Сейчас, вышагивая по тёмным мрачным коридорам, Трэверс думал о том, что произошло. Он не винил Грейнджер за то, что она испугалась. Майлз понимал, что девушка почувствовала.
В те страшные времена никто не был так близок ему, как Драко Малфой. Изредко попадая в его дом, Майлз старался навестить друга. В тёмной, холодной спальне даже камин не горел. Драко лежал на кровати, глядя в потолок, он был бледен, безэмоционален, словно призрак. Его мысли были пугающими. Крик девушки. Мольбы. Снова крик. Некоторое время Трэверс просто молча смотрел на него, понимая, что Малфой не в себе.
— Что произошло? — тихо спросил он, но Драко всё равно вздрогнул.
Мука отразилась на белоснежном лице.
— Они были здесь, — тихо, страдальчески произнёс Малфой. — Поттер, Уизли и… Грейнджер…
— Были? — выдохнул Майлз. — Он их забрал?
— Нет, — шепнул Драко. — Они сбежали.
Майлз взъерошил свои тёмные растрёпанные волосы.
— Хвала Мерлину! — прошептал он. — Чего же ты такой убитый? Всё же нормально!
— Нет, Майлз. Ненормально. Тётка. Беллатриса… она… пытала её. Выставила всех вон, стала орать на неё, а потом… Крик…
Драко зажмурился, обхватил голову руками. Крик пронзил Майлза. Драко заплакал.
— Я ничего не смог сделать. Ничего. Отец наложил на меня Конфундус, никогда ему этого не прощу!
Трэверс обхватил друга за плечи, крепко сжав его голову.
— Успокойся, Драко. Ты ничего не смог бы сделать против Беллатрисы. Ничего! Она… убила бы её, а с тобой просто расправилась.
Это воспоминание часто всплывало в сознании. Оно мучило Майлза. Крик Грейнджер стал его спутником в самых страшных жизненных ситуациях. Ему казалось, что если маленькая хрупкая девушка смогла выдержать пытки, то ему и подавно нужно быть стойким, убеждённым и бескомпромиссным. Хватило того, что он под давлением отца принял метку пожирателя, о чём сожалел каждый день, каждую минуту. Майлз чувствовал себя смущённым, немного потерянным от того, что невольно напугал Гермиону, причинил ей страдания. Не таким он представлял знакомство с ней.
Стоя у окна в гостиной и созерцая заброшенный, когда-то великолепный сад, Майлз думал, что нужно исправить ситуацию. Осторожно, очень бережно. Он хотел бы, чтобы эта отважная девушка забыла о боли и больше не боялась.
***
Сидя в своём уютном небольшом кабинете, обильно нашпигованном стеллажами с книгами, свитками и чернильницами, Гермиона плавно кружилась на вращающемся стуле. Мысли были совсем не о работе, и, что самое удивительное, она не могла даже подумать, что занята чем-то не тем. В её кудрявой голове зрел план. Ну, как план? Планчик, в котором, естественно всё было логично, всё по полочкам. Единственное, что не давало ей покоя — это ярко-голубые глаза. Вернее, не совсем сами глаза, а их выражение. Растерянность, сожаление, разочарование. Как она могла так поступить? Не дала человеку шанса даже слово сказать! Гермиона снова потёрла виски, и дверь в её кабинет с грохотом распахнулась, словно её выбили ногой.
— Малфой! Что ты себе позволяешь?! — воскликнула она, вскакивая со стула.
— И тебе привет, Грейнджер, — выдохнул он. — Куда это? Быстрее!
Огромная кипа папок, за которой блондина вообще не было видно, грозила завалиться, ибо выглядела, как Пизанская башня.
— Сюда, на стол! — выпалила она, пытаясь поймать хоть что-то, поскольку стопка не только хлопнулась о столешницу, но и рассыпалась по ней.
Малфой шумно выдохнул и рухнул на стул в углу.
— Даже левитация не компенсирует таких зверских усилий, — ухмыльнулся он.
— Где твой секретарь? Как твоё величество опустилось до такой низменной работы?! — с огромными от удивления глазами произнесла девушка.
— Мой секретарь почти уволен. Этот бездарь не явился после вчерашнего! Можешь себе представить?
— Сочувствую, — усмехнулась Гермиона. — Здесь всё?
— Всее некуда. Налей воды, а!
Гермиона подала ему стакан, как-то невзначай вспомнив вчерашнее общение с мистером Трэверсом. Интересно, почему ему вдруг стало плохо? Она тут же решила начать воплощать свой планчик, но Малфой заговорил первый.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ты не выполнила обещание, Грейнджер.
