Константин Шеметов
Пустые коридоры
© Шеметов К., 2015
© Геликон Плюс, макет, 2015
* * *
Памяти Валерии Новодворской, Алексея Девотченко, Бориса Немцова
Нет, она не могла мне помочь.
Мишель Уэльбек, «Лансароте»
Часть первая. Сейчас (сторона A)
Мир – западня: мы родились на свет, хотя не просили об этом, мы заперты в теле, которого не выбирали и которому суждено умереть.
Милан Кундера, «Искусство романа»
I. Intro
Слушая как-то альбом Марка Дауна «Пустые коридоры», Паскаль Годе́н пережил странное и до тех пор неведомое ему состояние: примерно на середине диска он как бы раздвоился и в некотором отдалении от себя увидел себя же.
Ещё один «Годен» – инженер Matra Marconi Space (M.M.S.), точная его копия. Как, собственно, копией выглядела и его квартира на Lake Road, и открытое окно в этой квартире, и вид из окна: улицы Портсмута, вдали исторические верфи с парусником «Виктория», а над гаванью закатное солнце. С минуту, пока завершалась композиция, Паскаль будто наблюдал за собой из другого измерения.
Казалось, он переместился.
Между тем в «параллельной реальности» было вполне комфортно: ни людей, ни машин – сплошь коридоры. Пустые коридоры, отражённый свет и звук своих же шагов. Впечатлённый эффектом, Паскаль оделся и вышел на улицу. Покружив переулками в Gunwharf Quays, он заглянул в первый попавшийся паб, а затем направился к сухому доку.
Вот он и попался. На расстоянии электрона от него существовал параллельный мир, а Паскаль и не знал. Вдали простиралось море. Показалась Луна. День подходил к концу. Бегущая строка у пристани показывала дату, время и температуру воздуха: 6.02.2014, 21:37, +8 °C. Довольно прохладно, но холода он не чувствовал. Он вообще мало что чувствовал, увлёкшись трансформацией звука. Трансформацией в нечто большее, чем просто впечатление.
Секрет же, по его мнению, заключался в «правильном» сочетании звука и тишины. Не зря первым делом Паскалю явились пустые коридоры. Больше тишины скорей, чем звука. «Другая» реальность выглядела, словно новый дом, никем не заселённый, и хоть выставленный на продажу – за такую цену вряд ли кто купит. Ценою же была потерянная любовь, предположил вдруг Паскаль и где-то был прав.
В ноябре тринадцатого внезапно пропала его подруга Эмили Маус. «Крыса», как называл её в шутку Паскаль, преподавала славянские языки в местном университете (она в совершенстве владела русским, украинским и польским языками) и казалось бы – с чего ей пропадать? Маус не попала под машину, не прыгнула с крыши и не умерла от болезни – она просто исчезла. Проверили вокзал, паром, аэропорт. Он изводил полицейских, искал в Сети, но всё впустую.
Впустую, если не считать дневника Маус. После настойчивых уговоров Годену позволили его прочесть. «Может, найдёте что», – вздохнула женщина-полицейский (необыкновенно эротичная, лет тридцати – тридцати пяти). Но нет – ничего так и не нашлось.
«Дневник крысы» – значилось на обложке увесистой тетради, а ниже – фотография Эмили и её же рисунок. Маус любила рисовать, и, надо сказать, у неё получалось. Особенно ей удавались сцены с животными в стиле советских мультфильмов (с идеологическим подтекстом). Вот и на этот раз не обошлось без «морали». Под фотографией Эмили изобразила мышь. Мышь сидела у компьютера и смотрела порнографию. Время от времени она озиралась по сторонам – чуть встревоженная и в то же время не теряющая надежды. Вместе с нею не терял надежды и Годен. Ясно, что и Паскалю хотелось досмотреть кино. Досмотреть, и чтобы никто не мешал – ни ему, ни этой встревоженной мыши.
Картина так и просилась на выставку секса в лондонский Barbican Centre. Чего не скажешь о дневнике. Он не просился на выставку, был приземлённым и чуть наивным: всякие мелочи, сплетни, кино. Кино «не для всех», немного о книгах (Катрин Милле, Дорота Масловская), о музыке (в основном indie), но и здесь Эмили предпочитала одно-два замечания, не больше. О Паскале она упоминала лишь вскользь, планов не строила и в будущее не заглядывала.
Будущее? Будущее – производная от «сейчас».
Буквально с час назад Годен приостановился у магазина бытовой техники, где невольно стал свидетелем этого «сейчас» (а заодно и будущего). В витрине красовались десятка два LCD панелей (широкие экраны – превосходное качество), и все синхронно транслировали новости BBC. Актуальные сюжеты: Игры в Сочи, уличные бои в Дамаске и события в Украине – Евромайдан.
