– Да, я поняла, о чем вы.
– Там есть такой эпизод, – продолжала Ирина Романовна, – после того, как главный герой перекрошил этих… двадцать человек, один жирный америкашка смотрел порно… с истязаниями. Садомазохизм, если можно так выразиться… но, мне кажется, та девушка, с которой там снимали эпизод… кажется, она делала все не по контракту и не по собственному желанию.
– Я поняла, какой эпизод вы имеете в виду. Жесткое порно с садистским уклоном. Вероятно, там только разыграно насилие.
– А вот на той кассете, – горячо перебила меня женщина с белым лицом, – вот на той кассете – уверяю вас – не разыграно! Такое не разыграешь! И тем более… тем более это лежало в сейфе моего мужа!
Я только покачала головой.
…Квартира Кравцовых находилась в недавно отстроенной высотке с автостоянкой, обнесенной высокой чугунной оградой. По всей видимости, Марк Олегович вселился сюда относительно недавно: дому не было и года.
Нет надобности описывать подъезд и квартиру Ирины Романовны: это было типичное «новорусское» жилище, со всеми приличествующими тому атрибутами: консьержем и охранником в вестибюле, покрытом ковром, лестницами, сплошь застеленными ковровыми дорожками и заставленными кадками с пальмами; в квартире, шикарной, двухуровневой, с неисчислимым количеством комнат – картины, скульптуры, золото, белая кожаная мебель и люстры, которые, вероятно, делали на заказ или попросту стырили из какого-нибудь дворца под Питером.
– Вы живете тут одна? – осторожно спросила я.
– Нет. Еще есть две горничные, охранник и… м-м-м… – Она замялась, а потом взмахнула в воздухе рукой и произнесла – Борис Сергеич, вы где?
– Ира?
Из смежной комнаты к нам вышел высокий седеющий мужчина моложавого вида, стройный и подтянутый, в черных брюках и белой рубашке с закатанными рукавами. В руке он держал сигару.
Увидев меня, мужчина приподнял бровь и вопросительно проговорил:
– Ирина Романовна?
– Это Мария… та самая…
– Мария Якимова, – представилась я. – Я из детективного агентства «Частный сыск».
– Вы все-таки решились на это, Ирина Романовна? – сказал мужчина, и в голосе его прозвучало неодобрение.
Та уселась в кресло и, налив себе вина из большой фигурной бутыли, перевитой золотистой проволокой, произнесла:
– А что мне делать, если… если я потеряла сон? Если я так вообще жить не могу? Вы же сами соглашались со мной, Борис Сергеевич.
– Соглашался, – сказал он и повернулся ко мне: – Меня зовут Борис Сергеевич Теплов. Я старый друг и адвокат покойного Марка Олеговича. Вице-президент столичной гильдии адвокатов, – после некоторой паузы внушительно прибавил он. – А вы, значит, и есть та самая знаменитая Мария из «Частного сыска»? Мне приходилось слышать про вас от общих знакомых.
– Общих знакомых?
– Или, скажем так, людей, которые прибегли к вашим услугам и счастливо разрешили с вашей и уважаемого Родиона Потаповича помощью свои проблемы. Мария Якимова… интересно. Интересно.
– Вы находите что-то интересное в моем имени и моей фамилии? – прищурилась я.
– Совершенно справедливо изволили заметить. Точно так же, как вас, звали одну известную особу. Я думаю, вы о ней слышали. Она тоже носила имя Мария. И ее отца звали Иоаким. Или Яким, по-русски. То есть, если именовать ее по старорусской традиции, – Марья Якимова.
– Кажется, я понимаю, о ком вы говорите, господин Теплов, – сказала я. – Мария… Иоаким. Вы имеете в виду деву Марию, не так ли?
– А вы догадливы.
– Это профессиональное. Но, мне кажется, Борис Сергеевич, мы несколько отклонились от темы. От основной темы нашей встречи.
– Нам следует пройти в кабинет Марка, – хрипло произнесла Кравцова, допив все вино, что она налила в бокал. – Он заперт, ключ я всегда ношу с собой.
И она, расстегнув две верхние пуговицы блузки, сняла с шеи золотую цепочку, на которой висел – словно распятие, или «гимнаст», как говорят многие «новые русские», – ключ весьма прихотливой формы. Такой сложно подделать. По всей видимости, Марк Олегович Кравцов знал, какой замок следует врезать в дверь своего кабинета.
– Следуйте за мной. И вы, Борис Сергеич.
Теплов окинул меня чуть насмешливым взглядом и пристроился вслед за мной.
Мы вошли в просторный темный кабинет, два больших окна в котором мало того, что были закрыты жалюзи, так еще и затянуты тяжелыми плотными портьерами. Центром кабинета являлся огромный рабочий стол, на котором стояли открытый ноутбук, тяжелая хрустальная ваза и большой канделябр с толстыми свечами. Рядом с канделябром стояла стопка водки, прикрытая ломтиком черного хлеба.
