Интерпретировал он и Бродского. Воспитанный на его стихах (спасибо Ступаку-старшему), Ларри приелся Иосиф Александрович и из протеста он создал его программную модель-пародию. Как и русский диссидент, его модель сочиняла стихи – довольно чувственные и приводившие Ступака-старшего в бешенство.
Окончив институт, Ларри перебрался в Нью-Йорк, где с 2011-го работал в лаборатории Earth and Planetary Sciences («Земля и планетарные науки») при Американском музее естественной истории (AMNH).
Итак, 21 февраля 2014 года Лоуренс получил от своего коллеги из M.M.S. Паскаля Годена электронное письмо с сообщением о пропаже невесты и просьбой поработать «над его галлюцинациями», как выразился сам же Паскаль (вконец запутавшийся и растерянный). К письму прилагались статистические данные, альбом Марка Дауна «Пустые коридоры» и описание экспериментов, проведенных Годеном в последние две недели.
«Ларри, я напуган, – писал Годен. – То, с чем я столкнулся, кажется и наукой, и мистикой одновременно». В этом месте Паскаль обозначил паузу («II»), словно решил оглядеться – не кружит ли кто поблизости? Никто не кружил. Кто-то невидимый, может, и был, но не стал выдавать себя и, покружив, улетел. «Из-за этой алхимии трудно сосредоточиться, – продолжил учёный и объяснил вкратце суть. – Обрати внимание на статистику и обязательно послушай альбом Дауна. Собрался было найти Марка в сети, но не нашёл. По слухам, он болен, а то и умер. Если надо, помогу с публикацией и деньгами (уж очень всё любопытно)».
Дальше следовала приписка (небесполезная, по мнению Стэнли, для опытов, но тревожная и свидетельствовавшая скорей о крайнем возбуждении Годена). «У дома Диккенса, – сообщил он, – когда бы я ни пришёл – сидит голубь. Сидит себе и урчит, в том числе и в неслышимом диапазоне (с частотой примерно от 0,05 до 0,2 Гц). Паскаль Годен, подпись, дата».
И подпись, и дата вызвали у Лоуренса ностальгию – как раз в феврале год назад он познакомился с Паскалем на семинаре в Гоа Science: Colonial Factor («Наука: колониальный фактор»). Тот ещё «фактор». А вообще этих «факторов» не счесть. Вот и мистика теперь. Во все времена загадочное и таинственное стимулировало науку и по сути было главным мотивом её развития. То же и с религией – даже основные противоречия между религией и наукой выглядят вполне конструктивными: религия – миф, а наука пытается его развенчать.
Получив письмо от Годена, Ларри задумался.
Его отношения с родителями (читай – с Бродским) давно уже носили если не мистический характер, то во всяком случае далёкий от конструктивного. Связь с родителями основывалась исключительно на чувствах, а атмосфера семьи являла собой весьма запутанную систему домыслов, поэтической символики и предрассудков. С раннего детства Стэнли был вынужден противостоять мифам, стараясь если не опровергнуть их, то хотя бы объяснить.
Так же и с Паскалем. Уже на симпозиуме в Гоа Ларри заподозрил в нём сумасшедшего. Не дауна, конечно, и не психа в смысле неуравновешенности (или ещё как-то), но всё ж таки – слегка пришибленного.
В Панаджи, к примеру (где коллеги провели бо́льшую часть времени), он признался, что безответно влюблён, и даже молился из-за этого. Молился неумело и неконкретно: Аллаху ли, Иисусу Христу – не поймёшь. «Определись уже», – советовал Ларри, но тот не внял. Казалось, Паскаль потерял всякую надежду и теперь искал поддержки, где придётся. «Божества» же бездействовали. Никто из них и не помышлял помочь Годену (влюбился – страдай).
Подругу Паскаля звали Эмили. На снимках она выглядела приветливой, но печальной. Годен восторгался ею, затем напивался, и остаток ночи друзья проводили в West End Club, изображая успешных, но не вполне состоявшихся учёных. К утру Годен сникал, и они шли к морю, где проводили лучшие часы своего «симпозиума». У пристани качалась лодка, стоял запах рыбы (и никаких «божеств»). Друзья ели арахис, разбирали гипотезу Римана и смотрели YouTube: от сюжетов из Сирии (газовые атаки, массовые убийства) до видео с Марса (марсоход Curiosity исследовал Красную планету). Найдены веские доказательства наличия воды на Марсе, Башар Асад получил полную поддержку Москвы, а осуждённые в России Pussy Riot – поддержку Мадонны и Anti-Flag.
Годен реагировал довольно вяло. Чувствовалось, что он в депрессии и, подобно Асаду с Pussy, нуждается в поддержке. Ларри же мог предложить ему лишь арахис да сомнительную гипотезу. Хотя вряд ли это поможет. Как не помогут и «божества», но делать нечего.
Письмо, полученное накануне, требовало ответа. Опыты Паскаля, может, и дурь, но тем и хороши опыты – их хочется проверить. Подтвердить или опровергнуть. Скорей опровергнуть, размышлял Стэнли (Ступак – по папе и талантливый «недоумок» из лаборатории Earth and Planetary Sciences при Американском музее естественной истории).