— В каком смысле? — немного растерялась она.
— В прямом смысле! Ты мне час обещала! — возмущался Драко.
— Ой, подумаешь, ушла чуть раньше… — закатила она глаза.
— Чуть? Ты смылась уже через сорок три минуты!
— Малфой, ты больной? Ты что следил за временем? — возмущалась Гермиона.
— А ты, будто не следила! Взяла и смылась! Вылетела, как ошпаренная! Что произошло? — с недоумением смотрел Драко в глаза Гермионе.
Гермиона села на свой стул и начала молча бережно складывать папки в две стопки. Через минуту Малфой не выдержал.
— Что не так-то? — спокойно спросил он.
— Знаешь, я обнаружила в себе одну очень неприятную вещь. Не твоё дело какую, вижу твою заинтересованность! — невесело усмехнулась она. — Там, у вас, я познакомилась с одним… мужчиной…
Гермиона не смотрела Малфою в глаза, стараясь выглядеть как можно менее взволнованной, потому она не заметила, как напряжение сковало его челюсть, а пальцы сжались в кулаки.
— Ты наверняка его знаешь, Майлз Трэверс…
Драко глубоко вдохнул.
— Да, я его знаю.
— Знаешь, я повела себя… некорректно, и… мне хотелось бы извиниться перед ним.
— Что ты могла сотворить такое, за что нужно извиняться? — усмехнулся Малфой. — Отдавила ему ногу?
— Всё гораздо хуже.
— Руку?
— Малфой! — устало вздохнула она. — Я… попрекнула его прошлым Пожирателя.
Тут она подняла глаза и увидела, как напряжение сковывает лицо Драко.
— Ну, может, не совсем попрекнула, но выглядело это не лучшим образом. А потом я смылась, как ты выражаешься.
— Не ожидал от тебя такого, Грейнджер. Уж Трэверс-то, что за пожиратель? Вообще… одно название. Кроме метки ничего и нет от Пожирателя.
— Малфой, не трави душу! — простонала она.
— Знаешь, не думал, что ты станешь из-за этого заморачиваться. Уверен, он всё понял и не обиделся.
— Откуда тебе знать? — скептически усмехнулась Гермиона. — Люди иногда просто молчат, а в душе бури бушуют.
— Поверь, я в курсе! Забудь о нём. Майлз не нуждается в каких-то там извинениях.
— И всё же. Я хотела попросить у тебя его адрес. Возможно, я отправлю сову с извинениями.
Драко встал со стула, прошёлся по кабинету и, повернувшись к ней спиной, изучал содержимое стеллажа. Гермионе показалось, что его спина и плечи как-то неестественно напряжены.
— Ну, так что? Ты дашь мне его адрес?
— Я… сейчас не помню. Он иногда находится в своём замке, но порой съезжает в лондонскую квартиру. Уточню, тогда дам, годится?
— Ладно, — его мягкая интонация как-то немного озадачивала. Гермиона закончила складывать папки. — Мне нужно по делу, Малфой.
— Выгоняешь? Ладно, мне уже пора. Хочется надеяться, что этот бездельник недоделанный, всё же, соизволил явиться на службу.
Малфой вышел из кабинета, так ни разу не обернувшись, не отпустив шуточки на посошок. Это показалось странным. Гермионе вообще казалось странным, что Малфой зачастил в её кабинет. Он заходил по поводу и без, иногда просто чтобы метнуть в неё столб конфетти. Вот уже года три, как их вражда закончилась. Дышать стало намного легче. Она была рада, что всё обсуждено и выяснено. Малфой даже прощения у неё попросил. Нет, она не была на его свадьбе, они не стали друзьями, но лёгкость в общении для неё дорогого стоила. Ей казалось, что свершилась победа над предубеждениями, которую она считала своей заслугой и, наверное, торжеством своего великодушия.
Как же она могла так поступить с Трэверсом? План принести извинения откладывался. Оставалось надеяться, что он и правда не очень обиделся.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
***
Майлз был очень занят этим утром. Он не любил свою работу, но, раз уж взялся, нужно было доводить до завершения. Тем более, выбора особо и не предоставлялось. Ему было противно думать, что его научные изыскания принесут смерть, пусть даже садовым паразитам. Но это единственный вариант, который он смог найти, чтобы как-то выжить. Люциус Малфой не давал спуска ни ему, ни его коллегам, таким же неприкаянным бывшим Пожирателям смерти, молодым, потерявшим родителей и надежду на будущее.