Ах, да, недавно же было девять дней.
– Вы в святая святых моего мужа, – сказала Ирина Романовна, зажигая свечи. – Сюда был ограничен доступ даже мне. Только Борис Сергеич мог входить сюда в любое время дня и ночи.
– Да, мы с Марком старые друзья, – просто сказал Теплов, а потом добавил с заметной горечью:
– К сожалению, были старые друзья.
Кравцова обогнула стол и, отдернув занавеску на стене (по всей видимости, покойный нефтеторговец питал к последним слабость, поскольку вся квартира была заполонена разнокалиберными занавесями, портьерами, шторами и шторками, придавшими жилищу Кравцовых довольно мрачный колорит), представила моему взору тускло блеснувшую в отсветах свечей дверцу металлического сейфа.
– Вот тут мой муж хранил самые важные документы, – сказала Ирина Романовна. – Тут тройная система защиты, какое-то еще дополнительное кодирование… в общем, я в этом ничего не понимаю и кодов не знала. Так что если бы не Борис Сергеевич… Оказывается, сейф открывался не напрямую, а через компьютер. Сейчас многие так делают, правда, Борис Сергеевич?
– Совершенно верно, Ирина Романовна, – сказал тот. – Надо сказать, что всей системы декодирования Марк Олегович не доверял и мне, и сейф мы открыли, можно сказать, по счастливой случайности.
– Кто это – мы? – спросила я.
– Я и Борис Сергеевич, – услышав нотку недоумения в моем голосе, отозвалась Кравцова. – Ему я доверяю полностью, так же, как и мой покойный муж. Мы вместе ознакомились с содержимым сейфа. Лучше бы мы этого не делали! – вырвалось у нее. – Тогда бы я хоть спала спокойно!
Борис Сергеевич пристально посмотрел на нее, потом перевел взгляд своих выразительных темных глаз на меня и проговорил:
– А вы, Мария? Вы уверены, что будете спокойно спать после того, что вам предстоит увидеть? То есть я хочу спросить: вы уверены в крепости своих нервов? Только не говорите, что стальные нервы – это у вас профессиональное. Мне приходилось знавать таких зубров сыска, до которых, я так полагаю, вам еще далеко, но имеющих тем не менее до предела расшатанные нервы и страдающих психическими расстройствами, из них бессонница – самое невинное заболевание.
Я передернула плечами:
– Если вы можете говорить такое, то почему бы вам не обратиться к этим самым зубрам, которые, как вы тут только что сказали, много превосходят меня в деле сыска?
– Я вообще ни к кому не хотел обращаться, – сухо сказал Теплов. – Это Ирина Романовна настояла.
– К чему тогда все эти душеспасительные разговоры? – я еле заметно усмехнулась. – Мы подписали соглашение, и теперь поздно говорить о том, чтобы идти на попятную. Показывайте вашу кассету, Ирина Романовна.
Она провела рукой по белому лицу и выдохнула, не глядя на меня:
– Ну ладно… только вы помните, Мария, что никому… никому.
Глава 2
Теплов включил ноутбук и быстро ввел серию кодов доступа. Ирина Романовна подошла к сейфу и открыла его. Бросила на меня через плечо быстрый настороженный взгляд – как бы последняя проверка перед демонстрацией кассеты, про которую мне прожужжали все уши, – а потом вынула ее из сейфа.
Это была обычная кассета. Я не могла сказать, отличалась ли она от бытовых видеокассет или нет: это определенно не мой конек. Впрочем, насчет этого можно было проконсультироваться.
– Вы будете смотреть это одна, – сказала Ирина Романовна. – У меня нет никакого желания просматривать все это вновь… нет. Мне нужно переговорить с Борисом Сергеевичем, а вы… вы пока устраивайтесь. В комнате через стенку с кабинетом Марка. Там установлен домашний кинотеатр. Вы умеете им пользоваться, конечно?
– Да, – подтвердила я.
– Тогда располагайтесь. Я думаю, что получаса вам вполне хватит. По сути, там есть только один по-настоящему кошмарный кадр. Все остальное… – Кравцова содрогнулась и, повернувшись к Борису Сергеевичу, спрятала свое лицо у него на груди.
– Идите, Мария, – спокойно сказал тот. – Кассета отмотана до нужного места. Вы сразу поймете, о каком именно кадре говорила Ирина Романовна.
* * *
Надо сказать, что многочисленные предупреждения Теплова и Кравцовой оказали на меня вполне определенное действие: я готовилась просмотреть кассету с таким чувством, словно мне предстояло ознакомиться с кинохрониками ада.