Сюжеты наглядно демонстрировали физику перехода количества в качество и давали, таким образом, вполне ясную картину будущего. При строительстве олимпийских объектов в Сочи, к примеру, нанесён серьёзный ущерб экологии и похищены деньги, сопоставимые с бюджетом ста марсианских программ. В результате неразумной вырубки леса в регионе существенно изменится климат, а воровство и коррупция приведут к снижению уровня жизни.
Уличные бои в Дамаске приведут к новым жертвам, но поскольку Башар Асад – друг России, в Сирии как гибли люди, так и будут гибнуть. При скорости, скажем, 500 тысяч в год, уже через двадцать лет в стране останется лишь Башар Асад и его немногочисленные соратники.
Евромайдан – как протест против отказа украинской власти ассоциироваться с ЕС постепенно приобрел более широкие цели. После 16 января, когда Верховная рада приняла откровенно репрессивный пакет законов, ужесточающих санкции к протестующим, акция приняла резко антипрезидентский и антиправительственный характер. Начались выступления в других городах Украины. К шестому февраля оппозиция уже требовала перевыборов президента и возвращения к Конституции 2004 года (меньше прав президенту, больше парламенту).
Последнее сообщение BBC касалось Юлии Тимошенко. Паскалю нравилась эта женщина, и он искренне сопереживал её несчастьям. Как выяснилось, бывший премьер-министр передала из заключения письмо, в котором призвала свою партию отказаться от возвращения к конституции 2004 года и готовиться к президентским выборам. События в Украине грозили серьёзным политическим кризисом. В качестве основных причин такого развития называли социальную несправедливость, низкий уровень жизни и разгул коррупции.
Телевизионный сюжет близился к концу. Корреспондент из Киева отметил явно негативное отношение к протесту руководства России и предположил новый виток противостояния между РФ и Западом. Акция длилась почти два месяца. Уровень недовольства властью в Украине впечатлял и, по мнению Годена, сулил одни неприятности (как, впрочем, и с Олимпиадой, и с Дамаском). «Chaos revolution, короче», – заключил журналист («хаос революции») и распрощался.
Постояв у сухого дока, Паскаль вернулся домой, снова включил Дауна, загрузил альбом в компьютер и приступил к делу.
Чего он добивался? Ничего особенного – понять, что к чему. Откуда вообще берётся этот эффект «параллельной реальности»? В последние лет десять-пятнадцать Годен переслушал немало музыки от Баха до современных панков (где, собственно, и наткнулся на творчество Дауна), но ни разу не переживал ничего подобного.
Композиции Марка казались ему довольно однообразными и походили одна на другую (во всяком случае, Паскаль не заметил особых различий). Он пропустил их через специальную программу – анализатор спектра и получил необходимые для работы характеристики. Едва ли эти характеристики были понятны обыкновенному человеку (скорей математика, и довольно сложная), но Годен справлялся. Инженерное образование и опыт работы в M.M.S. сделали своё дело – Паскаль и рад был бы просто слушать, но уже не мог. Его так и тянуло к формализованному представлению (окружающего мира).
Что до формализации – «досталось» и Эмили.
Однажды он описал её в терминах математической модели, ставшей по сути решающим доказательством (самому себе, естественно) любви к Маус. Он описал её внешность, голос, переменчивость настроения, а затем и внутренний образ. Было сильное чувство – Паскаль будто явился в «Старбакс», взял кофе и стал изучать его с помощью интегральной функции (прекрасный кофе, к тому же в «Старбаксе» можно и кино посмотреть, и книжку почитать).
Вот и теперь – инженер из Matra словно купил новую книжку (допустим, «Страну радости» Стивена Кинга) и не просто читал её, а изучал и исследовал, расщепляя на фрагменты, а затем собирая из них структуры: мыслимые, ирреальные или даже загадочные – подобно фракталам Бенуа Мандельброта. (Кинг и правда мастер универсальных фрагментов – то и дело узнаёшь их, но всякий раз общая композиция выглядит как бы новой.)
Получив характеристики композиций Дауна, Паскаль интегрировал их в специальную базу данных, а затем сопоставил с характеристиками множества других произведений – других авторов и, в общем, наугад.
Наугад, однако, не вышло. Точность опыта, как известно, зависит от системы и объёма статистики. Годену попросту не терпелось. Но уже на следующий день он взялся как надо и к вечеру воскресенья обнаружил некоторые закономерности. При определённом сочетании звука и тишины музыка и впрямь вызывала некий эффект «перемещения». Не отчуждение, не relax, не отстранение от реальности и тем более не порыв. Являлся именно что «другой мир». По меньшей мере, он готов был явиться.
