При первой встрече с принцессами, состоявшейся 2 ноября, Александр вел себя очень робко и только молча смотрел на Луизу. Вскоре между ними возникло понимание и взаимная симпатия. Они стали больше времени проводить вместе, а также обмениваться трогательными записками, в которых обещали любить друг друга «всю свою жизнь».
В декабре Екатерина II отправила в Карлсруэ курьера с письмом к родителям Луизы, в котором от имени Александра просила их согласия на ее брак с ним. Согласие было немедленно получено, и девушка приступила к изучению русского языка и догматов православной веры. В январе 1793 г. она писала матери, беспокоившейся не только о блестящей партии, но и о личном счастье дочери: «Вы спрашиваете, нравится ли мне великий князь по-настоящему. Да, мама, он мне нравится. Одно время нравился безумно, но сейчас, когда я начинаю узнавать его…становятся заметны кое-какие мелочи…которые мне не по вкусу и не дают любить его столь чрезмерно, как прежде… Эти мелочи касаются не характера, с этой стороны, я уверена, его не в чем упрекнуть, а скорее манер, чего-то внешнего». Проницательные придворные вскоре обратили внимание на то, что по манерам, умению вести себя Луиза действительно несколько превосходила Александра, что немного уязвляло его. Возможно, это создало залог для возникших между ними впоследствии осложнений. Но вначале ничто не омрачало зарождавшейся идиллии.
9 мая 1793 г. в большой церкви Зимнего дворца состоялось миропомазание Луизы, нареченной в православии Елизаветой Алексеевной. На следующий день произошло обручение Александра и Елизаветы, причем кольца им надевала сама Екатерина. Облик юной четы (жениху в то время было 15 лет, невесте – 14) вызывал у очевидцев умиление и ассоциацию с «двумя ангелами» или героями древнегреческих мифов. Ведущий поэт того времени Г. Р. Державин на сговор молодых откликнулся стихотворением «Амур и Психея». 28 сентября состоялось бракосочетание Александра и Елизаветы. По этому случаю в столице три дня стоял колокольный звон, празднества продолжались две недели и закончились грандиозным фейерверком на Царицыном лугу.
Молодые получили роскошные покои и небольшой собственный двор, гофмейстером которого был назначен граф Н. Н. Головин, а гофмейстериной – графиня Е. П. Шувалова. Однако, согласно критическому замечанию графа Ф. В. Ростопчина, выбор лиц к этому двору за исключением нескольких человек оказался «весьма неудачен». Особенно раздражала многих Шувалова, по выражению А. Я. Протасова, «женщина пронырливая», «чуждая не только добродетели, но и благопристойности». Она постоянно обращала внимание Елизаветы на отдельные недостатки и ошибки Александра, в результате чего оба они вскоре возненавидели «проклятую графиню». К тому же по приказу Екатерины Шувалова, контролировавшая визиты молодых супругов, старалась максимально ограничить их встречи с Павлом Петровичем и Марией Фёдоровной, что очень огорчало Александра, видевшего родителей теперь еще реже, чем прежде. Елизавета Алексеевна, лишившаяся общества сестры, вернувшейся в Карлсруэ, скучала по родным, особенно по матери, с которой на протяжении всей своей жизни вела обширную и откровенную переписку, подробно рассказывая не только о происходивших событиях, но и о переполнявших ее эмоциях.
Великая княгиня Елизавета Алексеевна. Неизвестный художник.
Как уже упоминалось, некоторое время Александр продолжал занятия с Лагарпом, к которым теперь присоединилась и старательная Елизавета. Однако основным времяпрепровождением супругов были различные празднества, балы, спектакли и концерты.
Почувствовав себя взрослым после женитьбы, Александр стал часто проводить вечера в компании молодых дворян, забавляясь и злоупотребляя винами и ликерами, но бдительному А. Я. Протасову удалось пресечь это, не дав перейти в пагубную привычку. Время от времени молодая чета становилась мишенью для придворных интриг. Например, Елизавете Алексеевне пришлось противостоять настойчивым ухаживаниям бывшего фаворита императрицы П. А. Зубова, слишком откровенно демонстрировавшего свою влюбленность. Тем не менее первые годы супружества, прошедшие в правление Екатерины II, стали самыми счастливыми для Александра и Елизаветы. В дальнейшем их отношения подверглись целому ряду испытаний и разочарований.
