Это только в одном углу.
Бурение на нефть и её добыча. Денег не жалели.
В тайге и по болотам – дорог нет.
Зимники, зимние дороги – зимой.
Так что – летаем.
Начало лета.
В тайге на расчищенной площадке буровая установка – небольшой завод с вышкой, насосами, складами, ёмкостями, лестницами, трапами и переходами.
Запах тайги: хвои и древесной смолы, новой листвы, болот, багульника. Запах, на-долго ставший привычным.
Ну и – комары-комарики в каждом кубическом дециметре – литре воздуха.
Сибирский комар резко отличается от европейского – размером и нравом. Крупнее и решительней, он не вьётся и не пищит где-то в стороне, а бьёт без подготовки, сразу и сильно, тут и разражаясь победным криком.
(О, антикомариная «Дета», о, сладко пахнущая сетка Павловского! Спасали, но без стоической выдержки и с ними не выжить бы.)
Буровую поставили в низинке. Другого ровного места на гриве в окружении болот не было. Да и по геологии куда хочешь буровую не поставишь. Вся талая вода из округи – буровиков. Грязь – по пояс. Ты туда не ходи.
В общем-то, подсыхает. И есть протоптанное направление от жилого посёлка к буровой: шаговые углубления в грязи по колено.
(Не забыть написать оду резиновым болотным сапогам. Они сродни мушкетёрским.)
Приземлился вертолёт.
На буровой Вити появились однокашники и земляки – муж с женой.
На севере землячество, однокашничество – великая вещь. Не для блата. А для души.
(Так и пронесли это неформально-обязательное единение через годы.)
– Что-то ты серьёзный, – сказал Вите в вагончике однокашник.
– Будешь здесь серьёзным – проблемы со скважиной, в круг не идёт.
(Начальство даст по шее, если не получится.)
– Ладно, – продолжил Витя – Давайте пить чай. С салом!
Колбасы в те времена не было. Если доставали – к праздникам. Праздники впереди. Сало было.
Что лучше чая с друзьями?! Да посреди тайги?! Несмотря на тесноту старого вагончика.
Полностью насладиться не дали. По грязи с буровой прибрёл бурильщик Рома – большой, как два Вити
– Начальник, шо, прихват!
– Тянул или шо?!
– Тянул. Сто делений. Больше не могу!
В скважине на глубине прилипли трубы. Именно прилипли – глины. И попробуй, выдери…
Витю прошибла испарина. Прихваты ликвидировать не приходилось… На то есть аварийный мастер. Но где его взять?! Пока вызовут, пока прилетит… Только завтра. За это время скважине точно каюк будет. Нечего объяснять, что скважина – дело не копеечное… А они её и так перебуривали вторым стволом, то есть бесплатно – за тариф, без премии. За брак не платят.
С лязганьем на буровую пришёл ГТТ – гусеничный транспортёр-тягач. Другое здесь не ходит. За друзьями, они его вызвали заранее. Уехали, пожелав «ни пуха». Ничем помочь не могли, а мешать не хотели.
Думай, Федя, думай.
Федя надумал. Вот же он, на столе – «Справочник бурового мастера», вот короткая и понятная глава с таблицами «Установка нефтяных ванн»! Для бурильных труб.
Витя сходил на буровую. В вагончике посчитал. Рома по расчёту качнул в скважину нефти. Час будет киснуть.
Через час – опять на буровую. Ромка говорит:
– Давай, тяни сам, чи шо.
Неуверенными руками Витя взял ручку подключения лебёдки и тормоз. Пневмомуфта пшикнула, вцепилась в вал лебёдки, канат которой стал тянуть трубы из скважины. Индикатор дернулся до восьмидесяти и стрелка упала ниже.
– Всё! – орёт Рома, – Пошел, зараза!
– Возьми ты кочергу, ради Бога! – Витя передал Ромке тормоз и ушёл.
Ушёл, покачиваясь в шаговых грязевых выемках и замирая для ловли равновесия, чтобы не погрузиться в грязь уже и обеими руками, имея погружённые ноги. Комарью пир! Гады!
Вечером за ужином в столовой настроение у вахт малость получше – пронесло. Второй бурильщик Олег ещё добавил:
– Приглашаю всех на нашу свадьбу! Невесту знаете – Зоя.
Это не стало неожиданность для поневоле наблюдательных буровиков, скученных на небольшом пространстве буровой и посёлка. Засиживался Олежка с лаборанткой Зоей в культбудке1, засиживался. Культбудка – единственное свободное от людей место, украшенное красным с золотой бахромой знаменем передовиков. Но с широкими окошками.
Лаборантка Зоя была как виноградина спелая белая. Когда она набирала раствор в желобе, мерила его, склоняясь над ведёрком, буровики смущенно отворачивались, а затем с удовольствием, глядя ей в лицо, получали информацию о параметрах. А Зоя заправляла выпавшую прядь русых волос под каску. Не устоял Олег. И правильно.
