— Он не играл, значит, незачем ему и платить, — говорили они недовольно.
Мо ничего не желала слушать. Она удержала 15 шиллингов Кена, чтобы выплатить их ему позднее. Мо вспоминала незадолго до своей смерти:
— В те времена они были способны перегрызться из-за ломаного гроша и настаивали на том, чтобы им выплачивался их гонорар с точностью до пенни. Ни о каком переносе расчета на следующий раз под предлогом «отсутствия денег» не могло быть и речи.
Этот инцидент вынудил Кена оставить «Куорри Мен». Их самолюбие было уязвлено, и они некоторое время бойкотировали «Касбу».
Это, между тем, не доставило нам никаких проблем, поскольку в запасе всегда имелась группа, готовая прийти на смену.
Время от времени внизу, в клубе, я терзал барабанную установку. Уже несколько лет меня привлекали ударные. Каждый раз, когда у нас дома или по радио крутили какой-нибудь диск, я отбивал ритм на ручке кресла или на столе сначала пальцами и карандашами, а затем и настоящими палочками.
Я видел в кино Джина Крупу, восхищался его талантом джазового барабанщика и с тех пор был буквально околдован ударными, особенно с того времени, как «Касба» развернулась вовсю.
После эпизода с 15-ю шиллингами Кен Браун пришел поговорить со мной об одной идее, которой предстояло перевернуть всю мою жизнь.
— Почему бы нам не создать свою собственную группу, Пит? — внушал он мне, подстрекаемый и возбужденный желанием снова занять свое место в шоу-бизнесе. — А ты будешь на ударных!
Вот таким образом «Блэкджекс» и появились на свет.
Это была группа, созданная шутки ради, и мы не равняли себя с гораздо более опытными музыкантами, старавшимися стать настоящими профессионалами. Мы тренировались на такой классике, как «Sweet Little Sixteen» Чака Берри, «Whole Lotta Shakin' Going On» Джерри Ли Льюиса, «Honey Don't» Карла Перкинса и на забойной «Tutti Frutti» Литл Ричарда.
После того как мы сыграли пару раз в «Касбе», публика нас оценила, и начало расти число наших собственных поклонников. Мы добились такого прогресса, что однажды вечером я осмелился бросить вызов самому знаменитому Рори № 1 с его «Ураганами».
— Держу пари на 1 фунт, что на наше выступление в «Касбу» придет больше народу, чем на твое, — бросил я ему.
— Пари принято! — ухмыльнулся Рори.
В одну из суббот, когда играли «Блэкджекс», «Касба» была битком набита. Было душно как в парилке. Фаны были повсюду: они запрудили улицу до самого садика позади дома, точно так же, как и перед домом; они стояли, прижавшись локоть к локтю, везде, где только можно было. Представление было просто фантастическое. Многие приходили и уходили в течение вечера, но все пришедшие составили почти невероятную цифру в 1350 человек. Во время подсчета Рори нанес нам короткий визит, чтобы стать свидетелем этой удивительной сцены. Она произвела на него огромное впечатление, но все же он объявил:
— Нам придется собрать толпу большую, чем эта.
В следующую субботу предстояло играть «Хэррикейнз». Число посетителей не переставало расти в течение всего вечера. К тому времени, когда пора было закрывать паб, 1333 молодых человека заплатили за вход.
— Для такого позднего времени людей маловато, — сказал я Рори во время одного из перерывов.
Но он не собирался так просто сдаваться. Он вышел на улицу, чтобы привлечь прохожих, которым он предлагал 1 шиллинг за то, чтобы они зашли в переполненную баню, которой к тому времени стала «Касба». Бесполезные усилия, — ведь в это время вечера на Хэйменс Грин было мало народу, и после всех уточнений Рори собрал всего 1335 человек, заплативших за вход. Так что фунт стерлингов достался мне.
Все это происходило в атмосфере жизнерадостности. В «Касбе» царило невинное веселье, люди приходили позабавиться, как музыканты, так и молодежь из числа членов клуба.
Среди наиболее счастливых были поставщики кока-колы, — поскольку клуб процветал, они потирали руки, поставляя два раза в неделю от трех до четырех сотен ящиков.
«Касба» была открыта в течение всей недели, но группы выступали только по выходным. На неделе посетители танцевали под диски, прокручивавшиеся на автомате, и все группы последовали примеру Леннона, помещаясь перед проигрывателем во время исполнения своих номеров.
Завсегдатаи Хеймэнс Грин были очень разными: в основном — тинейджеры, приходившие послушать своих любимых исполнителей на дисках или вживую, но было и значительное число членов клуба более старшего возраста. Их было легко распознать, даже если они выглядели еще молодо. Они приходили всегда после закрытия паба, в конце десятого часа, а часто еще позже. Мало кто из них приезжал на машине, так как улица была захламлена, но некоторые приезжали на мотоциклах.
