– Отрицательно! – режет сходу аварец. – Что у нас с тобой, рыжим, может быть общего? Знаю, тебя разыскивает милиция и если они застукают здесь, и нас загребут заодно, как подельников. Так что шёл бы ты отсюда дружок.
Гамид зорко наблюдает: «Какие ещё фокусы на уме этого мошенника? Прикидывается тут простачком, чтобы вернее всего их надуть!»
– Ты что, не понимаешь намеков, – удивляется Отважный. – Или тебя пинками прогнать?
Ах, если бы они знали, от чего отказываются, если бы знали. Но к счастью, Бенямин глух к их угрозам, ибо он не знал, ни сомнений, ни колебаний, свойственных сверстникам.
– Хочу, – говорит, – кое-что сообщать… при условии, что никто чужой об этом не узнает.
Якуб заёрзал.
– Валяй, – предлагает, – не тяни резину.
Бен смотрит на них пытаясь определить, до какой степени можно им доверять.
– Чего вылупился, – настораживается Лохматый. – Хочешь втянуть нас в историю?
– Не знаю, что сказать, а что нет.
– А говори всё подряд, – предлагает Отважный. – Чего там…
С этими мутными типами обращаться следовало по иному, нежели чем с другими ребятами. Они его авторитета не признавали.
– Хотите сказочно разбогатеть? – начал он по новой.
– Нет! – резко оборачивается Гамид, – представь себе, не хотим. Наконец удовлетворил свое любопытство?
По всему видно у них нет достаточного запаса соревновательной энергии, как у лакца.
– Вообще – то я могу предложить это и другим, но потом вы будете локти кусать… Такой шанс выпадает раз в жизни, так что советую хорошенько подумать.
– А мы, подумавши, представь себе. И со своими тёмными делами, к нам не лезь!
Другого ответа, кажется, он и не ожидал от аварца, и принялся барабанить по младшему недоумку.
– По обноскам, вижу, ты не очень-то богат, корешок.
– Не очень, – кивает даргинец. – Уж не хочешь ли меня приодеть?
Бен хмыкнул.
– Знаю, что мечтаешь об игре по крупному, но ничего не делать и жить в достатке не получается. Мне обламывается стоящее дело, хочешь войти в долю?
– Ну, ты колись, чего надо-то? Надоел уже!
– Знаешь, как меня тарикольцы называют?
– «Негода», – начал он вспоминать. – «Повелитель демонов», «Бенза».
– А еще?
– «Злыдень». «Бунгало». «Хитрован»…
– «Ядовитый плющ» – добавил ухмыльнувшийся Гамид. – «Рыжий Аспид»! У тебя этих кличек, как у собаки блох!
– Вы забыли главного. Меня еще называют «Бенон Всемогущий», и как у всякого всемогущего, корешки, у меня всё схвачено… Вы же в курсе, на что я способен, – улыбается он, изображая благополучие.
Лохматый замер – что этот змей ещё придумал на их голову?
– Ну, вот что, пошутили, порезвились и хватит, – говорит лакец. – Я пришел заключить мир, а пользу извлечём обе стороны…
Поселенцы молчат, а гость тем временем, продолжает их обработку:
– То, что я пришел сюда, это ваш шанс. Кто-то другой предлагать такое точно не будет… Знаю, как отбросы общества вы от рождения на мели, а мне для одного серьезного дела позарез нужны помощники… и желательно со стороны. Чужаки, одним словом.
Но, по ухмылке Лохматого видно: он не верит, ни одному его слову.
– Что ж, всё равно я вынужден рассказать. Но запомните, сведения эти секретные и, то, что расскажу, целиком не знает никто, хотя обрывками владеют многие.
Очень любезно с его стороны, конечно, но Гамид молчит. По всему видно, протягивать руку помощи он и не собирается. Чего не скажешь о Якубе, который прямо заерзал от любопытства. Что ему ещё остаётся как не цепляться обеими руками за все, что не подвернётся – он сирота, при этом безработный.
– Мы внимательно слушаем, – сделал он ему одолжение, – выкладывай, чем располагаешь. Я очень доверчивый!
Бен подошёл ближе словно человек, принявший, наконец, важное решение.
– Данными о «Джигите Ночи», – говорит, опасливо озираясь, не подходит ли кто и умолк.
– А кто это ещё за чёрт такой? – выпрямился даргинец.
– Так вот богатства не зарабатывают, а берут… Поблизости покоятся сокровища знаменитого абрека, грабившего купцов и богатый знать… ты слышал о Гурда Харбиле?
– Слыхали ли мы о «Кровь в песок»? – буркнул Лохматый. – Удивил тоже, ты лучше спроси, кто о нем не знает, ибо он, как я знаю, был похуже Кудеяра Липецкого.
– Так вот, у нас есть стопроцентная возможность отыскать один из его кладов, – подмигнул гость.
