никак не были связанны с какой-либо из наших религий.
— Бога ради, леди Зено! — громкий возглас Декстера наполнил коридоры словно внезапно налетевший ветер. — Совсем недавно мы видели чудо воскрешения, а вы до сих пор не верите в ангела?
— О, позвольте себе не искажать мои слова, Господин-Хитрый-Лорд. Я всего лишь сказала, что не считаю, будто впереди нас ждет…
— Зено, прошу, прекрати трепать нервы нашему старому командиру, а иначе он того и гляди меня задушит. — спокойным голосом сказал Анастериан. — Вы были правы, лорд Декстер, силы в руках вам точно не занимать.
Феликс был уверен, что в этот момент Зено с опаской оглянулась, чтобы проверить все ли в порядке с ее драгоценным господином.
— Сейчас уже не разберешь что праведно, а что ложно. — прибавил Эскер. — Кто-то говорит, что вера в Силестию несправедлива, а другие утверждают, что поклонение Владыкам — это наследие язычества. Ну а третьи, не зная, как им поступить, так и вовсе принимают старую ценебрийскую веру в Короля-Бога. И это только в Стелларии. А ведь мы все знаем, что в разных землях поклоняются разным богам.
— Давайте уже оставим эту сложную тему в покое, ладно? — попросил Феликс, предвидя новый спор. — Лучше взгляните сюда.
Он заметил это всего секунду назад, и поэтому не был до конца уверен в том, что увидел. Когда же Феликс подошел к серой стене, где находилась очередная каменная фреска, то заметил, что на ней и вправду изображен человек, сильно напоминающий Гелиоса. На рисунке, длинна которого была в несколько шагов, был запечатлен весь путь первого императора по Самсонским пустошам, когда он в прошлый раз нес скрижаль.
— Что там такое? Враг? Святая Дева-Искупительница, скажите же нам, мы ведь не видим! — обеспокоенно произнес Декстер, когда вокруг воцарилась давящая тишина.
— Всего лишь рисунок на стене. — быстро произнес Гелиос. — Ничего особенного, лорд Декстер.
Но Феликс так не считал. Ему хотелось еще лучше разглядеть все детали этой фрески, но Гелиос мягко подтолкнул его в спину, без слов намекнув на то, что следует идти дальше. Немного расстроившись, Феликс вновь повел всех вперед. Оглядевшись, чтобы убедиться, что никто не отстал, он приметил то, что Эн, хоть и не держал в руках шепчущей девы, спокойно шагал рядом с Дэем, а его золотые зрачки светились в полутьме, словно яркие звездочки на ночном небе. Но внимание маленького никса быстро переключилось на Хольфа, который вновь, как и в Каирнале, предстал перед ним с белоснежной бородой и длинными, до спины, пышными, словно грива льва, волосами. Даже морщины, и те немного разгладились, будто это и не он вовсе, а какой-то мудрый правитель. И судя по тому, как безразлично вели себя остальные его спутники, видел эти изменения в Хольфе лишь один Феликс. А поэтому, чтобы не тревожить остальных, маленький никс решил повременить с вопросами и сконцентрировать свое внимание на поиске пути.
Феликс уже не удивлялся тому, что внутри старая башня совершенно не соответствовала своим внешним размерам. Они шли вперед уже больше десяти минут, а темная пещера так никуда и не свернула, оставаясь прямой. И лишь спустя еще некоторое время они добрались до первой развилки, где, словно в молитве, стонали ветра. Черная река, что текла посередине пещеры, так же раздваивалась, словно язык змеи. На развилке же, упав на колени, стоял бородатый монах с завязанными глазами, и набирал воду из реки в треснувший глиняный кувшин. Краем глаза Феликс заметил, как рука Эскера потянулась к мечу, но ее быстро остановил Гелиос.
— Что там опять? — послышался сзади голос главнокомандующего. — Еще один рисунок?
На этот раз ему никто не ответил, и даже Зено промолчала, настороженно глядя на незнакомца.
— Мы принесли скрижаль. — первым заговорил Феликс, делая шаг к монаху и поднимая перед собой сумку с табличкой, хотя и не был уверен, что монах ее сможет увидеть с завязанными глазами. — Скажите нам, тут ли ангел Рануил? Куда нам идти?
Старый монах приподнял голову, и Феликс увидел иссохшее и изможденное лицо, по которому нельзя было определить точный возраст. Старец ничего не ответил, так как губы его были заняты бесконечной и беззвучной молитвой, но подняв сухие руки, он указал пальцем на темный проход, что находился по правую сторону от него. Тогда Феликс увидел, что его руки на запястьях были плотно обмотаны веревкой таким образом, чтобы он мог свободно двигать лишь своими ладонями, словно узник.
Феликс испуганно глянул на Гелиоса, но тот уверенно кивнул и снова подтолкнул маленького никса вперед. Когда же Феликс вновь посмотрел на старого монаха, то тот уже поднял связанные руки над головой, сотворив позу, которую Феликс уже неоднократно видел в своих снах — соединил руки в «замок», будто намереваясь обрушить всю свою немощность на невидимого врага. Так он и стоял, пока остальные с опаской проходили мимо него.
— Тут кто-то есть, Зено? — послышался сзади настороженный голос Анастериана. — Это к нему обращался наш маленький провожатый?
— Это был всего лишь старый монах, мой господин. — ответила Зено. — Он не представляет опасности.
— Вы знаете, кто это? — спросил Феликс у Гелиоса, когда они прошли достаточное расстояние и темнота скрыла от них фигуру молящегося монаха. — В смысле, это ведь был обычный человек, так?
— Смотря что мы подразумеваем под словом «обычный». — задумчиво произнес Гелиос, глядя перед собой. — Вряд ли в этих местах есть хоть что-то, привычное нам. Что же до обитателей этой башни… Мне удалось узнать, что эти люди когда-то были служителями в храмах Ва-Келья. Но какому божеству они поклонялись, мне не ведомо. Возможно, это был сам златорогий Иакир или какие-то древние и забытые боги. После Исхода и Эпохи Греха они не покинули проклятые земли и остались единственными живыми людьми в этих местах. Мои мысли склоняются к тому, что они служили каким-то своим, старым богам. Эти девы, кстати, тоже были послушницами. — Гелиос приподнял рыбу с женской головой, которую держал в руках. — Их приносили в жертву древнему морскому божеству… и это все, что мне удалось узнать.
Феликс понял, что больше не хочет продолжать этот разговор. Страшные сны и так преследуют его, грозясь свести с ума, так что не следовало прибавлять к ним еще и новые. А пока он раздумывал над тем, стоит ли ему заводить разговор на какую-нибудь более мирную тему, или лучше промолчать, впереди появился еще один связанный монах. Он, как и другой его собрат, стоял на коленях, прислонившись щекой к стене, будто пытаясь подслушать чей-то тайный разговор.
Так они шли