Соседи были очень недовольны, некоторые приходили бросить взгляд на клуб, но большинство выносило заключение, что это — прекрасное, уютное место для молодежи.
Мо пребывала в уверенности, что нам незачем опасаться неприятностей и нанимать вышибал, способных защитить нас в случае угрозы.
Как бы там ни было, но мне жизнь доставляла только удовольствие. С тех пор, как клуб открылся, и его популярность стала расти, у меня вошло в привычку торопиться по пути из школы и как можно быстрее заканчивать уроки, чтобы быть готовым к моменту открытия «Касбы» в 19–30, все равно, играл я с «Блэкджекс» или нет.
К концу этого, 1958-го, года «Куорри Мен» решили перестать играть и самораспуститься, но они вновь собрались в следующем году под названием «Джонни (в смысле, Леннон) и Мундогз (Лунные собаки)». Они и в самом деле работали как проклятые, играя в маленьких концертных зальчиках или на танцевальных вечеринках, чтобы где-нибудь наконец эта сумасшедшая гонка окончилась успехом. Они продолжали придумывать группе все новые и новые названия. И только в 1960 году впервые появилось слово «BEATLES». Они еще обдумывали название «Длинный Джон и Серебряные Жуки» («Long John & The Silver Beatles»), но решили оставить только вторую часть, и в качестве «Silver Beatles» появились на прослушивании у знаменитого импресарио Ларри Парнса.
Прослушивание им устроил владелец клуба и организатор турне по имени Аллан Уильямс.
Это был маленький коренастый валлиец с вьющимися волосами и румяными, как яблоки, щеками, обладавший хорошо подвешанным языком, вполне способным убеждать.
Ларри Парнс был очень влиятельным человеком в индустрии британской поп-музыки.
Он похвалялся тем, что в его стойле были такие, собиравшие толпы, артисты, как Томми Стил, Марти Уайлд, Билли Фьюри и Джорджи Фэйм. Парнс вернулся в Ливерпуль чтобы подыскать группу, которая должна была аккомпанировать Билли Фьюри (тоже ливерпульцу), и еще одному певцу по прозванию Джонни Джентл, коренному уроженцу Мерсисайда, с которым он только что подписал контракт. Юный морячок девятнадцати лет, тот распевал песенки для пассажиров шикарного океанского лайнера, бряцая на гитаре, которую смастерил собственными руками.
Ко времени прослушивания у «Силвер Битлз» был полупрофессиональный ударник по имени Томми Мур, мужчина лет тридцати, который выступал с ними время от времени еще в период «Мундогз». Но он опоздал на прослушивание, и в последний момент его заменил некий Джонни Хатчинсон, который вынужден был играть без предварительной репетиции. Он был известен как Джонни Хатч и играл в другой ливерпульской группе. Но он согласился ради такого случая поиграть с «Силвер Битлз», ведь без ударника у них не было ни малейшего шанса на успех.
Парнс объявил, что на него не произвели впечатления ни ударник, ни маленький бородач в черных очках, который, казалось, в продолжение прослушивания все время хотел повернуться к нему спиной.
Это вполне объяснимо. Нового члена «Силвер Битлз», парня по имени Стьюарт Сатклифф, завербовал Джон, — тот был его другом по художественному колледжу. Так или иначе, Стьюарт не обладал даром игры на гитаре и сознавал это. Но именно он получил денежный приз на конкурсе рисунков, достаточный для того, чтобы, по наущению Джона, купить прекраснейший бас.
Стью, блестящий художник, часто завидовал своим приятелям, выступавшим на сцене, и ему хотелось тоже поучаствовать. Теперь, с бас-гитарой, у него был шанс. Леннон сказал ему, что вместе с остальными быстро научит его азам игры, и после нескольких простых уроков под их многоопытным руководством Стью быстро наверстает упущенное.
Тем не менее, «Силвер Битлз» успешно выдержали прослушивание, и Парнс был настолько снисходителен, что включил Стью в их короткое турне в Экосс в качестве аккомпаниаторов новой звезды — Джонни Джентла.
Томми Мур, теперь поступивший в их распоряжение, был возвращен к барабанной установке, и уселся, как на насест, позади своих ударных.
Пока они были в Экоссе, Аллан Уильямс, как всегда, исхитрившись, заключил контракт, который впервые позволял «Силвер Битлз» уехать из Великобритании и пуститься в более заманчивое путешествие в Гамбург — второй по значению после Берлина немецкий город.