– Врёшь! – зашипел Отважный.
– А вот и нет, – понизил тот голос.
– И у тебя что… есть тому подтверждение?
– Да, – голос Негоды достиг полной нелегальности. – Я нашел ключ к его тайне, – зашептал он, надеясь заинтриговать его окончательно.
Наконец-то он выболтал с таким упорством замалчиваемую цель своего визита. И признание это распалил воображение поселенца.
Клад… Кок услышал о нём, в воображении Якуба сразу же возникли груды золотых и серебряных монет, память подсказывала полузабытые киношные истории о скелетах и черепах, о найденных под заветным дубом тяжелых сундуках.
– Если это дело – такая конфетка, чего ж сам его не слопал? – удивляется Гамид благородному его порыву делиться с ними.
– Думаю – вы ничего не мыслите в бизнесе, в школе такому не обучают. Человек с характером и деловой хваткой может достичь всего… А добыть заначку Харбила – это вам не в бирюльки играть… Знаю, делать вам нечего – советую примкнуть… Иначе вы никогда не выберетесь со дна.
Решение столь глубокой задачи испокон веку вершат считанные единица из числа наиболее предприимчивых лиц. Это чрезвычайно узкий круг людей, которые были всегда: в каждом веке, в каждой эпохе. А поселенцы, как таковые, ни Лохматый, ни его степной соратник к числу этих считанных единиц не принадлежали. По табелю о рангах своего времени они всего лишь ведомые «шестерки», хотя в чем-то и проинформированные.
Гамид, тем временем, с безразличным видом строгал палочку, словно происходящее его не касаемо. Но Якуб по тону, голоса почувствовал: Бен не врёт, а не договаривает – темнит мошенник!
– Ты это серьёзно?
– Я что, когда-либо был не серьёзен с вами?
– И ты думаешь, что у нас получится?
– А то, как же… Тогда, как вы лишь мечтаете о чём-то несбыточном, я предпочитаю действовать. И не сомневайтесь, к совершеннолетию у меня будет свой первоначальный капитал. Будет! Деньги это верная зашита от бед и несчастий! Деньги это сила, деньги это власть… И, если вы согласны, закончим своё никчемное соперничество и займёмся серьёзным делом.
– И что мы для этого должны сделать?
– Поработать со мной.
– Лопатой, что ли?
– И головой тоже… Если, конечно, она у тебя имеется.
Якуб пощупал – голова была на месте! Сказанное понравилось ему как нельзя лучше – рассказ прямо взбудоражило воображение.
– В деньгах, – говорит. – И я нуждаюсь… Слетать на Антарктиду.
– За пингвинами что ли?
– За опалёнными камнями… А на что мы можем рассчитывать? – Уставился он, не мигая – сколько предложит? По-всему видно гость жгучий скряга.
– За этим дело не станет, столкуемся… а впрочем… Не хочу вам пудрить мозги – как не имеющие гроша за душой голытьба, вы должны согласиться на пять процентов, – начал.
Якуб по выражению лица Лохматого понял – это мизер и наглое надувательство! И взялся за рогатку.
– А ну, мотай отседова! Ишь, жмот, выискался! Пять процентов… Всего то, на всего!
И это возымело действие.
– Ладно – ладно… треть добычи – ваша! – деловито пообещал он, пока степняк не успел пульнуть, на что Лохматый вообще-то был согласен, но не Якуб, который почему-то ещё пуще взъелся.
– Ни фига себе!.. Нас двое, а от добычи лишь третья часть… Ишь буржуи – кровопийца! – завыл он – Помещик – капиталист!
Бен оглянулся на Лохматого, который, ухмыльнувшись, продолжил своё никудышное дело.
– А насколько же вы рассчитываете? – не понял.
Игра, кажется, пошла по крупному. В приюте, откуда бежал Якуб царил культ грубой физической силы – каждый день он должен был давать по пять рублей старшекласснику, а другие взрослые отбирали еду. И таких издевательств он больше ни от кого не потерпит… Поднатужившись в гьисабе, он посчитал, и, поверите ли, впервые испытал к гостю уважение. Если где-нибудь и затаился даргинец не любящий шальных денег, так это был не тот парень… Сперва в уме, а затем, украдкой шевеля губами, он что-то посчитал, затем: – Всем троим поровну! – заломил он достойную по всем статьям цену. – И ни къуруша[6] меньше!
– Тебе – то, плюгавый, за что столько добра? – возмутился гость.
– Как за что? Может, я и найду его, пока вы будете канителиться. Я ж много чего умею. Плаваю, например, как рыба. А ныряю, так глубоко, что даже самые страшные приморские хулиганы утопить меня не смогли. По звёздам могу искать дорогу. Всякого метеорита определю породу. Пролезу в любую форточку украсть, если что потребуется. Тикаю так, что никто не догонит… И ещё… не люблю отличников.
