в прохожих. Семейство Хегай должны были встретить, и ей совсем не хотелось пропустить Эрика, с которым она поддерживала контакт еще с начала весны. От пространных размышлений Диану отвлек автомобильный сигнал.
На обочине, перед лужайкой двухэтажной домины со встроенным гаражом, стояли двое. Первый, рыжеволосый бородач в красной куртке, как раз убирал руку от руля синей «Škoda Octavia». Рядом с бородачом, положив руки на форменный пояс, покачивался на каблуках полицейский в бейсболке. За «шкодой» виднелся служебный универсал «Volvo» с проблесковыми маячками, имевший характерные желто-синие прямоугольники на белых боках.
– Вы успели спрятать сахарную пудру? – вдруг спросил Лео страшным голосом, паркуя «фольксваген».
– Что? Зачем? – Дима ощутил беспокойство, словно наличие измельченного сахара могло им чем-то грозить.
– А ты не знал, шеф? Полицейские всех стран – ужасные сладкоежки.
Дима хохотнул, оценив шутку. Диана погрозила им указательным пальцем и первой выбралась из машины.
– Эрик Йертсен. – Бородач протянул руку. В рыжих зарослях мелькнули желтоватые зубы – жертвы никотиновой зависимости. Показал взглядом на полицейского: – Кристофер Орхус.
– Диана Хегай, – с улыбкой представилась Диана и пожала руки. Она уже была знакома с Эриком, но решила не нарушать протокол приветствия.
Лео поспешил к жене и прижал ее к себе, вызвав с ее стороны легкое неудовольствие. Слишком уж явно просматривался жест заявления прав на супругу, будто на территорию, которую следовало пометить.
– Леонид, муж Дианы, – отрекомендовал себя Лео и представил сына: – Дима – самый послушный мальчик в радиусе трёх метров.
Мужчины обменялись рукопожатиями, не позабыв и о парнишке.
– Добро пожаловать в Лиллехейм. Я немного введу вас в курс дела и, так сказать, обозначу безопасные границы. – Говорил Кристофер медленно, чуть растягивая слова и делая между ними паузы.
Не выдержав, Лео рассмеялся и замахал руками:
– Кристофер, не беспокойтесь, мы прекрасно освоили норвежский. Четыре раза в неделю по полтора часа и всё это в течение девяти месяцев. Времени, как видите, было достаточно.
На белом, гладковыбритом лице Кристофера проступили красные пятна, обозначавшие либо внезапный приступ аллергии, либо крайнюю степень смущения.
– Население Лиллехейма на восемнадцатый год составляло чуть свыше четырех тысяч, – продолжил полицейский, понемногу возвращая схлынувшую уверенность. – Сейчас не наберется и одной. После закрытия угольной шахты «Гунфьель» город пришел в упадок. Многие уехали. Впрочем, рыболовный промысел процветает.
– А что ловят? – оживился Лео.
Кристофер пожал плечами, не имея никакого интереса к ловле рыбы:
– Палтус, треску, сайду. Бывает, и морской чёрт в Мельген заглядывает.
– Мельген – бухта, – напомнил Эрик. – Жить будете здесь. – Убедившись, что все посмотрели на коттедж, произнес: – Холодильник, отопление, электричество, интернет – всё исправно и к вашим услугам. В гараже даже найдется велосипед для парня.
– Лиллехейм, я иду! – с восторгом воскликнул Дима.
Его энтузиазм первооткрывателя вызвал у Дианы досаду.
– На дорогах абсолютно безопасно, – заверил ее Кристофер, не без облегчения переводя беседу в привычное ему русло. – Машин не так много, а их владельцы руководствуются правилом поведения на серпантине: доедет только немой и слепой.
– Не ори и езжай так, будто ничего не видишь? – уточнил Лео и достал смартфон.
– Именно. Вы делаете заметку?
– Ну, собираю всё, что может пригодиться.
– Муж Дианы – писатель, – вставил Эрик.
– Леонид, – напомнил Лео. – Муж Дианы – Леонид.
Дима ощутил, как взрослые притихли, словно попали в паутину, увязли в собственных мудреных речах. И будут так висеть, пока кто-нибудь не выпутается первым или не порвет паутину. Но в таком случае могут порваться и отношения.
