После такого вступления мне очень хотелось ответить ему что-нибудь грубое. Например, просто послать. И почему я сдержалась?
Ну да. Ведь я теперь тоже кошка, эти хвостатые мне не чужие.
— Августа вошла в дом Лера под личиной Маруси.
Корявенько изложить получилось, но я запыхалась, вприпрыжку несясь вслед за Максом. Он снова притормозил, разворачиваясь.
— Вот как? В неприступную Нору? Понятно тогда, почему она так тряслась. А от меня почему шарахнулась, как от стаи волков?
— Вот тут я ее понимаю, — я фыркнула. — И кстати, это был уже четвертый вопрос.
— Не Инквизиция, а сборище сопливых невротиков, — Макс был чемпионом по фырканью, зря я пыталась его перефыркать.
Кажется, практически добежали.
Скромная дверь, запертая на электронный замок, быстрый набор кода, и спустя пару минут мы бегом поднимаемся по узкой лестнице явно служебного выхода.
— Пока не дошли, скажи в двух словах: что мне ждать? — я все же притормозила.
Макс посмотрел на свои пафосные наручные часы, на секунду задумался. Красиво он это делал: все лицо напряглось, светлый взгляд хищно прищурился. Он вообще все делал очень красиво, как и другие крупные люди-кошки.
— Операция уже заканчивается... — я ничего даже подумать не успела в ответ, ринувшись наверх. Тигр молниеносно порыв этот перехватил. — Не психуй, она плановая, и делается по его личному рапорту.
Ничего себе «Не психуй!». Марк о ней не сказал мне ни слова, даже не намекнул! Только щемящее его это «Прости».
Ну погодите, «иные», я хвосты в узелок завяжу сейчас некоторым!
В госпитальный коридор отделения нейрохирургии, (о чем нас предупредило табло), я вылетела злобным вихрем.
Что он задумал? Почему я не знаю? Жена я ему или кто?
Бежала сломя голову, даже не зная куда. Просто мне очень туда было надо.
И налетев на сидевшую у стеклянной стены на корточках девушку со всего маху, я даже не сразу сообразила, что это Маруся.
Она выглядела, как воробушек в морозную ночь на ограде старинного кладбища. Маленькая, заплаканная, нахохлившаяся. Обнимала себя за плечи и горестно всхлипывала.
Я перевела взгляд за стекло и сдержать не смогла громкого стона. Там действительно шла операция. Очень странная: на оголенной широкой мужской спине два хирурга в четыре руки разрезали какие-то мелкие швы. Они вынимали пинцетами крохотные блестящие нити прямо из окровавленной кожи, а потом кропотливо и осторожно выкладывали из них сложный узор на широком инструментальном столе. Застеленное на нем ослепительно-белое полотно было уже почти полностью разрисовано этими тонкими штрихами.
Я взглянула туда повнимательнее и обомлела: это был его Зверь. Та самая морда, которую видела только я. Только мертвая.
— Это я, я во всем виновата! — громко всхлипнула рядом Маруся.
— Не льсти себе, Мурка, — Макс в своем репертуаре. И как он женился?
А я вдруг напряглась.
— Какого цвета был галстук? — у нее очень строго спросила.
Маруся даже всхлипывать перестала, вытаращив на меня свои кошачьи глаза.
— А я почем знаю? О нем только слышала. И еще... много очень всего лишнего слышала, но ни галстука, ни артефакта не видела, этот сразу же уволок.
Стоявший у меня за спиной тот самый «этот» громко фыркнул опять.
— Новая фобия? — тихо поинтересовался Леонид деликатно молчавший.
— Что-то мне подсказывает, что она скоро нас всех поразит, — Макс тоже стоял у стеклянной стены и мрачно разглядывал происходящее. — Так что ты там натворила, Марусенька?
На нежность она не купилась. Под ледяным взглядом шефа девушка медленно встала и доложила уже по-военному.
Я слушала этот доклад, и волосы дыбом вставали.
Только теперь до меня медленно начало доходить всё увиденное и услышанное. За последнюю пару дней я так основательно погрузилась в собственные маленькие мышиные переживания, что совершенно не думала об этом.
