— Где кассета, забыла, свинья? — недовольно начал отчитывать меня «любимый». В этот день какое-то говно взбаламутилось во мне, и я ни за что не захотела признавать свою вину.
— Вы сами виноваты, — вызывающе бросила я, — нужно было самому ее ложить.
— Что ты сказала?! — он обалдел от такой наглости.
— Сами виноваты…., - звонкая пощечина оборвала мой словесный понос.
Раньше меня он никогда не бил, и тот факт, что мой принц съездил мне по морде был больше самой оплеухи. Из глаз тут же брызнули слезы.
— Ну что, будешь еще пререкаться? — жестко тряхнул он меня за плечи. Я стояла, ощущая жгучую обиду, поднимавшуюся комком к горлу, не желая отвечать.
— Нехер упрямиться, сука, — и тут новая оплеуха вернула мне желание отвечать на вопросы.
— Я больше не буду, — промямлила я сквозь слезы и сопли.
— А ну, быстро приведи себя в порядок, — он толкнул меня к сумке с косметичкой. Я стала заново краситься, но как только я заканчивала, так снова начинала реветь, и слезы смывали черными ручьями все мои труды.
— Давай быстрей, свинья, иди к людям. Страх снова получить заставлял меня сдерживать волну рыданий.
— Вот она — любовь, уже по морде бьет, — неслось в башке.
Я провела все занятия. А дома (в квартире, где мы остановились)Мудя заставил меня сесть в кресло и сказал:
— Нечего себе что-то там надумывать. Мне не нравится твоя позиция, что я должен спускать тебе свинства. В конце концов, мы духовно совершенствуемся. Если я не буду тебя контролировать, то вообще наши отношения бессмысленны. Поняла?
Я угрюмо кивнула, еще чувствуя обиду.
— Какое право ты имел меня бить?
— Я имею на тебя все права. Если ты со мной — подчиняйся. Сейчас твоя обида не обоснована. Сама виновата. Давай-ка лучше, работай над собой.
Видя мое индульгирование, добавил:
— Ну, я больше не буду тебя бить.
Если бы я знала в тот момент, как он меня обманывает. Через месяц его рукоприкладство выросло. Мои плечи и спина были в синяках, и я стеснялась одевать майки без рукавов. Но это еще не до конца разубеждало меня в поебени. Самое смачное было впереди. Следующей стала разрушаться моя иллюзия насчет единственности. Первые месяца 2 Муд не смотрел ни на одну девушку, полностью поглощенный мной. Но затем, когда сексуальная энергия улеглась, он немного вернулся в нормальное сущностное состояние самца. Его взгляд останавливался на бабских прелестях все чаще и чаще. Это сильно коробило мое самолюбие. С детства во мне глубоко сидел комплекс неполноценности о своей внешности, и поэтому все его взгляды на сторону усугубляли программу самозачмора. Вскоре даже простой выход на улицу стал для меня сплошной пыткой.
— Смотри, какая классная телка, — голова Муда вертелась, высматривая баб.
— 0! Какая жопа, я бы такую трахнул. У нас на занятиях, кстати, есть неплохая телка, надо ей Тантру провести. Приведешь ее ко мне на Тантру? — улыбаясь с издевкой, спросил мой единственный.
— Да пошел ты, свинья. Вали и ебись, с кем хочешь, — взорвалась я прямо на улице.
— Да ты что, успокойся.
— Я больше с тобой вообще на улицу не выйду. Я что тебе — собака или мебель?
— Дура, с чего ты взяла? А ну, успокойся, — уже жестко сказал Мудила и сильно сжал мое предплечье.
— Ты должен смотреть только на меня! Я что тебе, уже не нравлюсь?
— Нравишься, но другие бабы мне тоже нравятся, пойми, я не могу трахать всегда только тебя, мне нужно много баб. Это же энергия. Да и вообще мое отношение к тебе никак не связано с сексом. Или ты хочешь быть просто самкой? — он прищурился.
— Я не хочу, чтобы ты смотрел на баб, — бесилась я, желая сделать Мудю подкаблучником.
— А, я понял, — засмеялся он, — ты хочешь сделать из меня тряпку, хочешь управлять мной, — и жестко добавил, — не выйдет. Да, я хочу отебать всех баб, и это нормально для здорового мужика, отнесись к этому спокойно, ведь мое отношение к тебе от этого не изменится.
Я ничего не могла ответить, еле сдерживая рыдания.