В тот же день он объехал ближайшие к музею музыкальные магазины, но «Пустых коридоров» там не было. Никто не знал ни об альбоме, ни о самом музыканте. Альбом нашёлся лишь в скромном Fifth Avenue Records & Tapes. Юная продавщица со впалыми щеками, в узких штанах и майке Touche Amore – Is Survived By удивилась: «Марк?!»
– Вы первый, кто спрашивает.
Судя по бейджику, её звали Ира Сендлер. Надо же, подумал Ларри. Ирена Сендлер была участницей польского сопротивления и во время войны тайно помогала еврейским детям. В 1943 году её арестовали, но Ирена чудом спаслась. После установления в Польше коммунистического режима она вновь подверглась преследованию – на этот раз уже своими. Удивительно – Сендлер пережила и нацистов, и коммунистов.
– Вы первый, кто спрашивает, – продавщица держалась свободно и, подобно польскому сопротивлению, проявляла настойчивость.
– И что?
– Могу предложить винил, – Сендлер улыбнулась, её щёки постепенно ожили, а майка Touche Amore чуть приподнялась. – Впрочем, Empty Corridors на CD не бывает, – добавила она. – Даун пишет только винил. Будете брать?
– Буду.
– Насчёт галлюцинаций знаете?
Тут уже удивился Ларри. Сендлер вынула из шкафа пластинку и указала на предупреждение: «Вызывает галлюцинации. Не рекомендовано детям, беременным женщинам и людям пожилого возраста». Надпись располагалась на лицевой стороне конверта и выглядела весьма устрашающе.
Ларри кивнул и полез за деньгами.
– За последнее время, – промолвил он, – в Сирии погибли уже сотни тысяч – в основном дети, беременные и люди пожилого возраста. Лучше уж пластинку послушать, – улыбнулся Ларри и взглянул на продавщицу. – Так?
– Может, и так, – ответила продавщица.
Они поболтали ещё с минуту и расстались.
Сендлер призналась, что «Коридоры» Дауна – «впечатляющая музыка» и, как понял Ларри, эта музыка сильно повлияла на неё (впалые щёки, печальный взгляд).
Странно, но вернувшись домой и впервые прослушав альбом в истинном, а не в сжатом формате MP3, он не нашёл в нём ничего выдающегося. Ларри не ощутил ни «параллельной реальности», ни изменений в мозге (о чём подозревал Паскаль), ни света («отражённого света, который увлекал всё дальше и дальше»). Не зря, видно, Годен казался ему слегка пришибленным.
И всё же в музыке Дауна что-то было. Взять хотя бы стиль, поэзию, не лишённую самобытности, не говоря уже о самом авторе. «Сумасшедший из Приднестровья» – гласила одна из редких заметок о нём в Trouser Press.
Марк родился и вырос в Тирасполе (так называемая «Приднестровская Молдавская Республика»). Настоящее имя – Пештру Лушняу. Активно выступал против русского вторжения в Молдову, неоднократно судим, прошёл принудительное лечение в психиатрической клинике Рыбницы, а по выходе из неё бежал за рубеж: сначала в Румынию, затем в Польшу, оттуда – в Австралию (Дарвин, Бигл-Бей, Брум).
В своей музыке он удивительным образом сочетал элементы hardcore-punk, soul и noise. Вокал Дауна напоминал манеру Люка Пикетта из Her Words Kill, а поэзия являла ироничную смесь социального протеста и певучести, что ли. Ларри улыбнулся. Термин «певучесть» вырвался сам собой. А вообще, интересно – что-то славянское было в этой певучести, но также и западное – отчасти зловещее и одновременно мягкое («бесчинства суфражисток» – подумалось Ларри, ну как тут не засмеяться?).
Альбом «Пустые коридоры» был записан в домашней студии Марка в Бруме. В 2013 году альбомом занялась малоизвестная Mystic Implication of Poland из Польши, и с тех пор, по словам Сендлер (Ира Сендлер в майке Touche Amore), пластинка время от времени переиздаётся на подобных же лейблах и преимущественно за счёт автора. Марк не ведёт блогов, он нелюдим, выступает в основном по клубам. У него пикап Dodge, вертолёт Robinson, а в Рождество он улетает на Южный полюс.
Сендлер оказалась весьма продвинутой по части Дауна, да и вообще по части альтернативной музыки (авангардной, экстремальной и так далее).
Признаться, Ларри был очарован ею.
Ближе к ночи он вновь поставил альбом, но на этот раз решил испытать наушники, прилёг (очень хотелось спать), и странное дело – уже при первых звуках Intro ощутил нечто необыкновенное. Не вполне объяснимое, отчасти приятное, но вместе с тем и болезненное. Во всяком случае, явление таило некий дискомфорт – сначала холод, затем страх, и, казалось, пространство вокруг Ларри стало сжиматься. В середине Experiments он отчётливо услышал шум дождя. Чуть потеплело, и в этом «ограниченном пространстве» теперь преобладали запахи. Они сменяли друг друга – знакомые и в общем простые и понятные: запах мокрой пыли, телефонной будки и бензина.
