфа.
– А с гномосексуализмом… – глумливо вещал один из них, – мы будем бороться беспощадно…
– М-да… – саркастически изронил Савелий Павлович, проводив троицу взглядом. – А признайся, Славик: наша-то игра по нынешним временам покруче будет, чем весь этот ваш Нуменор… Знаешь, как проще всего вылечить от нимфомании? – неожиданно спросил он.
– Как? – опешил Славик.
– Заставить нимфоманку профессионально заняться проституцией. Вмиг надоест…
Оба, уловив краем глаза некое движение, повернулись в сторону крепости. Там между кряжистых верб обозначились две одинаково тщедушные фигурки в тёмно-серебристых пластиковых кольчугах под митрил. Один, несомненно, помощник райигротеха – тот, что приходил к Славику с повесткой, другой, столь же несомненно, Голлум Веня. Оба озирались, оба кого-то высматривали.
– Савелий Палыч!.. – зычно воззвал один. – Ау-у!.. Хорош грибы истреблять! На развод оставь!..
– По мою душу, – скорбно известил знахарь и встал.
Двое в митрилопласте устремились к иве над канавой.
– Савелий Палыч, – обрадовал помощник, – тебя там жена ждёт в Нуменоре.
– Как жена?.. – растерялся тот. – Позвольте, но у меня в квенте…
– Да не по игре жена! По жизни. Сейчас приехала…
Савелий Павлович вскочил, на лице – не поймёшь: то ли радость, то ли испуг, – кинулся было в направлении крепости, потом опомнился, вернулся за кузовком. Подхватил и неспешно двинулся к Нуменору.
Трое посмотрели ему вослед, и всем показалось, что поступь бывшего учителя с каждым шагом становится твёрже, увереннее, а осанка – прямее. Так обычно бывает, когда человек входит в игру или, напротив, выходит из неё.
Из чёрной Вениной папочки, которую этот растеряша держал под мышкой, выскользнул и спланировал на травку расчерченный красным и синим ксероксный лист. Славик поднял, взглянул, осклабился. Макет второй полосы. Бросился в глаза заголовок: «Кто виноват в трагедии мордорского народа?»
– Документами соришь?
– Ой! – сказал Голлум Веня и забрал бумагу.
Помощник райигротеха, вспомнив, видать, ещё о чём-то, резко повернулся к Урлу:
– Слышь! Гроссмейстера не видел? Говорят, здесь бродит…
– Там где-то… – Урл Левая Рука лениво махнул в сторону прибрежной кручи.
Чуть ли не на цыпочках двое в митриле подобрались к обрывчику, взглянули вниз – и отпрянули. Славик из любопытства тоже подошёл. Страшное зрелище предстало его глазам. Справа по кромке сырого песка приближался гроссмейстер. А слева, шагах этак в пятнадцати, спускался к воде расхлюстанный уклонист со спиннингом в руке. Встреча была неизбежна – и она состоялась. Сошлись лоб в лоб. При виде высокого начальства беглый ролевик обмер.
– Чей спиннинг? – брюзгливо осведомилось начальство.
– Мой, – обречённо признался самовольщик.
– Ну-ка дай…
Пингвиноподобный гроссмейстер забрал снасть и осторожно, впереступочку взошёл на ближайшую корягу. Пробный бросок лёг на воду совсем рядом, но, следует признать, выполнен был вполне профессионально. Удовлетворённо хмыкнув, гроссмейстер размахнулся пошире, что-то щёлкнуло – и вокруг катушки заклубилось облачко лески, так называемая борода.
Снова сошёл на песок, испепелил взглядом владельца, сунул ему спиннинг и, брезгливо отряхнув руки, полез по тропке на обрывчик, где, вытянувшись в струнку, ждали своей участи помощник райигротеха и Голлум Веня. (Славик счёл за лучшее отступить к канаве, чтобы лишний раз не пугать собой высокого гостя.)
Гроссмейстер сурово оглядел из-под треуголки двух исправных, готовых на всё ролевиков:
– Сколько намечено выпустить номеров «Игрового листка»?
– Два! – отрапортовал помощник.
– Выпустят три, – отрубил гроссмейстер и, заложив пальцы в разрез сюртука, вперевалку двинулся прочь.
* * *
В гостинице было пусто – все на игре. При виде мужа Клара Карловна вскочила с табурета, и в беспомощно раскрывшихся глазах завуча обозначились трепет и преданность. Супруги обнялись.
Трудно сказать, какое из двух событий в большей степени потрясло педагогический коллектив десять лет назад: победа Шкарятина на выборах или же помолвка Савелия Павловича с Кларой Карловной. И то и другое представлялось одинаково невероятным. Ролевики бы сказали: мастерский произвол. Но если в неразумности нового Президента кое-кто ещё сомневался, то безумие молодожёнов угадывалось изначально. Впрячься в одну телегу при такой несхожести характеров? Впору было отсчёт включать: десять минут – брак нормальный… сорок пять минут – брак нормальный… Отдельные мерзавцы даже заключали пари, скоро ли стервоза Клара вышибет зануду Савушку за порог и будет ли