– А почему вы не носите с собой оружие? – спросил Дима у полицейского.
Кристофер оглядел свой пояс, на котором болтались наручники, в специальном отсеке покоился перцовый спрей, а в кармашках лежал комплект одноразовых латексных перчаток. Улыбнулся.
– А ты наблюдательный. Пистолет в машине.
– А если он вдруг срочно понадобится? – не унимался Дима.
– Тогда я за ним сбегаю. Потому что норвежские полицейские в первую очередь несут обязательства перед гражданами, а не перед государством.
– Странно.
– Ну-ну, шеф. – Лео потрепал сына по голове. – Мы же говорили об этом. Мы – гости. Вежливые и тактичные.
– Да, пап.
– Кристофер, ты что-то говорил про безопасные границы, – напомнил Эрик. Ему уже порядком осточертело торчать на улице, а все эти отвлеченные разговоры только сильнее стискивали его мочевой пузырь.
– Конечно, – спохватился полицейский. – Лиллехейм занимает южную и восточную части Подковы Хьёрикен. Еще южнее, на склонах, находится «Гунфьель». Заходить в шахту строжайше запрещено, и дело не только в самом запрете, но и в угрозе жизни. В центре Подковы находится бухта Мельген, выход из которой приходится на запад. На севере – серпантин и Утесы Квасира.
– Господи, вы про то жуткое место на дороге, где с двух сторон нависают скалы? – Диана зябко поежилась. Перед глазами предстало шоссе, зажатое мраком, что источали скальные массивы. Будто нить ползла через бесконечное каменное ушко.
– Оно самое, – подтвердил Кристофер. – В общем, весь Лиллехейм – зеленая зона. Склоны и шахта – зона повышенной опасности. Так что держитесь зелени. О, чуть не забыл: ниже по Гренсен находится «Аркадия». Это бакалейная лавка. Держит ее Ингри, моя мать. На Кристиановой улице, что в северной части Лиллехейма, найдете «Золотую челку» – единственную на весь городок пекарню. Морковный пирог, пицца с морепродуктами – что пожелаете. Есть и другие точки общепита. Ну и конечно, аптека на Риверстрид. Работает она, сами понимаете, не круглосуточно, так что старайтесь заранее обнаруживать возможные прорехи здоровья.
Лео всё тщательно вбил в смартфон, и Кристофер улыбнулся. Возможно, с этими приезжими будет не так много хлопот.
– А как люди? – с долей опаски поинтересовалась Диана. – Не хотелось бы столкнуться с чем-то вроде ксенофобии.
Кристофер рассмеялся:
– Это не про Норвегию.
– А вы можете поручиться, что никто не попытается утащить моего сына?
Полицейский сбросил улыбку, уловив в голосе женщины стальные нотки. Впрочем, оно и к лучшему: родители, следящие за собственным чадом, – всегда хорошо.
– В городе вы можете услышать о свихнувшемся шахтере по кличке Шакальник. – Заметив, как напряглись Лео и Диана, Кристофер поднял руки: – Не беспокойтесь, Микаэль Скоглунн – обычный человек, который обожает лепить из хлеба собачек, а потом съедать их. Этим свое прозвище среди детей и заслужил.
– А почему тогда «свихнувшийся»? – уточнил Лео.
– Ну, он провел под завалом около двух суток. Он же – единственный из всей третьей смены, кто под него угодил. Так что Микаэль предпочитает общество камней и искусственных животных.
– Ясно, – протянула Диана и взглянула на сына.
Дима едва не застонал, почти физически ощутив, как мать в мыслях надевает на него ошейник и приковывает к своей ноге.
Кристофер вынул из кармана форменного жилета несколько пластиковых карточек и вручил их семейству Хегай, включая мальчика.
– Здесь номера телефонов экстренных служб, в том числе и телефонный номер нашего полицейского участка в Лиллехейме. Буду признателен, если вы будете раз в четыре дня сообщать мне, как у вас дела.
– Непременно, – произнес Лео безо всякой охоты.
– Мне пора. Еще раз – добро пожаловать
