Молчун, подумав, издал хриплое карканье и попытался забиться ко мне под плащ. Оно и понятно, сезон Снежной луны никогда не был его любимым временем года.
— Маленький предатель, — пожурила я, беря ворона на руки и заворачивая его в полу плаща. — Сначала меня подставил, а потом греться лезешь? Не мог предупредить, что окно стало порталом? Ах, ты не знал? Ну–ну. Ври больше. А кто, распушив хвост, еще вчера уверял, что знает все на свете? Не ты разве?
Ворон недовольно посопел и, пригревшись, тихо, по–кошачьи заурчал. Нахал. И ведь люблю же его за что–то… Из–под полы на меня сверкнули озорные янтарные глаза.
— Ты прав, — призналась я. — Наверно, только за то и люблю, что кроме тебя у меня в целом мире больше никого нет. Хотя нет, еще есть братство и Хлосс… Ну да, ты опять прав, они так далеко…
Но — хватит о грустном. Подняв голову, отрешаясь от ненужных мыслей и успокаиваясь, я долго любовалась разгулявшимся снегопадом. Крупные пушистые хлопья, расправив ажурные крылышки, в медленном танце спускались с темных небес, таинственно сверкая в бледных лучах факелов, с мягким шорохом устилая мостовую, ласково и неумело касаясь моего лица, дрожаще замирая на ресницах. И чудное, волшебное мгновение не нарушал ни один посторонний звук, лишь явственнее становилась густая, теплая тишина, до краев наполненная ненавязчивым шепотом снежных гостей. Закрывая глаза, я с удовольствием к ней прислушивалась, без труда улавливая и тихие напевы древних песен, и дивные мотивы старых сказок. Умеющим слышать снежная тишина могла поведать о многом…
Улыбнувшись самой себе, я встала, отряхнула плащ и неспешно побрела по улице, следуя подсказкам Молчуна, который, конечно же, уже успел облететь округу и разведать, где что есть. И — хватит о грустном. Время скитаний научило меня жить жизнью сегодняшней, оставляя прошлое там же, где остается вчера. В прошлой эпохе. В прошлой жизни. Там, где меня уже нет. Там, где меня никогда не будет. И что было — то прошло, а что есть — пускай остается.
Мимо меня проплывали заснеженные силуэты домов, сонно моргающие приветливыми отблесками зажженных очагов. Я шла, до носа закутавшись в тонкий плащ, и задумчиво поглядывала по сторонам. Здесь, вокруг, все дышало историей и древностью забытых эпох. И каждый дом — своя история. И каждая калитка — шажок в свое прошлое… Не столь стремительный, если сравнивать Рассвет с эпохой Великой, но не менее увлекательный. Вещи хранят память бережнее людей и тем интереснее прикасаться к скрытым в них тайнам. Даже если на проверку оказывалось, что тайна скрывает лишь полное отсутствие тайны как таковой.
Я совершенно забыла о холоде и надвигающейся метели. Шла, не слыша собственных шагов, и всем своим существом впитывала ауру города. Магия рассветных сумерек подарила ему мягкую, чистую свежесть, первозданность красок и теплое, невесомое затишье, какое возникает лишь перед рассветом, когда мир застывает в предчувствии неведомого, чтобы, спустя мгновение, разорвать тишину многоголосьем радостных трелей первых пташек… Нет, город определенно начинал мне нравиться. К тому же, я мало встречалась с творениями эпохи Седьмого, потому как большую часть времени проводила на материках.
Молчун, высунув клюв из–под плаща, тихо и предупреждающе хрюкнул. Я насторожилась, быстро выпутавшись из сетей магии города. Внимание, опасность. Бесшумно свернуть с мостовой, прижаться спиной к стене ближайшего дома и чутко замереть, затаив дыхание. Ворон попытался подать голос, но я успела ловко зажать ему клюв. Цыц. Тишина и только тишина. Сам знаешь, не маленький. Слышу, конечно. Трое. Мужчины. Наемники. Ага, любопытно. Один из них еще и вор. Хиленький, правда. Младшее поколение и по уровню обучения, и по дару. Откуда я знаю? Оттуда. Не зря в гильдии искателей столько лун вкалывала, да и дар моей тьмы — видеть скрытое — еще никто не отменял. Прикрой меня лучше. Как–как… Мрак — самое надежное укрытие.
Ночная тьма у моих ног заклубилась, сгущаясь и скрывая меня от любопытства окружающего мира. Я настороженно прислушалась, различая далекие голоса. Смех, шутки, снова громкий смех… Странно, что эта троица никуда не спешит и не соблюдает осторожность, хотя очевидно идет с дела… Я сосредоточилась и закрыла глаза. От вора пахло… тайной. Стащил он определенно… не деньги. А старинную ценность. И не просто не старинную, а реликтовую. И очень древнюю. От напряжения у меня застучало в висках. Все чувства обострились до предела и невольно потянулись к тайнику, что скрывался в складках воровского пояса. Искательское чутье, встрепенувшись, очнулось после долгого сна, настраиваясь на продуктивную работу.
Еще шаг, еще ближе… Я глубоко вздохнула. Магия рассветных сумерек вмешивалась в запах магии предмета, переплетаясь с ним и сбивая меня с толку. Еще несколько шагов… Так–то лучше. Цыц, Молчун, кому сказала! Запах почти стертый, еле уловимый… Эпоха Первой или Второго. Или Великой, но находки этой эпохи слишком редко попадаются, а все найденное давно и прочно запрятано в хранилищах гильдии искателей. Все–таки ближе к эпохе Первой. Ты со мной согласен? Нет? А зря. В подобных вещах я редко ошибаюсь. Вот только что делает столь ценная безделушка в столь заброшенной и унылой дыре?
Троица вывернула из ближайшего ко мне переулка и прошла мимо, так близко, что только руку протяни… В мое лицо ударил резкий запах перегара и… Поглоти меня Вечность… Я нервно вздрогнула от обжигающей волны неконтролируемой силы. Откуда у них это?.. Я удивленно моргнула, повела носом и обескуражено покачала головой. Это — должно было давным–давно скрыться под толстым слоем пыли в хранилище гильдии!.. Да что говорить — я сама это нашла и лично сдала на хранение! А второго такого предмета не существовало в природе!.. Если, конечно, легенды не врут, что с ними изредка случается.
Я не знала, то ли ругаться, то ли смеяться, то ли молча пропустить незнакомцев. Жизнь сдвинулась с мертвой точки и галопом понеслась вперед, обгоняя легкокрылый ветер? Похоже на то. И ничего удивительного в этом нет. Оставляя за спиной очередную ступень и очередную провальную попытку научиться хоть какому–нибудь ремеслу, я обязательно оказывалась в центре событий, так или иначе связанных с моим прошлым и с моим истинным даром. Я вздохнула. Правильно мне приемный отец говорил: истинно верный путь, как ни пытайся с него сойти, никогда не отпустит далеко и заставит вернуться обратно… Заставит, хочешь ты этого или нет. Я не хотела. Но раз за разом приходилось возвращаться. Истинный путь манил ожиданием мира, от которого зачастую невозможно было отказаться, перепутьем нехоженых дорог, осевшей на реликтах пылью, азартом прогулки по краю бесконечности… Манил, даже несмотря на маячившую в обозримом будущем страшную расплату.