…Витя технолог и, как технолог, человек подневольный. На следующее утро начальник смены говорит по рации:
– Давай к Прокудину, раствор надо делать. Только смотри, на дороге медведя видели. Но это вчера.
До соседней буровой в двух километрах была тракторная дорога. Как раз и трактор приполз оттуда. Витя – туда, трактор – сюда.
– Поехали?! – Витя атаковал «башмака»2.
– У меня здесь работа.
– А медведя видел?!
– Следы видел, медведя нет. Не боись, наверно, ушёл.
«Ушёл…» А если нет?! Идти минут двадцать.
Витя идёт… Тишина. Слева тайга по гривке, справа болото. Тишина… Вдруг, действительно, – через дорогу медвежьи следы в грязи… Не свежие. Витя прибавил шагу, насколько можно ускориться по грязи. Озирается по сторонам. Показалась стенка первого вагончика бригады Мити Прокудина.
Финиш!
С Митей жили вместе в общежитии – двухкомнатной квартире для ИТР.
Митя из краёв «Песняров». Старше и мужиковатей, как боец пострадал на сердечном фронте, сменил широту проживания и сейчас ждал воссоединения с той второй, с кем. Видно, грустил.
Однажды, не поняв застольной шутки, выбросил в окно девятого этажа клеёнку со всем собственно застольным и обещал убить всех пацанов. Правда, тут же испугался деяния и возможных последствий (которых не было) и успокоился.
А так – хороший человек.
Стесняясь, Митя как-то показал Вите карманного формата книжку стихов Сергея Есенина и сказал: «Она всегда со мной».
Кто бы мог подумать.
Глубоко шифруется человек.
… – А, это ты, – сказал Митя. – Давай в вагончик, отдыхай, без тебя управлюсь.
– Вызывал же?!
– Я, что ли… Главный технолог. Иди, читай свою «Экологию»… Гы-ы-ы… Да, поможе-шь потом Пете дров напилить на баню.
– Ладно, пойду посижу на спине, – ответил Витя.
И Митя в своей фирменной шерстяной бело-коричневой шапочке ушёл по делам.
Получив по «Книга – почтой» издание «Экология комаров Западной Сибири», Витя в дружеском кругу стал получать и постоянные насмешки. Добрые. Но – годы.
А вот интересно!
(Да здравствует «Книга-почтой» бескнижных времён! И книжки не только про комаров.)
Митя угадал, «Экология» была у Вити в портфеле.
Он опрессовал койку в вагончике. Годится. До обеда можно почитать. Заснул на третьей странице. После обеда продолжил с тем же успехом.
(Месяц спустя книжку всё-таки добил. Главный вывод: во-первых, человек сам приходит в гости к комару, поэтому нечего жаловаться; а во-вторых, сам комара ещё и разводит, создавая стоячие моря.)
Петя, задумчивый помбур, свободный от вахты, говорил, когда они пилили брёвна двуручной пилой.
– Нет, я бы с тобой в тайгу не пошёл. Плохо пилишь, дёргаешь.
А где же они, как не в тайге?!
Про «дергаешь» и Вите хотелось сказать Пете, но он промолчал.
Напилили тем не менее.
Петя изнывал от комаров. Поэтому и дёргал…
– Слушай, – жалуется он. – Недавно слазил на вышку, думал, хоть там на высоте, на ветерке нет комаров. Жрут! И мошка!
Под вечер покуривали с Митей у вагончика в ожидании бани и ужина.
Чу!
Вертушка!
МИ-2 показался и заходит над таёжным прогалом на Митину вертолётку. А до неё мет-ров пятьсот.
– Митя, всё! Я на хаус!
Витя схватил портфель и побежал.
Вертолётчики обычно не ждали. Чтобы улететь, надо быть дежурить на вертолётке – квадратном настиле из брёвен. Но кто же знал, что вертолёт появится?! Какой-то случайный…
Одновременно с вертолётом оказаться на площадке шанс был.
Витя бежит и поглядывает на снижающийся вертолёт. Успеет!
И вдруг на всей скорости врезается в облако-стаю мошки, висящее над дорогой!
Ладно бы, мошка только за шиворотом и в рукавах… Она и на глазах!
Витя снял очки и, сметая свободной рукой кровопийц с глаз, уже с меньшей скоростью, продолжил бег. Не особенно надеясь, что пилоты подождут… Мошка тормозила. А вертолётное время дорогое.
Вертолёт сел.
До площадки пятьдесят метров.
Мошка позади.
Чистый бег.
Вылез и идёт навстречу прилетевший – КИП3овец…
Неужели улетят из-под носа?!
Нет, пилоты подождали пару минут.
В вертушке, давя на себе мошку, бегун начал приводить дыхание в порядок.
