То, что остается вне ее, Валентин называл Кеномой – Пустотой или абсолютным небытием. Тесно замкнутый круг Плеромы охраняется безбрачным 31-м эоном – Оросом. (Его имя переводят как Предел, Очиститель, Воздержатель или Крест) Это порождение Вифоса и Эннии, посредствуя между бытием и небытием, стоит на страже как предел, разъединяющий все разнородное.
Переходом от этого отвлеченного мира в чувственный послужило нарушение гармонии, беспорядок, что-то вроде первородного греха. Дело в том, что в Плероме непосредственное знание Первоначала было дано лишь Его прямому произведению – Нусу; прочие эоны участвовали в абсолютном видении Вифоса лишь опосредовано, через своих производителей. Между тем, в последнем женском эоне Плеромы – в Софии, в которой оказались наиболее умалены бытие и ведение, не удовлетворяемое стремление низших эонов к постижению и понятию Первоотца-Вифоса достигло предельной силы и обратилось в темную жгучую страсть – недолжную и грешную, ибо никто не должен дерзать на постижение Непостижимого. По существующему порядку вещей Софии был предназначен брак с 29-м эоном Вожделенным. Однако, расторгнув этот союз и тем отвергнув единственно возможный для нее путь Боговедения, София необузданно устремилась непосредственно к Первоотцу, в бездну непознанной сущности.
Этот поступок едва не привел к гибели всего творения Вифоса. Но Плерома была спасена присущим ей началом устойчивости. На пути Софии восстал Орос. Не допустив ее в бездну самосущего, он спас как ее саму, так и всю взволнованную ее полетом Плерому. Остановленная им, София пришла в себя и возвратилась к первоначальному состоянию, хотя прежним назвать его уже нельзя. Невозможность проникнуть в тайну бытия при страстном желании этого повергло Софию в состояние недоумения, печали, страха и изумления. Обуреваемая неудовлетворенной страстью, она зачала, а так как Вожделенный, супруг ее, был непричастен этому зачатию, то оно оказалось неестественным. Отсюда и плодом от него было нечто несовершенное по существу. Это порождение Софии – Ахамот, похоть Премудрости, как чуждое Плероме, было низвергнуто из нее в небытие Кеномы.
Чтобы в среде Плеромы опять не возникло беспорядка, подобного тому, что был внесен туда Софией, Нус и Алифия родили шестнадцатую пару эонов – Христа и Святого Духа. Они были созданы специально для того, чтобы научить другие эоны уважать границы своей природы и не стремиться познать Непознаваемое. Христос открыл низшим эонам, что Вифос непостижим для них и что счастье бытия заключается не в дерзком попрании установленных законов, а в удовлетворении той мерою света, которая назначена для каждого. В то же время Святой Дух воздвиг между эонами блаженное равенство. Умиротворенная Христом Плерома пожелала преподнести дар Вифосу. С этой целью каждый эон произвел из себя то, что было в нем наилучшего. Результатом их совокупных усилий стал «совершеннейший плод», «совершеннейшая краса и звезда» – 34-й эон Иисус, который явился в сонме окружающих его ангелов. Он – полнота всяческого, высшее и самое лучшее из того, что было создано. В Нем конкретно осуществился вечный идеал Плеромы, в ее восстановленной упорядоченной гармонии. Иисус имеет лишь один изъян – Он не может быть без Своего женского дополнения, а Его пара, предназначенная Ему от века невеста Ахамот, оказалась, как уже говорилось, за пределами Плеромы. Чтобы вернуть ее обратно, Иисус должен дать ей то совершенство, которое имеют другие эоны. Вследствие этого процесс творения, который должен был бы окончиться с появлением Иисуса, получает продолжение. Плерома, утвердившись сама в себе, должна теперь заполнить Кеному, чтобы сделать ее завершением себя.
Исторгнутая из Плеромы бесформенное детище Софии – Ахамот – томится в Кеноме, где она пребывает во тьме кромешной и небытии. Она безобразна и безвидна, она, по сути дела, не существует. Преобразование Ахамот начинается с того, что Христос вкладывает в нее в качестве бессознательной идеи некоторый внутренний образ Плеромы, чтобы изгнанница могла чувствовать скорбь разлуки, а вместе с тем имела бы и светлое предощущение вечной жизни. Вследствие этого Ахамот приходит в сознание своего собственного несовершенства и испытывает ряд страстей: печаль, страх, отчаяние, неведение. Затем к ней является Иисус и отделяет от нее гнетущие ее страсти. Под влиянием этого второго воздействия рождаются неодушевленная (материальная) и одушевленная (психическая) субстанции. Первая образуется из страстей Ахамот, вторая – от ее обращения к более совершенному состоянию после удаления страстей. Из страхов Ахамот возникают демоны и их царь Космократ (Сатана) – носитель злого начала в мире. Одновременно из ее лучшей, одушевленной части (то есть той, которая устремлена к Плероме) является другое божество – Демиург. Бессознательно внушаемый и направляемый Ахамот, он облекает в форму душевное (психическое) и материальное бытие и таким образом создает видимый мир. Но это не все. Облагороженная Иисусом и освободившаяся от чувственности Ахамот становится способной к зачатию. Один взгляд на ангелов, окружавших Спасителя, уже оплодотворяет ее, и она зачинает третью, высшую, субстанцию – духовную.
В результате всех этих актов творения, по заполнении Кеномы, образуются три области: Плерома, где пребывают эоны, Огдоада, где находится Ахамот, и Гебдомада – место материального и психического мира. Им соответствуют три державных начала: Вифос, Ахамот и Демиург. Каждый последующий из этих мироустроителей значительно уступает в совершенстве предыдущему. О несовершенстве Ахамот и ее бесконечной удаленности от Вифоса уже говорилось выше. Демиург оказывается еще более отдаленным от Него, так как не имеет того знания о Плероме, которым хотя бы отчасти обладает Ахамот. Поэтому и мир, созданный им и лишенный этого знания, вечно стремится сам не зная куда. Находясь в неведение относительно всего того, что выше него, Демиург лишь себя считает единственным творцом и владыкой вселенной. Это он возвестил через пророков: «Я Бог, и нет другого бога кроме Меня».
Венцом миротворения, по Валентину, становится создание человека, которого Демиург творит из душевной (психической) субстанции при незримом участии Ахамот по образу эона Антропоса. Это самое совершенное создание Демиурга, в известном смысле, даже превышающее его возможности, так как Ахамот без его ведома насаждает в человеке искру духовной природы. Валентин писал, что Демиург и его ангелы чрезвычайно изумились, заметив в своем произведении нечто высшее, чем они сами. Демиург вследствие этого сделался завистливым к человеку – подчинил его строгому и стеснительному запрету, а когда человек нарушил его, отведав от запретного плода, низверг из рая на землю и облек его душевное тело в «кожаную одежду», то есть плотскую темницу, подвергнув человека узам материи (так объяснял Валентин известный стих Библии: «И сделал Господь Бог Адаму и жене его одежды кожаные и одел их»). Все это, однако, случилось по помышлению Вифоса, по намерению которого духовный элемент, войдя
