Не дожидаясь ответа, он залез под стол, вытащил оттуда сверкающую золотом трубу и продудел на ней торжественные фанфары.
Глава четвертая. Дегенеральным ректором разит!
В ресторане началось столпотворение. Генеральный директор зажал руками уши, один коммивояжер опрокинул бокал с пивом, важная пожилая дама стала звать полицию, а толстый бакалейщик свалился со стула на пол и засучил ногами.
Примчался запыхавшийся официант.
— Это недопустимо, — выдохнул он. — Кто тут трубил? Медведь?
— Да, это он! — с жаром подтвердил генеральный директор.
Налле Лапсон поднял на него серьезные глаза. Ну зачем врать?
«Может, это и называется “никакой культуры”? — подумал он. — Когда говорят неправду?»
— Это я трубил! — признался радостный трубач. — Потому что мы тут все за столиком проголодались. И заждались еды.
Официант раздал всем по меню.
— Попрошу кислого молока, — с кислой миной попросил генеральный директор. — С корицей, сухариком и двумя корочками хлеба. Потом вареное яйцо, и чтобы варилось ровно четыре с половиной минуты и ни секундой больше или меньше. Большую чашку кофе, четыре куска сахару, сливки и сдобную булочку без крема.
«До чего это непросто — есть в вагоне-ресторане», — думал Налле Лапсон, вертя в лапах меню.
— Мне, пожалуйста, хлеб с маслом, яйцо и кофе, — сказал трубач и пошевелил ушами.
— Если можно, хлеб с маслом, яйцо и какао, — сказала Лотта.
— А вам что угодно, сударь? — спросил официант.
Налле Лапсон поднял на него глаза.
— Мне-то? — сказал он. — Так. А что у вас есть?
— Все стоит в меню, — ехидно заметил официант.
Бедный Налле Лапсон — он не умел читать! Лишь вертел меню туда-сюда и как раз теперь держал его вверх ногами.
— Ну-у, заказывать будем? — поторопил официант.
— МЕДА! — сказал Налле Лапсон.
— Его же нет в меню.
— Тогда один сухарик без крема, варить четыре с половиной минуты, — сказал Налле Лапсон.
Официант глянул на него свысока:
— Какой-нибудь напиток?
— ЧЕРНИЧНЫЙ КИСЕЛЬ, — сказал Налле Лапсон.
Наконец принесли заказ.
— Черничного киселя нет, — сообщил официант, — но я принес вместо него брусничного варенья, — если вас это, конечно, устроит.
Еще бы не устроило! Налле Лапсон в жизни не пробовал ничего вкуснее, чем сухарики с брусничным вареньем.
— Вагоны-рестораны — толковое сооружение, — заметил Налле Лапсон, повернувшись к генеральному директору.
Генеральный директор не ответил.
«Вот она, культура, — подумал Налле Лапсон. — Ничего, продолжим». И спросил:
— Ну как яйцо — вкусное?
Снова ни слова в ответ.
— У меня-то просто объедение! — сказал трубач.
— И у меня, — сказала Лотта.
— Официант, позвольте расплатиться, — сказал генеральный директор. — Тут до того медведем разит, что и лишней минуты находиться невозможно.
— Здесь что, надо платить? — шепнул Налле Лапсон Лотте.
— Конечно, — сказала Лотта. — Но ты не волнуйся, я за тебя заплачу.
— Официант, позвольте Лотте расплатиться! — закричал Налле Лапсон и замахал лапой. — Тут до того дегенеральным ректором разит, что и лишней минуты находиться невозможно.
Глава пятая. Я-то пока читать не умею
Налле Лапсон прошел с Лоттой в ее купе.
Тут появился кондуктор и начал проверять билеты. Увидев Налле Лапсона, он замер.
— А-а это еще кто? — спросил он чуть дрогнувшим голосом. — И откуда он тут взялся?
— У тебя же есть билет? — шепнула Лотта Налле Лапсону.
— Билет? — удивился Налле Лапсон. — А что это такое?
— Это же скандал! — сказал кондуктор. — Медведя следует высадить из поезда, и немедленно!
Налле Лапсон сощурившись поглядывал то на Лотту, то на кондуктора.
— Есть идея, — шепнула ему Лотта. — Тебе сколько лет?
— Думаю, год, — сказал Налле Лапсон. — Может, еще нет. Но, с другой стороны, почти есть.
— Послушайте, дяденька кондуктор, — сказала Лотта. — Если пассажиру меньше шести лет, разве он не имеет права ехать бесплатно?
— Хм, имеет, конечно, а как же, — сказал кондуктор.
— Так вот, — сказала Лотта. — Этому бедняжке всего годик. Вот так вот.
— Хм, ну тогда-то понятное дело. — Кондуктор почесал голову и вышел из купе.
— А тебе сколько лет? — спросил Налле Лапсон.
— Десять, — ответила Лотта.
