Мой дядя монах посоветовал каждый день перед сном произносить «Отче наш». Ну я подумала, хорошо, Господня молитва, пусть будет она. Так все началось, а позже она нашла отклик в моей душе. И вдруг я решила, что православие играет роль в моей жизни, я должна сделать что-то в ответ. Поэтому в тот год я отправилась в миссионерскую поездку в Гану, где в течение пяти недель участвовала в строительстве церкви. Это был удивительный опыт! Бог все больше входил в мою жизнь. Я взяла академический отпуск и пошла в семинарию сначала просто на один семестр, чтобы больше узнать о православии. Я это все делала из простого любопытства и желания попробовать. В итоге я отучилась там в течение трех лет. Постепенно у меня даже возникли отношения с Богом. Представляете, отношения!
После семинарии я служила капелланом в больнице Хьюстона. Чуть позже я отправилась в детский дом в Мексике, где познакомилась с мужем. А до этого я чуть не стала монахиней. У меня был разговор с духовником, который посоветовал мне, если уж мне кажется, что у меня призвание быть монахиней, отправиться на неделю в монастырь и испытать себя. Я так и сделала и получила, кстати, потрясающий опыт там. Но все же даже после этой поездки уверенности в правильности своего выбора у меня не прибавилось. Но спустя буквально пару месяцев я встретила Николаса, и через год мы поженились. Мы жили в детском доме первые четыре года, там родился наш малыш Джошуа. Николас был фермером и выращивал свиней, и я всегда шучу, что видимо это запах свиней и связал нас. Представьте себе одно из наших свиданий. Мы живем в небольшом трейлере, электричество работает всего четыре часа в день от небольшого генератора. Я, как вы понимаете, вполне городская девушка. Но каждый день мы забирались в машину, и чтобы иметь возможность прокормить свиней недорого, мы объезжали все рестораны в окрестных местах, чтобы собирать отбросы и объедки. Мы возвращались домой, и Николас кормил свиней лобстерами и филе-миньонами. В итоге мы обосновались в совсем другом месте, отучились в Свято-Владимирской семинарии в Нью-Йорке, жили в Аризоне на протяжении десяти лет. Но я это вам все рассказываю для того, чтобы показать, как Господь помог вернуться нам назад.
Когда мы начинали работать в детском доме, никакой инфраструктуры там не было. Был Николас, я и еще один американец. И жить там было очень тяжело, и многое должно было измениться, чтобы я решилась вернуться туда снова. Неожиданно три с половиной года назад нам позвонил директор детского дома и попросил вернуться. Николас спросил у меня, хочу ли я этого. Я сразу же отказалась. Но директор не отставал и сказал, что нам нужны люди, которые говорят по-испански, понимают местную жизнь. Я взяла трубку и сказала, давай так договоримся: должны произойти три вещи, чтобы мы вернулись. Я не только сказала это по телефону, но встала на колени и обратилась к Богородице. Если уж я должна была вырвать своих детей (14 лет, 11 лет и 8 лет) из привычной жизни и отправиться вместе с ними в детский дом в Тихуана, мне нужны были крепкие основания полагать, что Бог хочет, чтобы я отправилась именно туда. Если Ты хочешь, чтобы это произошло, следующие три вещи должны произойти: епископ должен дать свое благословение, кто-то должен содержать нас там на протяжении хотя бы пяти лет, и мы должны суметь продать свой дом. Нужно понимать, что только что случился кризис, а дом постоянно подтапливало и нам приходилось обкладывать его мешками с песком. Я была уверена, что у меня все будет нормально, и ни в какую Мексику я не поеду, конечно.
И вот вам ответ Богоматери. На праздник Рождества Богородицы, позвонил епископ и дал свое благословение со словами, что если Господь призывает вас к этому, я не стану вас останавливать. На Успение позвонил человек и сказал, что будет содержать нас на протяжении пяти лет при детском доме. На Покров мы сумели продать свой дом за одну неделю, и за него торговались два покупателя! Мы собрали детей и отправились в Мексику, и я должна сказать, что первый год нам было очень трудно. Дети говорили что-то вроде: окей, я понимаю, почему это хорошо для всех этих детей, но зачем это нам? Слава Богу, мы пережили этот первый год. И теперь дети просто в восторге от этой новой жизни. Джошуа заканчивает школу в Тихуане, говорит в основном на испанском и учит французский. Он играет в американский футбол – представьте себе, в Мексике! Луке сейчас 14 лет, он увлекается паркуром, хорошо учится в школе. Илайас занимается европейским футболом, ему сейчас 11 лет. Мой муж по-прежнему разводит свиней. И мы благодарим Бога за все, что с нами произошло. Мы не предполагаем уезжать в ближайшее время. Мы смотрим, как растут сироты, как растут наши дети – и это потрясающий опыт.