Мы приехали в злополучный Челябинск. Погода была мерзкая, и настроение сразу стало таким же. Накануне мне приснился сон, что Мудя трахает другую, я посчитала его вещим, потому что сны редко меня обманывали. Так и случилось. На занятиях присутствовала некая Марина — особа ветреного поведения и обладательница толстого зада. Она понравилась Муде, и он решил ее трахнуть. Когда он сделал это прямо в то время, когда я вела занятия, я была в шоке, а затем закатила истерику, сказав, что я уезжаю в Ашрам. Мудя решил из принципа не поддаваться моим слезам и трахнул ее еще два раза. И тут у меня началась настоящая депрессия. Несколько раз моясь в ванне, я хотела порезать себе вены, но инстинкт самосохранения не дал сделать такой глупости. Я стала культивировать мысли уйти. Как специально, приехал Гануфрий, чтобы передать какие-то документы, была уже ночь, решив свои дела, он отправился спать в другую комнату. Тут в мою тупую башку пришла шальная мысль. Ну, или хотя бы побуду в его комнате, чтобы этот ублюдок подумал, что я ебусь. С идиотской улыбочкой я сообщила эту новость Муде и стала демонстративно надевать новое белье. Мудя сначала подумал, что я блефую, но, увидев, что дурь совсем свела меня с ума, перестал уговаривать и с дикостью набросился на меня, тузя по чему попало:
— Дура, сука, выбрось все из репы, или я все это из тебя выбью! — сквозь зубы рычал он. Тут взбесилась и я. Со всех сил оттолкнув его, заорала:
— Все, хватит, я сейчас же собираю вещи и уезжаю с Гануфрием!
Я бросила свои сумки и стала судорожно дрожащими руками пихать в них вещи.
— Подожди. Одумайся. В тебе сейчас обычная ревность. Чего ты раздуваешь из мухи слона, — уже спокойно попытался удержать меня Мудя.
— Нет, хватит, ничего не хочу, — раздражительно бормотала я.
— Подожди. Сядь и успокойся, — он усадил меня на диван, — ты реально подумай. Сейчас ты на эмоциях уедешь, а потом обратно захочешь, а могут не разрешить. Не делай ошибок.
Теперь Мудя испугался, что я могу действительно уйти. Он с силой смотрел в глаза таким жалобным взглядом, что я начала поддаваться на сентиментальность. В конце концов, я, конечно же, никуда не уехала, хотя потом еще долго мучилась потерей единственности.
Моя вторая встреча с самкой Мариной, из-за которой я пережила разрушение своих мечтаний, произошла почти через год. Один консилиум рулонитов она проводила с нами. Естественно, она тут же начала крутить своей жирной попой перед Мудей. Меня это бесило, но, видя, что он уже относится к ней почти безразлично, я успокоилась. А потом решилась даже на героический для меня поступок. Я пригласила Марину на нашу хату и предложила вдвоем станцевать для Муда стриптиз. Она согласилась. Мы оделись в эротические наряды, и тантра началась. Первой танцевала я, стараясь танцевать как можно эротичнее, я бросала на Муда страстные взгляды. Потом танцевала Марина. Ее танец можно сравнить с движением коровы. Она топталась на одном месте, размахивая руками. Потом началась майтхуна. Мудя вставил жирной Марине, но хуй упал. Самка была не возбуждена, комплексовала. После нескольких попыток Мудя бросил это занятие, и все легли спать. Впервые видя, как на моих глазах принц ебет другую, я не испытала привычных мук ревности.
***Через день я должна была уезжать в другой город с Гануфрием. Я придирчиво оценивала моего будущего спутника, находя в нем все больше недостатков. Время от времени мои мысли возвращались к Муде. Уже несколько дней я с ним не общалась, затаив ревнивую обиду. Ведь он, сука, не сказал мне, что признавался в любви Синильге. Думая о том, какой же он пидарас, я обувала сапоги. В коридоре никого не было. Тут из комнаты вышел Мудя и сунул мне в руку бумажку.
— Напиши ответ и положи в мою шубу, — шепнул он.
Чтобы скрыться от посторонних глаз, я засела в туалет и стала читать записку. В ней Мудя говорил, что любит меня, что готов долго ждать того момента, когда я перестану обижаться, и появится случай снова быть со мной. Во мне все смешалось. С одной стороны возникла сентиментальность, с другой, я понимала, что наши отношения невозможны, тем более, что я собиралась вернуться к Рулону. Написать письмо я побоялась. Вдруг кто-то прочитает, и моя репутация полетит к чертям, тогда к Учителю не возьмут. Но и ответить тоже надо. Тогда я на листе написала просто «чу-Чандра», подумав, что Мудя истолкует это как ответ в его пользу и в то же время чужой не поймет. Потом сунула бумажку в карман его куртки. Я была двойственна в этот момент. С одной стороны хотела устремиться к Рулону, а с другой, мечтала о поебени.
Приворот
Мы вернулись на хату поздно, поужинав крабовыми палочками «Оливье» и рисом, завалились в комнату послушать забойную музыку. Мудя включил «Сектор газа». Мы балдели под разбитные песни Хоя. Потом стали заниматься Ушу, качаться и так в течение часа. В открытую форточку валил пар. Было классно ощущать, как разогретое тело обжигается о холодную струю зимнего воздуха, льющегося из окна. Я наблюдала за тем, как двигается Мудя. Его тело напоминало мне молодого барса. Гибкое и сильное. Стало завидно, что я тоже занимавшаяся ушу, не достигла такой точности движений. Чтобы хоть как-то повыебываться, я стала делать тайц-зи.