Завещание Екатерины II
В последние годы жизни Екатерина намеревалась изменить порядок престолонаследия, передав власть Александру в обход цесаревича Павла. Императрица не любила собственного сына. Будучи разлучена с ним в его ранние детские годы, она и в дальнейшем не смогла дать ему материнской нежности и ласки. Взойдя на трон в результате дворцового переворота 1762 г., уничтожившего отца Павла императора Петра III, Екатерина, видимо, опасалась, что со временем цесаревич может стать орудием нового заговора, направленного против нее самой, и потому относилась к нему с подозрением и предубеждением. Воспитанный как наследник престола, но слишком долго ждавший власти Павел обладал непростым характером. По его собственным словам, он был горяч, нетерпелив и имел «изменчивое расположение духа». Периоды подавленного настроения чередовались у него с приступами гнева и раздражения, что позволило Екатерине убедить себя в его неадекватности.
Медаль на бракосочетание Александра и Елизаветы. 1793 г.
Идеальным выходом из сложившейся ситуации императрице представлялось добровольное отречение Павла в пользу Александра. Не рискнув обратиться с этим к сыну напрямую, Екатерина попыталась действовать через невестку. 6 июля 1796 г., сразу после крещения новорожденного великого князя Николая Павловича, когда цесаревич уехал в Павловск, а Мария Фёдоровна задержалась в Царском Селе, императрица предложила ей убедить мужа подписать акт отречения в пользу старшего сына. Однако великая княгиня категорически отказалась и ничего не сказала Павлу о намерениях его матери. Тем не менее Павел не остался в неведении: придворные интриги и слухи сделали свое дело.
Великий князь Павел Петрович. Художник А. Рослин.
Екатерина II, не привыкшая сдавать своих позиций, решила подготовить и обнародовать манифест о назначении наследником престола великого князя Александра Павловича. Согласно действовавшему в то время закону 1722 г., российские государи имели право назначить себе преемника по собственному усмотрению, невзирая на старинное право первородства, а также отрешить от престола уже назначенного наследника, если он окажется неспособным. В 1794 г. императрица уже обсуждала этот вопрос со своими ближайшими советниками, ссылаясь на «нрав и неспособность» Павла, однако, встретив с их стороны сдержанное и даже довольно негативное отношение к своему плану, решила на некоторое время приостановить его реализацию. Отложить тогда пришлось и разговор с Александром, согласие которого было необходимо для осуществления задуманного переворота, ибо Лагарп, на чье посредничество рассчитывала императрица, предпочел не быть замешанным в этом деле и сделал вид, что в течение двухчасовой беседы с Екатериной так и не понял, чего именно от него ожидают.
Великая княгиня Мария Фёдоровна. Неизвестный художник.
11 сентября 1796 г. 67-летняя Екатерина перенесла первый легкий приступ инсульта, спровоцированный срывом помолвки великой княжны Александры Павловны со шведским королем Густавом IV. Немного оправившись, она решила, что больше не может откладывать решение вопроса об изменении порядка престолонаследия, который считала важной государственной необходимостью. Императрицу не устраивал не только нрав цесаревича. Она боялась, что сын, страстно увлекавшийся прусской парадоманией, процветавшей в Гатчине, не сможет обеспечить преемственность курса российской политики и отодвинет страну к временам Петра III.
16 сентября Екатерина начала непосредственные переговоры с Александром. Выслушав аргументы императрицы и ознакомившись с представленными бумагами, 24 сентября великий князь дал письменный ответ, достаточно уклончивый по форме, но все же положительный по содержанию. Он выражал «живейшую благодарность» за то доверие, которым его «соблаговолили почтить», находил «как нельзя более справедливыми» сообщенные ему соображения и отмечал, что осознает «все значение» оказанной ему милости. При этом буквально за день до ответа императрице в одном из писем А. А. Аракчееву, касавшемся служебных дел гатчинских войск, Александр назвал цесаревича «Его императорским величеством». Наличие двух противоположных по смыслу писем, почти одновременно вышедших из-под пера великого князя, свидетельствует о том, что в деле о престолонаследии он повел себя двойственно, что было вызвано крайне сложной семейной обстановкой. Александр не мог отказать бабушке, здоровье которой недавно подверглось сильному потрясению. В то же время он не хотел лишать отца законного права на трон. Более того, в тот период Александр вообще не стремился к власти. В доверительных письмах к друзьям Ф. С. Лагарпу и В. П. Кочубею, написанных как раз в 1796 г., он выражал свое сокровенное желание: отказавшись от престола, провести жизнь частного человека где-нибудь на берегах Рейна.