По рассказу Маруси, она столкнулась с собственным шефом в коридоре Инквизиции и, конечно же, ничего не могла заподозрить. Дела о многочисленных покушениях и преступлениях мимикримов у них еще даже и не было в разработке.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Псевдо-Макс втащил ее отчего-то в темный тупик коридора и долго расспрашивал о древних брачных обычаях оборотней. Мол, хочет подобное провести со своей супругой, никак не думал, что такое возможно с простым человеком, не оборотнем и даже совсем не с двуликим.
— Я еще над вами... то есть ним похихикала: мол, не надо было прогуливать историю иных древних рас в академии, — Маруся всхлипнула снова. — Он ответил, что бегал за девками, некогда было.
Тигр громко рыкнул, закатив к потолку свои ясные очи.
— Когда это случилось? — я тихо спросила, не отрывая взгляда от происходившего в операционной.
— Два дня назад. Вечером, после истории с галстуком! — девушка мне в ответ проскулила.
— Я в этот момент писал громадный отчет и сдавал демонический артефакт в схрон Инквизиции, — задумчиво комментировал Макс. — Покушение на сотрудника — серьезное происшествие, не пьянка бесов под окнами у гадалки.
— После этого на Марка были совершены еще два покушения, — мне показалось, что нужно сказать. — В Выборге, на квартире и в Норе. А почему ты виновата?
В ответ Маруся взвыла опять.
— Я так и знала! — слезы лились по красивым щекам. — Он у меня три раза спросил: если один из супругов не оборотень, то защищает ли зверя брачный знак? — Макс вдруг вздохнул, шагнул к Марусе и сгреб несчастную плакать в свою форменную рубашку, куда-то в район широченной груди.
Надо же, даже у тигра есть сердце.
— Защищает? — я удивленно спросила. Вот кому надо прослушать курс лекций об истории магических рас.
— Человека — да. Зверя — нет. Ты же не оборотень. «Спина к спине, сердцем к сердцу».
— Выходит, что его просто-напросто не смогли убить сразу, как не старались, и напялили артефакт, — я констатировала очевидное. — А потом вдруг узнали, что в звере он уязвим, и решили добить. Только не понимаю, откуда узнали про Выборг.
Макс смотрел на меня осуждающе. Котогном осторожно молчал, Маруся горько всхлипывала шефу в плечо.
— Кто хоть они? — тигр не выдержал первым.
— А я понятия не имею, — я чистую правду сказала.
И пожала плечами.
И действительно, не имела. Кто такие они, эти самые мимикримы? Они обратиться могли кем угодно. Ничего не заподозрив, я сама стала жертвой такого обмана. Отличался ли мой псевдо-Славка от Славика настоящего? Деля с ним постель, стол и кров я подлога и не заметила.
Интересно, а каково его истинное лицо, у этого Августа-Болислава? Или как его там...
Я смотрела сквозь стеклянную стену операционной и хмурилась.
И всё же, зачем Кот это задумал? Зачем лишать себя могущественного инструмента, бессмертного защитника и помощника? Причина должна быть самой серьёзной.
Бедный, бедный мой муж, ведь это наверняка очень больно...
Операция завершилась. Колдующие над спиной Марка двое хирургов, один очень рослый и прямо-таки могучий и второй ниже на голову, ловко орудующий длинными пальцами, еще раз внимательно все осмотрели и приступили к кропотливому процессу обработки. Тот, что пониже, взглянул на нас через стекло, сказал что-то коллеге и вышел в соседнее помещение, скрытое от глаз посетителей.
Через несколько долгих секунд у нас за спиной раздался мягкий женский голос.
— Аве, сиятельные.
________________________________
* Homo sapiens alius (лат) — человек разумный аномальный.
3. У него получилось
«Самые страшные тайны рождаются сами собой». М. К. Кот «Дневники и записки»
— Аве, прекрасная Маргарита! — в отличие от меня, тигр ее явно знал.
Стоявшие рядом со нами молча и почтительно ей поклонились.
Маргарита...
Высокая, точеные линии ее женственной фигуры не скрывал даже операционный костюм. Лицо закрыто маской, но голос... Таким тембром голоса можно командовать армиями. Просто скажи: «За мной, мои мальчики!» — и все мужики следом на брюхе решительно поползут.