Поминовение
Священник Томас Хопко
Сегодня хочу обсудить такой аспект нашего богослужения, как постоянное использование слов «память» и «поминать». Во всех православных традициях на великом входе произносятся слова: «Да помянет Господь Бог всех вас православных христиан в Царствии Своем ныне и присно и во веки веков, аминь». На протяжении литургии различные просьбы о поминании возникают несколько десятков раз.
Мы знаем, что основное библейское место с просьбой о поминании – это фрагмент, когда разбойник обращается ко Христу на кресте. Два разбойника были распяты с Христом, и в Евангелии от Луки один из них – благоразумный разбойник – покаялся и говорит другому разбойнику, зачем ты злословишь Этого Человека, Он ни в чем не виноват, а нас хотя бы наказали за собственные прегрешения. И этот разбойник обращается ко Христу и говорит Ему: «помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое». Господь ему отвечает с креста: «истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю».
Мы можем предположить, почему эти слова произносятся на великом входе. Потому что на Божественной литургии мы с вами действительно входим в Царствие Небесное, это не просто поминание Тайной вечери. В евхаристической молитве мы с Христом Богом входим в Царствие Божье. Мы просим Бога помянуть нас, потому что ныне же мы будем в раю с Ним. И живой опыт Божественной литургии как раз и является переживанием опыта нахождения в раю, в Царстве еще до конца этого века.
В Библии вообще и конечно же в христианской традиции слова «память» и «поминовение» означают вовсе не воспоминание, а то, что реальность, которая упоминается, становится действительной. Фактически это призвание в реальность всего того, что мы вспоминаем. Если мы вспоминаем кого-то или что-то, это оживает в нашей голове и становится для нас как бы реальным. Если я вспоминаю свою мать, она находится со мной, пока я помню ее. Если я поминаю Христа и Его слова и действия во время Тайной вечери, все это оживает передо мной. Получается, что когда я вспоминаю все это, я могу войти в реальность вспоминаемого. Интересно, что в самой евхаристии мы вспоминаем не только прошедшие вещи, – не только страсти Христовы, Его пребывание на Тайной вечере в великий четверг – но мы также вспоминаем, как Господь сидит по правую руку от Отца, и мы входим в реальность этого Царства во время Божественной литургии. Как говорится в Послании к евреям, «входит во внутреннейшее за завесу, куда предтечею за нас вошел Иисус, сделавшись Первосвященником навек по чину Мелхиседека». Мы через плоть Господа входим в Царство, где Он восседает на троне, и мы будем рядом с Ним в конце веков, если останемся верными ему, если мы верно и достойно участвуем в Божественной литургии. Постоянное поминание Бога – это то, к чему призваны христиане. Григорий Богослов говорит, что мы должны помнить Бога чаще, чем дышим.
Итак, «поминать» означает быть в присутствии того или иного. Следовательно, все, что поминается на евхаристии, особенно, в литургии Василия Великого, где поминаний больше, все это действительно реализуется перед нами здесь и сейчас. И память не означает просто помнить, например, когда день рождения у Джо. Это поминание самого Джо, и Джо тогда может ожить прямо передо мною, когда я вспоминаю его. Интересно, что в Библии Божий народ жив, когда Бог вспоминает его. А когда людям кажется, что Бог оставил их, они говорят, что Бог забыл нас, поэтому мы просим Боге не забывать нас, «помяни нас, Господи».
Интересно, что в православном отпевании главная молитва об ушедших: сотвори ему вечную память. Мы просим Бога совершить память ушедшего, чтобы он оставался жив. А когда Бог помнит нас, мы живы. Если же Бог забывает нас и мы остаемся в стороне, мы не живы, и мы больше не существуем, если забыты Богом. Однако, Бог все же помнит нас. Как сказано в Писании, Он помнит нас в худший день, Он никогда не забывает нас. И на языке еврейских писаний, особенно Псалмов шеол – место ушедших – еще называется «местом забытия», и говорится, что мертвы те, кто забыт Богом. Но если Бог держит ушедших в Своей памяти, тогда они живы в Боге. Еще до Воскресения Христа в писаниях встречаем, что умершие праведники ждут в шеоле пришествия Мессии, и они все же помянуты Богом там. Если же Бог забывает нас, мы перестаем существовать, поэтому мы просим Бога: просим, никогда не забывай нас, всегда помни нас. Сами мы тоже должны помнить Бога всегда, и верим, что Он помнит нас всегда. Это очень четко сформулировано в евхаристической литургии, особенно в литургии верных, когда столько раз мы повторяем «да помянет Господь Бог вас в Царствии Своем», «помяни нас, Господи, когда приедешь во Царствии Своем», «помяни правящих», «помяни болящих», «помяни страждущих», «помяни странствующих»… Без учета диалогов священнослужителей в литургии Иоанна Златоуста всего 19 поминаний.
