— Вы только что приехали? А с вами на поезде никого не было?
— Был, — выдавил Фриман, — Самуэль…
— О, нет… — ответ совершенно смутил Гордона.
Девушка вся поникла и стала еще печальнее, чем была. В глазах мелькнула глухая тоска. Она до белизны сжала губы, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не заплакать. Она подняла взгляд — и все же слеза покатилась по ее щеке.
— Патруль остановил наш поезд где-то в лесу, — сказала она, глядя на Гордона, но словно сквозь него, — Моего мужа вывели куда-то на допрос. Они сказали, что он приедет следующим поездом… Я не помню точно, когда это было. Но это очень мило с их стороны, что… что они разрешили мне подождать его… Простите…
Девушка, опустив голову, отошла в сторону под тихие и слабые утешения Гордона. Фриман проводил взглядом женщину. И понял наконец, что все вокруг ему напоминает. Тюрьму. Лагерь военнопленных. Фриман вздохнул, посмотрев в лицо человека, который изучал табло. Та же тоска, та же обреченность… Словно Гордон смотрел в зеркало. Фриман подошел к нему и мельком взглянул на табло. Ничего не значащие надписи.
— Вы только приехали, так ведь? — вдруг спросил мужчина.
Гордон вяло кивнул.
— Тогда дам вам совет, — и мужчина, наклонившись прямо к уху Гордона, прошептал, — Не пейте воду. Они что-то подсыпают туда… Чтобы заставить нас забыть. Я даже не помню, как попал сюда.
Гордон совершенно потрясенно посмотрел на него и машинально кивнул. Нет, здесь точно не все в порядке… Мужчина отошел в угол. Фриман понял, что расспросы тут не нужны. Все, что люди могли говорить, они сказали. И сказали они абсолютно все… Вдруг, в конце зала мелькнуло знакомое лицо. Самуэль шел к небольшому коридорчику, созданному из решетчатых заграждений. В конце его виднелся небольшой контрольно-пропускной пункт: член "Гражданской Обороны" уже ждал, чтобы пинком подтолкнуть очередного приезжего в дверь. Перед Самуэлем прошел один человек, другой уже ждал своей очереди. Самуэль тоже встал за ним, ожидая своей. Фриман подошел ко входу в коридор из решеток, возле которого стояли еще два новоприбывших. Гордон подошел к ним. Сначала — взгляд, полный опаски и тревоги, но затем — апатия. Это человек.
— Доктор Брин? Опять? — недовольно поинтересовался один у другого, кивнув на висящий на стене экран, — Я думал, что последний раз его увижу в Сити 14.
— Потише ты! — осадил его второй, оглянувшись на Гордона, — Говорят, это его опорная база.
Фриман только хотел обратиться к ним, чтобы те объяснили хоть что-нибудь, но один из них, явно угадав его намерение, недовольно покосившись на Гордона, подтолкнул в бок второго, и они отошли к табло. Гордон вздохнул. Он не знал, куда он попал, и что происходит. Но он уже понял — людей здесь довели до состояния полнейшей вражды ко всему подозрительному. Словно они привыкли, что все новое — опасно.
Гордон прошел по решетчатому коридорчику, надеясь еще догнать Самуэля, но, когда Гордон встал в конец небольшой очереди из двух человек, подошла как раз очередь Самуэля. Он вышел вперед, под пристальные взгляды членов "Гражданской Обороны", которые, даже сквозь зеркальные линзы респиратора, казалось, излучали презрение. Один из них посмотрел на другого — тот неуверенно кивнул. Самуэля подвели к выходу — где на стене висела небольшая черная табличка с надписью "Нова Проспект". Самуэлю преградил путь еще один член "Гражданской Обороны", на этот раз разглядев его более придирчиво. Затем он покачал головой.
— Проходи сюда, — в голосе надзирателя слышались радостно-злобные нотки, словно у маньяка, долго искавшего свою жертву и, наконец, нашедшего ее.
Он толкнул небольшую дверь в стене, рядом с которой висела еще одна табличка, поменьше: «Security». Фриман видел, как Самуэль вздрогнул и весь как-то поник.
— Но подождите… — слабо засопротивлялся он, — Зачем?
— Сказано тебе, иди! Двигай!
— Но… но я ведь ничего не сделал… — Самуэль даже не договорил — сильный пинок втолкнул его в дверь.
Гордон поежился и не заметил, как прошептал:
— Сволочи…
Стоящая перед ним женщина подозрительно взглянула на него. И, прикрывшись ладонью, сказала:
— Потише. Не говорите ничего вслух, вокруг летают сканеры…
— Эй ты там, пошевеливайся! — оборвал ее голос одного из "Гражданской Обороны".
Женщина вздохнула и шагнула вперед, на досмотр. Фриман беспомощно оглянулся — сзади его уже подпирали два человека — уйти назад уже было нельзя. Если бы только этого патруля тут не было… Женщину критично осмотрели, затем последний из надзирателей и, очевидно, старший из них, удовлетворительно кивнул и пропустил женщину вперед. Она, облегченно вздохнув, шагнула в проход с табличкой "Нова Проспект" и скрылась за углом.
— Чего стал? Вперед!
Гордон поморщился от этого рыка, но все же повиновался. Законы здесь были — жестче не бывает, но Фриман был реалистом. Против трех надзирателей у него не было ни шанса. Гордон старался не смотреть в бесстрастные маски респираторов, и уже шагнул было к выходу, как ему преградили путь.
— Так, гражданин! Пойдем со мной!
Фриман вздрогнул от неожиданности. Что же? Похоже, на допрос? Как и Самуэля. "Что ж, — горько усмехнулся про себя Фриман, — Допрашивай. Все равно я ничего не смогу тебе сказать. Даже если бы хотел…". И Гордон прошел в дверь, на ходу увернувшись от тычка в бок. "Гражданская Оборона" что-то злобно пробормотал, но повторять удара не стал. Фриман прошел мимо небольшой двери с окошечком, откуда еще издалека слышался запинающийся голос Самуэля:
— Это, наверное, какая-то ошибка… У меня самый обычный миграционный билет, как и у всех…
Фриман едва успел заглянуть в окошечко двери — Самуэль сидел на небольшом кресле, напоминающем стоматологическое. И подошедший надзиратель захлопнул окно.
— Пошевеливайся, чего застрял? — гаркнули сзади на Гордона, и его толкнули в спину.
Побормотав что-то нелестное, Гордон пошел дальше, пока они наконец не остановились у такой же двери с задраенным окошечком. Член "Гражданской Обороны" толкнул дверь и прорычал:
— Давай, заходи!
Гордон осторожно заглянул в дверь. Если до этого желания идти туда у него не было, то теперь было желание убежать. В небольшой комнатке стояло такое же кресло. Часть его дерматиновой спинки и подлокотники были запачканы чем-то темно-красным. Пол вокруг кресла тоже был в кровяных разводах. Фриман попятился назад. И тут же его буквально силой впихнули в комнату. Послышался удар захлопнувшейся двери. Гордон затравленно огляделся — от большой странного вида панели управления отошел еще один член "Гражданской Обороны" и подошел к ним.
— Помощь нужна? — спросил приведший Гордона.
— Нет, я справлюсь, — тон ответившего не оставлял в этом сомнений.
— Давай! — первый вышел, захлопнув дверь.
Оставшийся член "Гражданской Обороны" презрительно глянул на Гордона и оттолкнул его.
— Назад! Сейчас… поболтаем с тобой наедине.
Он отошел к панели ни нажал несколько кнопок — в углу у потолка отключилась видеокамера. Внутри у Гордона все похолодело. Что же? Сейчас будет допрос? Это кресло красноречиво и в деталях дало Фриману представление о таком «допросе». Но что делать? Нет, он не дастся просто так этому амбалу. "Что же делать? Что? — мозг Гордона сейчас работал с невероятной силой, — Черт, даже оружия никакого нет. Вряд ли отобьюсь врукопашную… Да и этих, таких же, вокруг пруд пруди. Ладно, теперь уже все равно. Умирать тоже надо уметь… Так. Пока он не обернулся, я еще могу успеть…".
Гордон заметил, что его надзиратель, так и не поворачиваясь, взялся за виски. "Что, головушка болит? — злорадно подумал Фриман, — Сейчас заболит еще больше…" — и Гордон бесшумно схватил небольшой металлический табурет и сжал его посильнее. Но, когда он уже был готов нанести удар, "Гражданская Оборона" вдруг резко повернулся и снял респиратор. Гордон едва не уронил табурет. На него смотрело довольное лицо старого друга.
— Эй, как насчет того пива, которое тебе задолжал, а?
Гордон нервно хихикнул и прищурился, всматриваясь в давно знакомое лицо.
— Ты чего, Гордон? Это же я, Барни Калхун, — весело спросил его "надзиратель", — Из "Черной Мессы", помнишь?
Фриман шагнул к другу и пригляделся так пристально, как только мог.
— Барни?
— Ну слава богу, а то я уж думал, ты меня забыл совсем. Гордон, слушай, а ты все тот же. И очки все те же… — сказал Барни с напускной подозрительностью и озорным блеском в глазах.
— Очки?.. — Гордон был все еще в шоке от встречи.
Он только сейчас заметил, что на нем все еще сидят его очки, которые он когда-то в детстве так не любил. Но сейчас это не главное. Калхун… Откуда?
— Барни… — неуверенно проговорил Фриман, опуская, наконец, табуретку на пол, — А ты ведь изменился. Как-то покрепчал, что ли… Вон, виски почти седые…
